Антонина получает на фабрике молоко «за вредность», но таскает его под одеждой домой – для Сюзанночки, для бабушек. Всё это кончается плохо: врачи обнаруживают у Антонины запущенную опухоль в матке…
«Помирать, а вроде и не жила» – такой неутешительный итог своей жизни подводит героиня.
Но, кроме вольного или невольного противопоставления сюжета «Времени женщин» сюжету фильма, между романом и фильмом «Москва слезам не верит» есть ещё нечто общее. Советское общественное устройство, показанное в этих произведениях, скорее, не социализм (при всей несхожести отношения к нему авторов), а – матриархат, власть матерей. И если у Меньшова женщины просто являются представителями наиболее разумного, организующего жизнь начала и власть их над мужчинами, скорее, тайная, то у Чижовой женщины властвуют и тайно, и явно – из-за вырождения мужчин. Виной тому – власть большевиков, или «болшевиков», как пишет Сюзанна, рисуя увиденных на улице атлантов. Это и есть в представлении Сюзанны-Софии большевики. «Наступят, прямо раздавят». И раздавили – русский народ, русскую интеллигенцию, пощадив из мужского племени лишь самых безвольных и бессловесных. Ну а поскольку у истуканов и представление о жизни истуканское, а мужчины являются не только рабами истуканов, но и рабами своих пороков, то организовывать жизнь, хоть мало-мальски смахивающую на настоящую, кроме женщин, стало некому. Правда, классическим матриархатом это не назовёшь: многие женщины тоже заражены «истуканской болезнью», ненавидят друг друга, грызут почём зря… Такова идейная концепция этого невесёлого романа.
Но если в романе Чижовой есть и хорошие, добрые женщины, то мужчины у неё (по крайней мере русские мужчины) – сплошь отталкивающие, ничтожные создания. Еврейские мужчины (например, врач Соломон Захарович) предпочтительнее. Отец одной из бабушек, Ариадны, находил этому такое объяснение: «жиды-то хоть за деньги Бога продали, а наш мужик, если доведётся, так – за шиш».
Что тут сказать? Не с руки мне спорить с Чижовой, потому что я мужчина, а перед нами, напомню, – взгляд женщины на мужчин. К тому же я, если честно, не совсем уверен, что точка зрения Чижовой совершенно несправедлива.
Не только русские женщины, но женщины вообще всегда были самоотверженнее, преданнее, искреннее в любви, нежели мужчины. Так повелось ещё с евангельских времён, а может, и раньше. Страшные «болшевики» здесь ни при чём. Ученики Христа ходили с ним по Палестине, спорили о старшинстве, ожидали воцарения Иисуса на престоле Давида, думали и о том, кто сядет одесную и ошую Его… Женщинам же, следовавшим за Иисусом, всё это было не нужно. Они просто служили Господу своей заботой и любовью. И в тяжкие минуты испытаний они оказались сильнее мужчин. Пётр «страха иудейска ради» трижды отрёкся от Того, Кому накануне клялся в любви, а юный Марк бежал, завернувшись в одеяло. Евангелие умалчивает о том, как исчезли в ночи и остальные ученики. Когда народ злословил Иисуса, а первосвященники насмехались над ним, из мужчин только апостол Иоанн стоял у Креста рядом с Матерью Божией. Женщин было в десять раз больше – Мария из Магдалы, Мария Клеопова, Мария Иосиева, Иоанна, Марфа, Саломия, Сосанна и другие… Вот он – вековечный укор мужскому племени!
Однако позволю себе скромно добавить, что последующая евангельская история – это не только история жертвенного подвига женщин-христианок. Не кому-нибудь, а трижды отрёкшемуся от Него Петру Христос сказал:
«…ты еси Пётр (камень), и на сем камени созижду Церковь Мою». Почему так? Потому, наверное, что женщины в первую очередь рождены матерями, хранительницами семьи и домашнего очага, а не для истового служения идее и тем более не для подвигов аскетизма и проповедничества. Жёны-мироносицы сделали немало для раскаяния испугавшихся после ареста Христа Его учеников. Да, в Страстную неделю они оказались не на высоте. Но говорит ли это о вырождении тогдашнего мужского племени? Через женщин, по воле Божией, в апостолов перетекла уверенность идти ради проповеди Слова Христова на муки и смерть. Грех малодушия, налетевшего на них в роковые дни как вихрь, они искупили сполна. Сколько примеров мы знаем с тех пор, когда женщины вдохновляли мужчин на подвиг! Взять хотя бы Жанну д’Арк. А если обратиться к недавней истории, то именно с женщин началось приднестровское сопротивление. Мужчины, с их советским менталитетом, куда дольше бы раскачивались, но им стало стыдно видеть, как женщины ложатся на рельсы и пытаются взломать оружейные склады.
