он осторожно.
– Ваш дед был великим человеком, – возразил нотариус. – Так считали все, кто был с ним знаком. И я в том числе. Он заслуживает того, чтобы его прах покоился в золотой урне.
– Так вы его знали? – еще больше удивился Олег. – И ничего не сказали мне об этом!
– Только по рассказам жены, – произнес тот с таким видом, словно его уличили в чем-то. – Ваш дед излечил ее от бесплодия, когда мы уже ни на что не надеялись. Я искренне благодарен ему. Он принес в наш дом счастье. Правда, вскоре после рождения дочери жена ушла от меня…
Старик смолк, видимо, посчитав, что излишне разоткровенничался.
– Но ведь это не его вина, – сказал он уже своим обычным тоном.
Олег взял урну с прахом в руки и, рассеянно попрощавшись с нотариусом, направился к выходу.
– Может быть, заказать вам такси? – спросил Мстислав Иванович, с некоторым удивлением наблюдая за ним.
– Нет, спасибо, я пройдусь пешком, – рассеянно ответил Олег. – Это пойдет мне только на пользу.
Нотариус не нашелся, что возразить. Его беспокоила золотая урна, а не Олег. Но сказать об этом он счел бестактным. Пока он раздумывал, Олег скрылся за дверью.
Глава 4. Предательство Эльвиры
Мстислав Иванович растерянно посмотрел на Эльвиру, все это время бывшую немым свидетелем их разговора.
– Я думаю, все будет хорошо, – поняв его невысказанный вопрос, сказала она. – Вы заметили на чаше шестиконечную пентаграмму, символ объединения мужского и женского начал? Это знак Велеса. Едва ли этот языческий бог допустит, чтобы с прахом его жреца случилась какая-нибудь неприятность.
Эльвира говорила с сарказмом, но старик не уловил насмешки в ее голосе и успокоился.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил он.
Эльвира смутилась.
– Так, – неопределенно ответила она. – Даже сама не помню.
В любое другое время Мстислав Иванович заметил бы ее смущение, заинтересовался и продолжил расспрашивать. Однако в этот день старик сильно устал, и его проницательность притупилась.
– Иди, – махнул он рукой. – Мне надо еще поработать.
Однако, оставшись один, нотариус не вернулся к просмотру бумаг, а задумался над словами Эльвиры о Велесе. По вере своей старик был православным, а по убеждениям и привычкам – язычником. Этот осуждаемый церковью дуализм пустил глубокие корни в его душе, но сам он этого даже не замечал и доживал свой век, не мучаясь сомнениями, а тем более раскаянием. Но размышлял он недолго и вскоре безмятежно задремал, уютно устроившись в своем мягком кресле.
А Эльвира, выйдя из кабинета нотариуса, сразу достала мобильный телефон. Ее звонка, видимо, ждали и ответили уже после первого гудка.
– Это я, – произнесла она голосом, услышав который старый нотариус, считающий свою помощницу убежденной старой девой, сильно бы удивился. – Ты узнал меня, милый?
– Да, – сухо ответил мужской голос. И нетерпеливо поинтересовался: – Есть новости?
Женщина разочарованно вздохнула, но все же ответила:
– Плохие. Он принял наследство.
Ее собеседник со злостью воскликнул:
– Но ведь я же тебя просил!
– Я сделала все, что было в моих силах, – попыталась она оправдаться. – Слово в слово повторила то, чему ты меня научил. Но он не послушал меня. Подписал документы, забрал урну с прахом и ушел.
Какое-то время они молчали. Наконец Эльвира робко спросила:
– Мы встретимся сегодня?
– Едва ли, – раздраженно ответил мужчина. – У тебя был шанс помочь. Ты его упустила. Теперь мне потребуется много времени, чтобы решить эту проблему. Так что вини во всем себя.
Эльвира всхлипнула. По ее щекам потекли слезинки, одна за другой.
– Прости меня, – почти взмолилась она. – Приходи! Я расскажу тебе все, что узнала. Тебе будет интересно. Может быть, еще не все потеряно.
Мужчина не сразу ответил, видимо, обдумывая ее слова. Затем неохотно произнес:
– Хорошо, встретимся через десять минут в кафе рядом с твоей конторой. – И с угрозой добавил: – Но если ты меня обманываешь, это будет наша последняя встреча. Не прощаю тех, кто мне врет.
Эльвира счастливо рассмеялась, вытирая слезы.
– Ну что ты, ми…
Однако в трубке уже звучали короткие гудки, раздражающие и болезненные. Грустно вздохнув, Эльвира свернула географическую карту, которую вынесла из кабинета нотариуса, и положила в свою сумочку. Она не понимала, зачем ее возлюбленному все это нужно, но безропотно подчинялась, потому что любила его. Любила как никогда и никого в своей жизни, полной редких очарований и неизбежно следующих за ними разочарований. Но на этот раз, надеялась Эльвира, все будет иначе, и после долгих поисков она наконец-то обретет свое женское счастье. Ее новый возлюбленный был необыкновенно добр и мил, он так красиво ухаживал за ней, дарил цветы и конфеты, так настойчиво добивался ее любви, в его глазах было столько нежности… И у него было такое романтическое имя – Алехандро. Он был похож на испанского тореадора – черноволосый, тонкий в талии, резкий в движениях, грубый и ласковый одновременно. Эльвира сначала не могла поверить, что такой мужчина всерьез увлекся ею, сомневалась в искренности его чувств. Но Алехандро убедил ее, что она – женщина его мечты, которую он часто видел во сне и желал встретить наяву. Это было как в сказке. Или в одной из тех мелодрам, которые Эльвира любила смотреть по телевизору, проводя одинокие вечера дома. Но ведь сюжеты этих фильмов взяты из жизни, подумала она после очередной встречи с Алехандро, мучаясь ночной бессонницей в своей пустой и холодной кровати. И на следующий день она сдалась…
Эльвира уже выходила из конторы, когда неожиданно зазвонил колокольчик. Это Мстислав Иванович, очнувшись от дремоты, призывал ее. Эльвира растерянно оглянулась. Разум приказывал ей вернуться, но душа протестовала. Нотариус мог задержать ее надолго, а возлюбленный не стал бы ждать. И впервые в ее жизни чувства Эльвиры взяли верх над долгом. Эльвира почти выбежала наружу, преследуемая настойчивым призывом колокольчика. Ей было стыдно за саму себя. Но на алтарь любви она была готова принести любые жертвы.
Посетителей в кафе было немного. Алехандро сидел за столиком у окна и со скучающим видом наблюдал за прохожими через тусклое, с грязными потеками после дождя, стекло. У него были некрасивые и несоразмерные черты лица – крупный нос и тяжелый подбородок противоречили узкому лбу, тонким губам и крошечным торопливым глазкам, спрятанным в глубоких впадинах глазниц. Только пылкое воображение исстрадавшейся от одиночества женщины могло поэтизировать эту топорно сделанную маску, придав балаганному Петрушке черты героя-любовника. Когда подошла Эльвира, он равнодушно взглянул на нее и даже не встал. И это было впервые, когда он не поцеловал ее руку при встрече. Счастливая
