Это Катак Сетод усвоил еще во время службы в легионе, и руководствовался теми же принципами, когда очередное задание Конторы Гармонии приводило к схватке с мертвецами. А еще он научился не недооценивать нежить и ее господ – численность мертвого войска может быстро возрасти, стоит его повелителю набрести на кладбище или тенеземлю. Собственно, что и доказывалось сейчас – по добытым Осуйей сведениям еще полторы недели назад Анафема был одинок или с парой помощников… а теперь уже созвал десятки мертвецов. Если не ударить сейчас – то кто знает, через месяц в его распоряжении могут оказаться сотни. И горе тогда окрестным деревням и мелким городкам. Хорошо еще, что сейчас лето; пусть на Севере оно и прохладно, но дни все равно длинные.
Неспешно шагая по ведущей к небольшой тенеземле тропе, остиарий перебирал в уме все то, что удалось узнать. Его отряд не успел даже вернуться на Благословенный Остров после тяжелой охоты за безумным лунаром, когда пришла новая весть, и с центрального Востока пришлось немедленно отправляться на Север. Впору пожалеть о том, что с исчезновением Императрицы Охота сильно пострадала, и бойцам оставшихся шести орденов приходится метаться по всему Творению, часто – за тысячи миль от собственного штаба. Воинов Охоте отчаянно не хватало; потому-то и они находились здесь, хотя технически Север был под опекой иного ордена. Но увы – всем испытанным бойцам Вершины Ока Охоты пришлось отправиться на северо-западное побережье, в том числе и их лидеру.
«Может, и к лучшему», – подумал Сетод, переложив на другое плечо Стовесный, свой огромный боевой молот. Он пару раз встречался с Пелепсом Деледом, и они друг другу не понравились, пусть каждый и признавал заслуги другого. По мнению остиария Делед подходил к делу Охоты со слишком уж большим рвением, и с него сталось бы пройтись по этим областям очистительным пламенем, уничтожив не только нежить, но и множество людей.
Сам Сетод предпочитал иной подход – тщательная разведка, подготовка сил для конкретной операции, хирургически точный удар и уничтожение угрозы. Двухсотлетняя военная служба научила его беречь свои силы и не жертвовать солдатами и мирными жителями попусту.
А здесь и положение было особым. Точных сведений об Анафеме еще не удалось собрать, но оставленный им след трупов, собранная нежить и лагерь в тенеземле однозначно говорили – сейчас целью Охоты стал рыцарь смерти. Новая, еще не понятная угроза, но однозначно – опасная. И обосновавшаяся здесь, в маленькой долине среди скал, от которой отходят лишь три пути.
Жаль, что удалось собрать мало сил. Побеждают умением, конечно, но небольшой отряд может и потерять больше людей.
Он поднял руку, останавливая отряд. Мимоходом усмехнулся – пожалуй, его можно было даже счесть надевшим маскировку – ярким днем, закованным в чистую белизну тяжелого нефритового доспеха.
– Начинаем, – коротко приказал Сетод, и мир вокруг расцвел стихийной силой.
Если до того четверых Возвышенных еще можно было принять за смертных – то теперь это впечатление исчезло, рассыпалось, когда мощь дракорожденных проступила наружу. Каждый из них изменился – по-своему.
Сетод упал на одно колено, коснувшись шлемом скалы перед собой и одновременно сжав в ладони попавшийся под руку мелкий камешек. Чистая сила Земли хлынула в тело остиария, и камень вокруг него задрожал, принимая иную форму, отрываясь от скал и смыкаясь на теле лидера Охоты вторым слоем доспехов. Кожа Сетода заблестела подобно камню под солнцем, фигура изменилась – распрямившись, он оказался на фут выше прежнего, и значительно шире в плечах. Мускулы налились новой силой, и молот в руке показался совсем невесомым. Он был мастером стиля Нефритовой Горы – и сам сейчас походил на гору.
