Перед тем как уйти, девушка собрала в сундучок все рыбацкие пожитки и разобрала удочку. С ними же побрела к пляжу — там купаться поприятнее будет. Оставив все на песке, Ольга начала заходить в воду.
Из залива выплывал старшеклассник Димка, в которого она была когда-то влюблена. Не то, чтобы он был такой единственный в ее жизни, но все равно мозолить глаза ее деревенской любви не стоило. Ольга развернулась, передумав купаться. Вернулась к своим пожиткам и устало развалилась на песке. Закрыла глаза и погрузилась в стрекот насекомых, жар на щеках от солнца и выкрики купающихся детей.
— Привет.
Ольга вздрогнула от голоса Димы. Все-таки какой глубокий и приятный у него бас. Определенно, это был один из аспектов ее увлеченности этим великолепно сложенным увальнем.
Девушка приоткрыла глаза, прикрывая их ладошкой от солнца. «Ох, и как же выглядит-то круто. На картошке бицепс накачал что ли? Может, и права мама, что чаще нужно в огороде копошиться? Хотя нет, никакой трицепс (как и другое псевдовенерическое) того не стоит».
Ольга присела, Дима разместился рядом, поигрывая вышеупомянутым псевдовенерическим.
— Привет. — Оля решила попытаться быть вежливой.
— Надолго приехала? — в голосе Димы звучал какой-то намек.
— На пару недель, а потом к баб Маше. — Ольга отвечала честно. Скрывать-то нечего. А в деревне и вообще ничего никогда не скрыть.
— Чего в этот раз в гости не заглядываешь?
Ольга покраснела. В период жарких влюбленностей она превращалась в толстенькое привидение, следующее за «любовью всей жизни пусть и пятой по счету» по пятам. Пока еще ни разу сие сверхъестественное создание не вызывало ни у кого ответных чувств. По крайней мере, Ольга была в этом уверена. Нет, они все проявляли заинтересованность. «Но если уж на толстушек кидаются, то это ж как надо хотеть перепихона». Стоило кому-то из них сделать так, как сейчас делал Димка, проявив свой интерес улыбкой и обниманием плеч, как девушка сразу охладевала чувствами.
Ольга сбросила холодную после купания руку бывшей влюбленности.
— Оль, ты че. Мы ж сто лет знакомы.
Но прежде чем девушка зашипела, Ольгу схватили за подмышки и потащили к воде. И только сам факт, что ее смогли приподнять с земли, дал Диме беспрепятственно дотащить тушку до холодной воды. И там столкнуть ее на мель. Только вот уловка, сработавшая с Игорем, с Димкой не прокатит. Уж тот как никто знал плавательные возможности Вороновой.
Ольга даже не стала подниматься и осталась сидеть на иле мелководья, злобно смотря на… «тьфу гадость, неужели его так заводят унижения?». Ольга отвернулась в сторону воды и поднялась, чтобы ее лицо больше не было напротив кое чьих встопорщенных трусов. И пропустила момент объятий. Да таких, что не вырваться. «Все-таки картошка определенно лучший вид прокачки силушки богатырской. Это сколько ж ее Добрыня Никитич-то накопал?». Никакие усилия не помогли вырваться, а посторонние мысли отвлечь от прижимающегося внизу.
— Олюсь, ты чего? Ты ж сама мне в любви признавалась. — голос у Димы был сладкий-сладкий, девушку аж затошнило.
— Как еще десятерым до тебя. А ну-ка…
— … Отпустил! — Ольга обернулась на голос. Игорь красный как переспевшая помидорка с удочкой и рюкзаком наперевес брел в воду к обнимающейся парочке. Овощ-рыбак замахнулся удочкой, и Ольга встала ему наперерез.
— Стоп. Оловянов, не бей его.
— Потому что ты признавалась ему в любви? — Игорь это выкрикнул, и пара купающихся ребятишек прекратили свои игры и обернулись к подросткам.
— Нет, соседушка. Это все потому, что твоя удочка, наверняка, стоит как два дома.
Игорь был таким красным и от злости сморщенным, что напоминал уже не сочный помидор, а сморщенный изюм. Ольга поспешила выбраться из воды, пока ее снова никто не схватил обниматься. Сосед что-то прорычал ее бывшей влюбленности и с удочкой да рюкзаком пошел следом за ушедшей к своему рыбацкого реквизиту девушке.
