Материал этот, отшлифованный переделками штатного корреспондента, зав. отделом, ответственного секретаря, зам. редактора и редактора, имел такое же отношение к реальности, как и умозаключение ее дяди Осипа, выведшего, что Назарьино выиграло свою Куликовскую битву. Статья увидела свет вместе со второй опытной партией шампиньонов.
Глава 7
С лукошком по спецконтингент
Как хороши, как свежи были шампиньоны второй опытной партии!
…Дом, у подножия которого стоял дерибасовский «Запорожец», встречался в Анжеликином списке чаще других. И дом этот понравился Дерибасову с первого взгляда. Михаил Венедиктович бодро нанизал несколько лукошек на левое предплечье и, как по грибы, пошел по спецконтингент, вернее, — по его лучшую половину. Генный и индивидуальный опыты хором подсказали Дерибасову, что соваться с парадного крыльца к областному начальству не стоит. Люди это были непонятные, весьма отдаленные, и кто его знает, какого нрава — а что если дикого? Поэтому проникать к ним следовало через черный ход, то есть через кухню, в смысле — через жен. То, что жена начальника работать не пойдет, Дерибасов взял за аксиому. Поэтому лифт возносил его на верхний этаж в самое что ни на есть рабочее время.
Квартира № 63 отозвалась на щебетание звонка настороженно — шаги замерли за дверью. Дверь держала паузу. Дерибасов почти струсил.
— Кто?! — спросила наконец дверь-циклоп и впилась в Дерибасова угрожающе вспыхнувшим смотровым глазком.
— Дерибасов, — тупо сказал Дерибасов.
Реплика циклопу понравилась. Крякнув, как орех, дверь раскололась на длину цепочки. Женское лицо, маячившее в полумраке коридора, было равнодушно-усталым.
— А вам кого?
— Здравствуйте! — улыбнулся Дерибасов. — А мне Лавра Федоровича.
— Да. Здравствуйте, — имя сработало, как пароль, и женщина откинула цепочку. — Лавр Федорович на работе.
— Я знаю, — согласился Дерибасов. — Дело в том, что… э… вот, — он небрежно кивнул на лукошки, — это…
— А Лавр Федорович в курсе? — перебила женщина. — Если да, то давайте.
Внезапно Дерибасов испытал странное чувство — словно он участвует в многократно игравшейся сцене с до автоматизма отработанными репликами. Но было поздно — не сенсибилизированный подобным опытом, инстинкт собственности вовремя не сработал — Дерибасов безвольно протянул лукошко… Женщина нанизала его на левую руку и потянулась за следующим. И все повторилось и повторялось до последнего лукошка.
— Спасибо, — равнодушно кивнула хозяйка. — Значит, Лавр Федорович знает, от кого?
— От меня, — убито сказал Дерибасов. — От Дерибасова Михаила Венедиктовича, диетолога, из Назарьино.
— Угу, — рассеянно сказала хозяйка. — Ну, ладно.
— Нет уж, вы запишите!!! — взвился Дерибасов.
На второй заход Дерибасов решил взять только одно лукошко. В этот раз дверь не открывали еще дольше. Наконец она широко распахнулась, и проем заполнил маленький толстячок с доброжелательно натянутой улыбкой.
— Здравствуйте, Виктор Фадеевич! — почтительно сказал Дерибасов, справедливо предположив, что перед ним — хозяин квартиры — председатель ДСО В. Ф. Гоменюк. Дерибасов еще раз повторил про себя все три диагноза спортивного руководителя и веско представился:
— Михаил Венедиктович Дерибасов. Диетолог.
— Диетолог — это хорошо! — Не без радостного облегчения ответил Виктор Фадеевич. — Но диетолог нам уже не нужен. Тебя кто ко мне направил?
— Видите ли, — сказал Дерибасов. — У меня есть хобби. Выращивание шампиньонов. В некотором роде даже селекция. Вот видите эту новую породу? — он вытащил из лукошка гриб и немного помахал им. — Этот новый сорт счастливо сочетает изысканнейший вкус с рядом целебных свойств!
Жаждавшая реабилитации интуиция торопливо подсказала Дерибасову, что, открывая дверь, хозяин был готов к худшему, чем неизвестный диетолог-любитель Дерибасов М. В., и, случайно оказавшись на гребне короткого всплеска хозяйской робости, Дерибасов вкатился в квартиру со словами:
— Мои грибы отлично помогают от диабета! — и докатился до молодой женщины с бокалом легкого вина в загорелой руке.
Женщина испуганно вскинула глаза.
— Дерибасов, Михаил, — успокаивающе промурлыкал Дерибасов, поражаясь, что мир начальства оказывается антимиром, в котором в рабочее время дома вместо жен — мужья, а привычные и здоровые товаро-денежные отношения трансформируются в товаро-благодарственные.