Наджа же, напротив, словно воспарила над землей. Скользнув в боевую стойку, Безупречная нанесла несколько стремительных ударов по воздуху, вплетая собственные движения в сложный узор боевого искусства – и вспыхнувшее на кончиках пальцев пламя разлилось по ее телу, расцветив кожу монахини жаркой сияющей татуировкой. Тело, казалось, приобрело легкость самого огня, засветившись подобно раскаленной стали. Наджа сделала шаг (на земле остались выжженные пламенем следы) и развернулась к сопровождавшим ее солдатам, легко взмахнув рукой; за спинами нескольких бойцов заплескались теплые глубокие тени, отброшенные пламенем. С короткой усмешкой монахиня взлетела в седло ящера, засветившееся под ней багровым сиянием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Идико застыл на месте, прикрыв глаза и молниеносными движениями касаясь своего тела – природный зеленый узор на коже отозвался на прикосновения, мягко засветившись. Когда монах поднял веки – то в глазах замерцало изумрудное сияние Древесной силы, придававшее взгляду Ледааля сходство со взором древних драконов. Он коснулся шерсти ласки и та припала к земле, позволяя монаху забраться себе на спину; во взгляде зверя читалась исключительно решимость и безжалостный расчет хищника.
Дольше всего готовилась к предстоящему бою Кехав. Изящный, почти небрежный взмах ее руки закружил невидимый ветер вокруг ее отряда, растрепав волосы лучников; мгновением спустя иной поток, исходящий от переплетенных пальцев, обвил каждого из дракорожденных. Чародейка мимолетно улыбнулась – и пальцы ее задвигались, сплетаясь в иной знак. Анима Кехав вспыхнула сияющим ветром и осколками льда, пронизанными молниями, вспышки отбросили отблески на кирасу из синего нефрита, длинный плащ заплескался по ветру; с губ сорвалось:
– Вен ГаоФалла.
Мелкая искра, отлетевшая от стихийного ореола, мгновенно разгорелась, становясь багровой и разрастаясь; мгновением спустя перед чародейкой повис пылающий меч. Повинуясь легкому движению кисти, он скользнул за ее плечо.
Сетод удовлетворенно кивнул, оглядев коллег и солдат. Он всегда настаивал на подготовке к бою на глазах подчиненных – смертных всегда вдохновляет вид того, как их Возвышенных командиров облекает мощь Драконов. На врагов тоже производит впечатление.
– Вперед, – проронил он.
Дикая Охота обрушилась на лагерь нежити.
Судя по всему, хозяин мертвецов то ли не был знаком с военным делом, то ли полагал, что лагерь надежно скрыт от чужих глаз. Только этим Сетод мог объяснить то, что их заметили уже во время атаки, не раньше; он помнил об увиденной Нильфареном группе призраков – но те, как выяснилось, именно в это время задержались у шатра в центре долины.
В первую очередь Охотники опасались призраков; зомби были не слишком быстры, и опасны лишь в больших количествах и при умелом руководстве. Но вот призрачные солдаты, владевшие всеми накопленными при жизни умениями – иное дело.
Они и рванулись вперед, стремясь перехватить пришельцев. Сетод быстрым взглядом оценил их численность примерно в коготь; Нильфарен явно не всех увидел. Из них выделялись облаченные в доспехи и хорошо вооруженные бойцы, немного больше чешуи, остальные скорее соответствовали призрачному ополчению. Зомби – тоже где-то четыре чешуи, судя по одежде, были местными варварами…
Все это Катак Сетод оценил за пару мгновений; затем стало не до этого.
Призраки стремительно сближались с солдатами Царства; Сетод, не сбавляя скорости, вскинул кулак, зная, что бойцы за спиной мгновенно рассыплют строй.
Открывая линию стрельбы десятку лучников, остановившихся за их спинами.
Стрелы вспороли воздух, впиваясь в призрачные тела; от вонзившихся наконечников полыхнуло пламя. Дождь и Облако свое дело знали; каждую стрелу они зачаровали, временно придав ей свойства соли, вечного врага мертвецов.
Когтеход Наджи устремился вперед, оскалив клыки. Монахиня высвободила ноги из стремян, сжала рукояти коротких мечей – и через мгновение взвилась в воздух сверхъестественно высоким прыжком. Клинки дайклейвов вспыхнули белым огнем; приземлившись прямо в рядах призраков, Наджа молниеносно крутнулась, и пламя сорвалось с ее мечей широкими дугами, охватывая тела мертвецов. Над полем взвился многоголосый вопль боли: порожденное Эссенцией пламя жгло призраков не хуже, чем людей – обычное.
