Палата оказалась оплаченной. Только Николай мог заплатить за то, чтобы полежать в этом помещении один. Ирина представила себя тут, да еще и без соседей, и вздрогнула. Ужас.
Когда, Ира зашла в указанную палату, Николай не сразу поднял голову от книги. Видимо, думал, что пришел кто-то из персонала. Только он мог воспринимать окружение как мебель. В какой-то момент его все-таки удивило, что зашедший не приступил к вытиранию пола, принесению очередных баночек или проверке показателей, и он поднял взгляд.
Зрачки мужчины расширились, а книга выскользнула из рук и упала на колени. Пятнадцать лет они избегали друг друга. И вот уже вторая встреча за неделю.
— Как себя чувствуешь?
— Как человек, добавивший в мечты поедание гамбургера.
Они смотрели друг другу в глаза, не зная как продолжить разговор и смущенные, что не поздоровались. А теперь как бы и неудобно. Ирина отвела взгляд и прошлась по одиночной палате. Она ведь даже не поняла, что такое «гамбургер».
Тишину в палате ничего не нарушало. Она огромным облаком нависала над посетительницей и давила на плечи. А больничный запах удушал, отчего внутреннее состояние у женщины стало совсем уж невыносимым. Хотелось хоть глотка воздуха, и Ирина подошла к окну. Открыть его так и не решилась, только провела пальцами по подоконнику и всмотрелась в небесную даль.
— Как дочка?
Женщина вздрогнула, как будто за эти минуты успела унестись куда-то в другое место. Ирина дернула головой, вытряхивая мысли и чувство вины от состояния любимого и весело произнесла:
— Влюбилась. Ходит вся светится.
— Уверен, это взаимно. Игорь начал убираться у себя в комнате. Каждый день занимается в спортзале и забросил видеоигры. Что это, если не любовь?
— Ага, а еще ходит твой сын с разбитым носом.
Мужчина и женщина засмеялись над чем-то им одним известным. Николай резко оборвал смех и серьезно сказал:
— Надеюсь, он будет умнее меня.
— Я тоже не хочу, чтобы дочь повторяла мои ошибки. Но если она все-таки решит пойти по тому же пути. Я ее поддержу. Она имеет на это право.
Ирине не понравилась затронутая тема и в голосе ее звучал гнев. Поправив впервые за много лет уложенные волосы, Ира направилась к двери, проговорив:
— Поправляйся.
— Ты еще придешь?
«Ну почему ему во всем нужна определенность? Даже в том, что итак ясно. Надо обязательно проговорить». Это невероятно трудно, одно единственное слово застревало в горле, но уже покидая палату, она пересилила себя:
— Никогда.
Дверь захлопнулась за спиной, и Ира на нее оперлась, с удивлением смотря на сумку в руках. Так она ему и не отдала принесенные продукты. От двери отходила дрожащая и сгорбленная фигура, вытирающая слезы. А в газель села женщина с прямой спиной и новой морщинкой на лбу. Включив русское радио на всю дребезжащую противными подвизгиваниями громкость, Ирина уехала из больницы. «И что дочь находит в этой новой музыке?».
Глава 11. Иногда лучше промолчать
Игорь крепко держал в объятьях Ольгу и расспрашивал:
— Почему так рано уезжаете?
Барсик подошел и гавкнул на парочку, но парень даже не вздрогнул, в волнении заглядывая в глаза девушки.
— Бабушка Маша решила сделать ремонт.
— И нужна помощь? Давай, я тоже приеду и помогу. Вы же две женщины и…
— Во — первых, силушкой богатырской мы с мамой отличаемся больше, чем ты. Во-вторых, нужна помощь в остановке ремонта, т. к. бабушка решила сделать новый проход в ванну с помощью топора.
Воспользовавшись тем, что Игорь пытался переварить новую информацию, Ольга выскользнула из его рук. Отойдя на два шага, вздернула бровь, намекая «я же говорила, что ты слабее».
— Ах ты, хулиганка, — Игорь рассмеялся и прыгнул в сторону Оли, та взвизгнув побежала. Оловянов легко её догнал, но вместо того, чтобы удержать, повалил на газон. Придавить всем телом эту силачку действительно более результативно. И не только в плане удержания. Нацеловавшись, Игорь зарылся носом в кучеряшки Ольги и дунул ей в ухо, всё еще нависая сверху.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тогда я тем более приеду. Еще никогда не делал ремонт топором. — Оля ладошками оттолкнула от себя щекочущий нос Игоря и скептически глянула ему в глаза. — Я тебя раньше ни разу не видел в соседском дворе. А значит, ты сюда приезжаешь крайне редко. Где мне тебя потом ловить? До конца каникул еще столько времени, я с ума сойду. Оль, хотя бы скажи телефон.
— Нет у нас с бабушкой телефона, она давно еще провода перерезала. Сталин за ней следил.
— Мне все больше нравится твоя бабушка.