— Ларочка! — сладко сказал Виктор Фадеевич. — Скажи мне, как без пяти минут врач, могут грибы помогать при диабете?
Дерибасов и хозяин с надеждой впились в Ларочкину физиономию. Из всех тем для разговора Ларочка больше всего не любила медицинские. За пять лет обучения в институте она побывала на 20 соревнованиях, 20 сборах и примерно стольких же лекциях. Ларочка с заметным усилием изобразила задумчивость и изрекла:
— Вообще-то, может быть… Конечно. Если грибы продуцируют массу биологически активных веществ, то почему бы и нет?.. А народная медицина — это вообще… Тем более, что этиология диабета еще во многом не ясна…
Все трое облегченно улыбнулись.
— Да что диабет! — начал закрепляться на плацдарме Дерибасов. — От моих грибков весь атеросклероз проходит, как с белых яблонь дым!
— Уговорил! Беру! — рассмеялся Михаил Фадеевич. — Ларочка, ты случайно не умеешь жарить шампиньоны? Дерибасов, сколько ты за свою корзинку хочешь?
Стой, Михаил Дерибасов! Не играй с судьбой! Называй цену, бери деньги и продолжай сканировать здание! Вспомни бессмертное произведение великого русского поэта, если ты его читал! Не ставь на третью карту, как Германн из «Пиковой дамы»! Не входи в раж! Но Дерибасов уже вошел в него, и уже виделось Мишелю, как, козырнув невзначай третьим гоменюковским диагнозом, заломит он такую цену, что компенсирует все сданные в 68-ю квартиру лукошки.
— Но самый поразительный эффект, Виктор Фадеевич, — со значением сказал Дерибасов, — это при микрогенитосомии. То есть там вообще ничего не остается, просто как корова — языком! Можете себе представить такое?
Такое первой смогла представить Ларочка. Она опознала диагноз, когда глоток вина еще не успел необратимо кануть в недра ее тренированного организма. К несчастью для своего платья, из всего обширного курса медицинских дисциплин не манкировала Ларочка только сексопатологией. Прежде чем донестись до ушей Виктора Фадеевича и глубоко его травмировать, взрывная волна веселого девичьего смеха вытолкнула вино на платье. Заметив это, Ларочка собралась было огорчиться, но тут на глаза ей попалась уже вовсю травмированная физиономия Виктора Фадеевича. Если с высокими материями Ларочка была не в ладах, то с низкими у нее проблем не возникало. То есть женский инстинкт срабатывал у нее безотказно. Когда он сработал и преподнес Ларочке цепочку из трех звеньев-диагнозов, ей стало так весело и так на все наплевать — от платья до хозяина, что смех ее расстреливал Виктора Фадеевича Гоменюка длинными очередями вдоль и поперек…
Подержав пятак под левым глазом, Дерибасов сжал зубы, запустил монетой в дверь Гоменюковской квартиры и пошел за новым лукошком…
… - Кто там? — спросил детский голосок.
— Это я, дядя Дерибасов, — сообщил Дерибасов. — Позови-ка мне маму.
— А мама в Финляндии, — вздохнул голосок.
— Как это? — спросил Дерибасов.
— А так. Ее дядя Толя послал руководить туристской группой.
— А папа на работе? — догадался Дерибасов. — А ты почему дома?
— А у меня грипп, — гордо сообщили из-за двери. — А что вам надо?
— А у меня гриб, — ответил Дерибасов. — Я тебе грибы принес. От белочки. Ты уже в школу ходишь? Как тебя зовут? Миша? О, тезка! Во второй перешел? Наверное, троек много? Все пятерки? Да ну! Это тебе из-за папки ставят, — дразнить было для Дерибасова так же естественно, как блефовать, дышать и урывать, что плохо лежит, то есть все это он делал чисто рефлекторно.
— Да? Из-за папки?! — голосок возмущенно зазвенел. — Я сам! Я в школу с пяти лет пошел!
— Это тебя в школу с пяти лет отдали, — объяснил Дерибасов. — Это ты не сам пошел. Меня вот с восьми отдали.
— А я английский знаю! — крикнул мальчик и осыпал Дерибасова тарабарщиной.
— Ишь ты! — вздохнул Дерибасов. — Меня вот и в школе учили, и в техникуме, а я вот не выучился… А папка скоро придет?
— Не знаю, — грустно сказал мальчик. — Он так поздно все время приходит! А я весь день один? Скучно, и есть хочется…
— Что ж, он тебе даже еду не оставляет? — удивился Дерибасов.
— Оставляет, — тоскливо сообщил мальчик. — Папа вчера суп сварил и налил мне его в термос, потому что газ зажигать не разрешает. Пусть сам свой суп ест, такой невкусный! А на бутерброды колбасу такую жесткую положил — я еще только половину съел, а уже во рту все болит…
