я взяла следующее письмо.
От: Тереховой Надежды Андреевны
Кому: Карасеву Анатолию Никитичу
«… Давеча батюшка приходил, чтобы Мирася исповедовалась перед смертию, но как крест поднес ко лбу, глаза ее загорелись нечистым огнём, и осилила она словно мужик какой. С кровати спрыгнула словно и не было болезни-то никакой. Батюшка Николай Егорычев молиться было начал, да за сердце ухватился и поник на месте…»
От: Карасева Анатолия Никитича
Кому: Тереховой Надежде Андреевне
«…Свози её в Ленинград к бабке, пускай отчитывает, право не гоже ей по ночам ходить и людей пугать. Как думаешь Наденька, может нечистый в сестре твоей поселился?…»
Следующая оказалась простая бумажка, подписанная от руки.
Надьке:
«Кончай косить, серп возьми, Берегиня уже в доме (Мама)»
— Бабушка — я подняла глаза от письма. — В этой записке Берегиню упомянули.
— Я знаю, читай дальше.
От: Тереховой Надежды Андреевны
Кому: Карасеву Анатолию Никитичу
«…Берегиня Мирославу успокоить смогла, тише воды, ниже травы. Но взгляд лукавый остался…»
Последняя записка осталась, я достала ее, и проглотив слюну принялась читать.
Толику от Олега
«Мирослава погибла. Случись с вами нечистое, смело к Берегине идите. Благодарю вас сердечно, и надеюсь, что упокоюсь я сном вечным. Женись на Надежде, и держите детей своих подальше от всего этого. Прощайте.»
— Бабушка, что же мне делать?
— К Берегине идти. — Она взяла меня за руки. — Я тоже видела её, знаю зла не желает она.
Мы вышли на мост и распахнули дверь. Берегиня сидела на лавочке, ожидая нас.
— Вы сделали правильный выбор. — Она поднялась с лавочки и не касаясь земли воспарила над землей, приближаясь к нам. — Ты не погибнешь, и не станешь такой как она. — Успокаивающее, погладив мое лицо, прошептала девушка. — Все будет хорошо, я обещаю тебе.
Глава десятая. «Ведьмина нога»
Неуверенно потоптавшись на месте, я открыла ворота на кладбище. Я была готова и морально, и физически. По крайней мере, так уверила меня Берегиня. Три дня я постилась перед приходом сюда. Вся необходимая атрибутика для проведения обряда лежала в моем пакете. Я потёрла глаза, до сих пор не веря в происходящее, словно жуткий сон никак не заканчивался. Единственное что связывало меня с этим, реальным, миром — это бабушка и Олег. Бабуля поддерживала меня, а Олег то и дело передавал через нее записки и просил встретиться. Естественно, я никуда не ходила. Но меня радовала мысль, что когда это все закончиться, я смогу спокойно встретиться с ним, жаль нельзя рассказать всего.
Найдя нужную могилу, я огляделась по сторонам, словно по волшебству на кладбище никого не было. Положила чертополох возле креста, зажгла три свечи. Встала в направлении церкви и достала бумажку с заговором, я выучила его наизусть, но стоило повторить, ошибки быть не должно.
— Я раба божья Мирослава.
Силу, предназначенную заберу,
В сундук уберу,
Никому не покажу.
Свое возьми, мое отдай.
Телу твоему покой,
Душа засыпай.
Как ворон на небе кружится,
Желанное мною сбудется.
Наполнюсь силой вечною
Проникнусь тайной млечною.
Как я сказала, так и будет.
Аминь.
Перекрестившись, и собрав всю свою атрибутику, я пошла молча домой, не оборачиваясь, и не здороваясь со знакомыми.
Ночью я ворочалась, то засыпала, то снова просыпалась в холодном поту. Позвать бабушку я не могла физически, хотя мне постоянно казалось, что она сидит рядом со мной, но открывая глаза, я не находила ее в своей комнате. Сны мелькали в ускоренном режиме, я не могла сосредоточиться и запомнить происходящее во сне, как только я осознавала, что все-таки заснула и вижу сон, я тут же просыпалась и забывала все что видела. Тело обдавало то жаром, то холодом, ужасно болели ребра и зубы, хотелось до крови расчесать себе десна, но боль как приходила, так же и быстро исчезала.
— Теперь ты моя. — Я услышала ее голос совсем рядом, это была Мирослава, я открыла глаза, и увидела ее, бледная с впавшими глазами и сухими губами она склонилась надо мной. — Не подведи меня моя девочка. — С этими словами она громко расхохоталась, заставляя содрогаться весь дом. Когда она исчезла, я все еще слышала её хохот, под него-то я и провалилась в бездну сна.
— Ты спала четыре дня — бабушка была напугана, волосы растрепаны, мешки под глазами, на лице словно появилось больше морщин, а волосы, казалось, стали еще белее. Я медленно переставляла ноги в надежде, что не упаду в обморок, уж очень я была слаба.
— Уже все в порядке, я чувствую себя хорошо — солгала я.
— Выпей. — Бабушка пододвинула мне отвар из неизвестных мне трав. — Берегиня принесла, сказала, тебе станет легче.
Я послушно взяла предложенный бокал, и залпом осушила его, а потом второй и третий, невыносимая жажда, до боли в горле. Ужасно болели ребра, и кожа на них горела, особенно с левой стороны. Я прижала руку к пылающему месту и скорчилась от боли. Хорошо в этот момент бабушка отвернулась и не увидела меня, она и так слишком обеспокоена.
— Я бак с водой погрела.
— Да. — Согласна закивала я. — Пойду в душ, спасибо.
Вода казалось мне кипятком, по рукам я чувствовала, что вода теплая, но как только она касалась тела, я содрогалась от боли.
Одеваясь, я замерла в оцепенении, на левом боку, прямо на ребрах у меня был шрам, потрогала его пальцами, он пылал, словно меня заклеймили. Вот почему бок так горел. Уже в своей комнате я разглядела его в зеркало, это оказалась пятиконечная звезда, похожая на пентаграмму, только без круга. Я взглянула на свою маленькую тату и усмехнулась, тоже на левой стороне, прямо как чувствовала, это знак.
— Шрам уже появился? — Озабочено спросила Берегиня, держа меня за руку. Наконец-то я чувствовала себя нормально, должно быть и вправду помог отвар. Уже было темно, и мы сидели на лавочке, я жадно вдыхала прохладный воздух и не могла насытиться.
— Появился. — Кивнула я. — Болел очень, что он значит?
— Знак — ведьмина нога. Символ ведьмы. Теперь в тебе есть сила природы.
— И как они должны проявиться? Эти силы природы?
— Оглянись вокруг, вспомни, как все было раньше.
Я осмотрелась в округе, и вправду появились изменения. Время двенадцать часов, беспроглядная тьма, еще совсем недавно, я не могла выйти без фонаря, но сейчас я видела абсолютно все в округе. Очертания деревьев, дорожки, птицы, пробегающие вдалеке ежики. Все это было, словно слегла освещено лунным светом, но сегодня не должно быть полнолуния. Я подняла голову вверх и потеряла дар речи.