— Десятерым? — Игорь прорычал это вопросительно-утвердительно, сел рядом и уставился в «бесстыжие глаза этой собачницы». Почему-то в этот момент Оле захотелось рассказать правду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Слегка преувеличила, но влюбляюсь я и правда часто. И всегда признаюсь. — девушка смущенно улыбнулась.
— А сейчас в кого влюблена?
— В тебя. — угрожающе прошептала Воронова
Глаза Игоря расширились, а Ольга захохотала:
— Шучу я, не бойся ты так. Хотя правильно испугался. Кого я люблю, тому достается сильно. — девушка загрустила и погрузила пальцы ног в песок с примесью глины.
— А почему перестаешь любить?
— Не знаю почему, но стоит им в ответ проявить ко мне интерес, как моя любовь куда-то исчезает. Наверно, я кайфую от того факта, что у меня есть кого подоставать. — Ольга прикрыла рот рукой, а глаза у нее смеялись. Игорь не сдержал ответной улыбки, хотя на душе почему-то было темно и пусто.
— Сочувствую тем парням. Ты ж адекватно себя ведешь только после того как сотворишь или скажешь какую гадость.
Ольга пожала плечами. «Может, так и есть. Но на самом деле я просто слишком толстая и страшная, чтобы парням ради меня сделать что-то стоящее. Да хотя бы признать перед своими друзьями, что у него такая девушка».
Игорь с Олей разговорились, а затем и рыбу пошли ловить. Парень показывал, как кидать и крутить, притягивая леску к себе. И все это казалось Оле сущей глупостью, пока удочка не прикрутила к ним рыбу. Да еще такую, какую Ольге ни разу не удавалось поймать. Таких они выловили три штуки и ушли с залива, когда уже потемнело настолько, что с трудом можно было разглядеть куда ступаешь. Про корзину с едой в кустах они так за целый день и не вспомнили
Подойдя к забору у дома Игоря, они продолжали разговаривать. Игорь все никак не хотел заходить, а Ольга прощаться. Прервал их загоревшийся над головой фонарь и женский голос:
— Игорь?
К воротам вышла мать Игоря. Ольга сразу это поняла по схожести черт лица. Девушка вежливо поздоровалась.
— И как тебя зовут, малышка?
Оля смутилась, она действительно была младше Игоря и не отличалась высоким ростом, но почему-то обращение женщины было ей неприятно.
— Оля.
— А фамилия у Оли какая?
«И зачем ей моя фамилия?»
— Воронова, — девушка ответила и с ужасом наблюдала каким гневом наполняется лицо матери Игоря.
— Игорь, в дом, живо! — Парень не успел осмыслить фразу, как уже оказался внутри дома. — И ты, мелкая мразь, не смей приближаться к этому дому. Ни ты, ни твоя шлюшкина семья.
Дверь закрылась с громким хлопком. Ольга стояла и не могла пошевелиться, плечи дрожали, а из глаз лились слезы. «За что?»
Глава 5. Надежда — это только её имя
— Ужинать. Немедленно. — не слыша от сына попытки что-то спросить, Надежда Петровна ушла на кухню. Игорь сложил удочку и рюкзак у входа и пошел мыть руки. Слова матери он слышал прекрасно. Его горло сжал колючий комок и не давал ему заговорить громче шёпота. «Как после этого смотреть Оле в глаза?»
За стол Игорь сел в то же время, что и отец. Надежда налила им суп и поставила перед ними тарелки. Парень поднял ложку и тут же опустил, т. к. она дрожала.
— Игорь, не смей больше общаться с этими соседями, ты понял? Они ужасные люди и обязательно тебя предадут. — голос матери звучал уже спокойно, только немного надтреснуто. Казалось, что в любой момент она скатится в плач. Или визг.
— Сын, та девочка…ты дружишь с… Вороновой? — отец смотрел на него с улыбкой и каким-то светом в глазах.
— Ха, яблочко от яблони… Весь в отца, так же кидается на отбросы.
— Надежда!
— Мама!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что, еще и защищать будешь? Нашел чему сына учить. Лучше бы помог ему найти счастье в любящей и верной семье, а не в гулянках по девицам легкого поведения.
Глаза отца почернели, но он смолчал. А вот Игорь не смог.
— Уж не такой ли семьи как наша? Нет, спасибо. Лучше уж тогда отбросы. — парень оттолкнул от себя тарелку с супом, отчего тот разлился по столу, и ушел в свою комнату. Несмотря на хорошую звукоизоляцию и закрытыю дверь, было прекрасно слышен крик матери. Что-то там про шлюх и похождения. Игорь застонал и закрыл уши подушками.