— Ладно, уговорил, можешь приехать, я вас познакомлю. Только не жалуйся потом.
Оля покраснела и продиктовала адрес. Ей очень хотелось увидеть его еще хотя бы один раз в этом месяце. Но квартирка, в которой она жила с бабушкой, выглядела крайне убого и страшно. С кучей тараканов и огромной коллекцией всего на свете, что регулярно тащит домой бабушка с мусорки. И туда пригласить Игоря? Всего такого лощеного, загорелого с волосами, приобретшими не просто светлый оттенок, а практически белый. Хоть в модели отправляй. Особенно с такими потрясающими рваными джинсами и однотонной футболкой с маленькой эмблемой на груди. Портили вид только синяки под глазами и заклеенный нос.
Оля сегодня специально приоделась в сарафан (бабушка заставила), но чувствовала себя по сравнению с соседом как натянувшая первую попавшуюся половую тряпку. Хотя у Игоря, наверно, даже половые тряпки выглядят лучше.
Надолго ли его интерес к вздорной соседской толстушке?
Игорь стер слезинку с Олиной щеки. Он быстро заговорил, стуча паузами в случайном порядке, как будто высыпал банку с крупными пуговицами. Тук. Тук. Тук-тук. А в конце его голос перешел на хрип и оборвался.
— Приеду уже послезавтра. Обещаю. Не успеешь соскучиться. Да и опять, же. Топор. Как тут не забыть о…
Игорь привстал и помог подняться Оле. Он повел её в дом, удерживая дрожащими руками её холодную ладошку. Завел к себе в комнату и усадил.
— Я сейчас воды принесу.
— Сынок, лучше в магазин сходи, хлеба нет.
Подростки вздрогнули и повернулись ко входу в комнату. Там стояла Надежда и улыбалась. Только Ольга видела, что улыбка не задевает глаз. Игорь вопросительно посмотрел на Олю, и та кивнула. «Не оставлять же их без хлеба из-за моего прихода». Надежда протянула деньги Игорю и проводила его к выходу, сообщив, что еще нужно купить. Вернулась к Ольге в комнату.
— Не надоело притворяться миленькой девочкой? Ведь он все узнает и …
— И что? Бросит меня? Не этого ли вы хотите?
Ольга резко замолчала и прикусила язык. В буквальном смысле, успокаивая свой гнев болью во рту. Это был не первый раз, когда мать Игоря находила повод остаться с ней наедине и наговорить гадости. По вечерам Оля плакала, не понимая за что ей эта агрессия. А ведь девушка как ни с кем старалась быть вежливой и послушной. По множество раз благодарила, со всем соглашалась и даже в глаза ей боялась смотреть, лишь бы ничем не оскорбить эту женщину.
— Да, этого я и хочу. Ведь непонятно, что тебе от него нужно.
И вот опять. Стало очевидно, что Надежда Петровна специально её провоцирует. И Олино терпение закончилось, оно всё осталось на её подушке мокрыми потёками. Все те мысли, что бушевали в голове Ольги каждую ночь, вылились единым потоком.
— Что нужно? Вы так говорите, как будто ваш сын ничем не может заинтересовать девушку. А как же его доброта, умение сочувствовать, потрясающее терпение и ужасная пунктуальность, только бы не обидеть? Неужели вам кажется сложным увлечься его шутками, вкусом к музыке, тихим и пробирающим до самой души смехом? Или тем, что готов спасать утопающего, пусть перед этим этот утопающий треснул его по голове? Или даже рискнуть своей жизнью, спасая другого? О неееет. Что выходит по-вашему? — голос Оли сменился на наигранно серьезный. — Я с ним только из-за денег, чтобы приобрести статусных друзей. Иметь возможность поесть у вас дорогие продукты, поиграть в недоступные мне видеоигры. А потом, выйти замуж и довольствоваться всеми благами образованной и богатой женщины. — Ольга замерла, выдохнув. Она посмотрела в широко раскрытые глаза женщины. А ведь мысли Надежды имеют под собой вес. — Достаток мужчины очень важен для любой женщины или даже четырнадцатилетней девушки. Это тоже его часть. Богатые родители, красивая одежда и ухоженные волосы. Вот только пока что, всё это принадлежит не ему. Он еще ничего не достиг. И вы боитесь, что со мной — такой деревенской и глуповатой, у него и не получится. Верно? — Оля приостановилась, наблюдая, как Надежда опустила глаза, — Я вас понимаю. Только для меня это не самое важное. И пока что скорее недостаток, чем достоинство. На его фоне я выгляжу ужасно… Я вам не нравлюсь. И это обосновано. Я сама себе не нравлюсь. — Оля заплакала, вытерла слезы запястьем и продолжила. — А он послушный сын. И ему плохо от этого, я же вижу. Просто потерпите, уверена, однажды я ему надоем. И все в вашей жизни наладится. Все будет как прежде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
