песке, под который хорошо заходили эклеры с кокосовой начинкой. Всё-таки год не виделись, а тут появилась возможность поболтать, как в старые добрые. Тот охотно согласился. Его, как советника компании, впервые пригласили на совещание – предстояло распустить несколько нерентабельных офисов в Ярославской области. Алёна без него никак не могла принять решение. А ещё ей требовался другой совет, житейский, в котором она нуждалась гораздо сильнее.
Кофе испарялся из маленьких чашек. Надкусанные эклеры стыли на тарелках. Девушка не торопилась есть свой. Её в последние две недели подташнивало по утрам. Она знала, из-за чего, потому смотрела на Павла Семёновича сейчас с отчаянием в глазах. Никому ещё об этом не говорила, даже семье. Боялась, что мать узнает и опять приведёт её к неверным выводам.
Павел Семёнович отреагировал спокойно. Медленно опустил чашу на стол. Челюсти активно жевали сладость. Проглотив, он ответил:
– Думаю, первым об этом должен был узнать Игорь, а не я, – сморщенные губы разгладились в усмешке.
Алёна опустила виноватый взгляд и промямлила:
– Он меня ещё за первый раз простить не может.
– Ну, так, за два простить ещё сложнее.
Ей нравилась прямота Павла Семёновича. Он никогда не давал ей распускать нюни, быстро отучил жаловаться. А она как раз последние две недели распадалась на ходу, ныла про себя, убегала реветь в туалет. Самой надоело.
– Не хотел я тебе этого рассказывать, – мужчина кашлянул и сделал малюсенький глоток кофе, а потом поднял опасливый взгляд из-под хмурых бровей. – Знаю, это чистой воды дискриминация, но я тогда искал надёжного преемника.
Старческие глаза извинялись. Морщины подстроились под слабую улыбку.
– Я ведь сперва своё место Игорю предложил, а он сразу отказался в твою пользу. Ты, конечно, по всем параметрам подходила, но ведь зелёная совсем иии… в самом возрасте как раз, когда все рожают, а мне хотелось спокойно на пенсию уйти, чтобы не дёргали.
Павел Семёнович тяжко выдохнул и выпил ещё кофе. Посмаковав, продолжил:
– Я сомневался, пока Игорь меня не уверил, если вдруг что, сам будет с ребёнком сидеть. Ему это казалось меньшим геморроем, чем всё это, – он обвёл взглядом небольшой зал кофейни, а подразумевал всё здание, высотное, испещрённое офисами и переговорными.
Девушка выпучила глаза и одновременно сдвинула брови к центру. Обидно не было, просто и предположить о таком не могла. Она догадывалась, что Павел Семёнович её не в приоритете рассматривал, но думала, Игорь отказался, потому что хотел бизнесом заняться, просто её в свои планы посвящать не желал.
– Все семьи разные, – бывший директор хмыкнул. – В наши дни, чтобы добывать пропитание, мужская мускулатура и охотничье чутьё не требуются. И младенца кормить не обязательно напрямую из груди. Мы, люди, такие твари, ко многому приспособились.
Алёна улыбнулась. Рука непослушно легла на живот и погладила его аккуратно. Там уже два месяца жил их ребёнок. Первого она убила на третьем. Боль вонзилась в солнечное сплетение и застряла там тугим клубком. Слёзы заполнили нижние веки.
– У меня его телефона нет, – она опустила голову и положила вторую руку на живот. – После нашей встречи Игорь номер сменил.
Тогда на следующий день Алёна отправила ему перевод на жизнь и лечение матери, сколько позволил банк. Деньги ей сразу вернулись, а ответа не было. Первую неделю с ней говорил автоответчик, а потом бездушный оператор повторяла: «Набранный вами номер не обслуживается».
– У меня вроде есть, новый.
Павел Семёнович пошарил по карманам в поисках смартфона и открыл «контакты». Игорь был записан дважды: как просто «Игорёк» и «Игорёк 2». Девушка переписала номер и благодарно посмотрела в глаза.
– Спасибо, Павел Семёнович.
– На счастье, – усмехнулся тот и сунул половину эклера в рот.
Алёна почувствовала острый приступ тошноты и, извинившись, побежала в туалет.
Вечером она долго не решалась набрать Игоря. Сидела в тишине на кухне, пила травяной чай, который должен был избавить от токсикоза по советам интернет-гуру. Тошнота подступала от страха, даже руки дрожали. Сердце колотилось бешено.
Звонок прервала на первом же гудке. Решила написать.
«Мне есть, что тебе сказать», – выслала она в мессенджере и пять минут сидела, как на раскалённой лаве, покачивалась, заламывала руки, трепала волосы, пока не пришло сообщение.
«Говори», – как всегда, лаконично и невозмутимо отвечал Игорь.
Алёну взбесила его выпендрёжная манера речи. Её в последние дни многое бесило обоснованно и не только.
«Я беременна», – перепечатывала она несколько раз. Были ещё варианты: «У нас будет ребёнок», «Тот секс не прошёл бесследно», «Ты станешь отцом», «Добился своего». Но, подумав, девушка поняла, как неудачно звучат формулировки, ведь она пишет партнёру, а не подчинённому, как привыкла.
«Похвастаться решила?)))» – прислал он сразу.
Девушка закатила глаза и чуть не выбросила телефон в окно, но сдержалась – больше его номер нигде записан не был.
«От тебя, идиот», – пальцы с силой давили на каждую букву на экране.
Ответ не приходил долго. Она занервничала, наплевала на маникюр и закусала ногти. Глотнула травянистой жижи, которую гуру называл чаем, и испытала на секунду рвотный рефлекс, но смогла перебороть его.
Прошло два часа, а ответа всё не было. «Вот дура!» – корила она себя за всё и сразу. За то, что так легкомысленно залетела, за то, что рассказала ему сейчас, но больше всего за то, что не рассказала тогда, в первый раз. Теперь огребала за тогдашнюю гордость.
От самобичевания её отвлёк звонок в домофон. Алёна передёрнулась от внезапности, но подошла к двери. На маленьком чёрно-белом экране стоял мужчина с букетом в руках. Сердце на секунду остановилось. Не говоря ни слова, она впустила его в подъезд. Через пару минут он поднялся на её этаж. Девушка открыла дверь заранее. Пока не осознавала, что происходит. Просто ждала и смотрела на стальные двери лифта, как на портал в счастливую жизнь.
Оттуда доносился собачий лай, весёлый, игривый.
– Привет, – улыбнулся Игорь, но не торопился подходить к квартире, пряча за спиной огромный букет.
Щенок, заметно прибавивший в объеме, резвился под ногами, обнюхивал новую территорию, будто пытался вспомнить, что был здесь когда-то.
Алёне не терпелось кинуться к мужчине на шею, но она задержалась в проёме. Он был всё так же худ, загорел сильнее, зато улыбка теперь казалась искренне жизнерадостной, а зрачки приобрели небесный цвет.
Игорь присел на одно колено и вытащил вместе с цветами бархатную коробочку, в которой блестело кольцо.
–