Но есть ли смысл при очередном рецидиве малодушия и слабости мужчин выносить этому племени окончательный, не подлежащий обжалованию приговор? Если только в воспитательных целях… Тогда всё же, на мой взгляд, стоит сохранить возможность обжалования.
Я имею в виду не оговорки типа: «тем не менее…», «с другой стороны…». Что заслужили, то и заслужили! Речь идёт исключительно о художественности. «Время женщин» Чижовой очень похоже на свинцовые, угрюмые произведения, которые создавали в XIX веке Помяловский, Решетников, Глеб Успенский, Каронин-Петропавловский и иже с ними. Да, из Антонины государство выжало все соки на вредном производстве. А вот нынешних Антонин чуть ли не поголовно готовят в проститутки (как бы это ни называлось – «модельным бизнесом» или «участием в шоу «Дом-2»). Телевидение 60-х годов смертельно больная Тоня называет картинками из рая, ну а сейчас это что такое – картинки из ада? Извините, но несчастная Антонина Беспалова всё же не Сонечка Мармеладова, она не ходила на панель продавать своё тело, чтобы прокормить дочку и бабушек. И уж коли зашла речь о Достоевском, то давайте вспомним: а какова жизнь русских женщин, показанная нам, скажем, в «Преступлении и наказании»? Что, легче она жизни героинь Чижовой? Между тем никакой власти «болшевиков» ещё и в помине не было.
Итак, что правдивее – «Время женщин» или «Москва слезам не верит»? Знаете, когда я развёл эти два произведения по разным углам, мне сразу вспомнилось третье, из того же времени, с похожими героями – «Пять вечеров» А. Володина. В нём есть то, что я назвал «возможностью обжалования приговора», – не только страдание, но и искупление. Здесь помимо правды жизни найдём и волнующую правду искусства.
С «Мишей» по жизни
Литература
С «Мишей» по жизни
ДЕТСКАЯ КОМНАТА
Вручены памятные литературные медали авторам популярного детского журнала «Миша». Медалями имени А.П. Чехова, А.С. Грибоедова и С.Я. Маршака были награждены известные детские писатели, чья дружба с журналом длится не одно десятилетие. У каждого из лауреатов – яркое, своеобразное дарование, но, главное, их объединяет любовь к детям, неравнодушие к жизни, рыцарское отношение к литературе.
Удивительный детский писатель и поэт из Подмосковья Владислав Бахревский много лет радует читателей тонкими и глубокими лирическими стихами. Весёлые рассказы о жизни современных детей писательницы Тамары Крюковой юные читатели всегда с удовольствием находят на журнальных страницах. А исторические новеллы, философские сказки и юмористические рассказы писателя из Санкт-Петербурга Валерия Роньшина (кстати, постоянного автора знаменитой 16-й полосы «ЛГ») давным-давно стали украшением журнала. Между тем старожилы «Миши» прекрасно помнят, как студент Литературного института Роньшин лет двадцать пять назад впервые пришёл в особняк, где тогда располагались журнал «Советский Союз» и его детское приложение, с толстой папкой уморительно смешных рассказов и сказок для малышей.
Художник Игорь Гончарук (тоже, кстати, многолетний автор «ЛГ») удостоился почётной медали как постоянный иллюстратор исторических рассказов и новелл о животных на страницах журнала. Одна грань его творчества немыслима без скрупулёзного знания исторических деталей, другая – без таланта анималиста.
Почётных медалей имени С.Я. Маршака были удостоены два главных редактора, две Нины: Гаврилова и Грозова. Первая долгие годы была главным редактором «Миши», да и сейчас Нина Александровна продолжает активно сотрудничать с журналом, она его постоянный автор со своим неповторимым стилем и почерком. А Нина Грозова (читатели знают её как Нину Стожкову, автора многих детских и взрослых книг) трудится в журнале с самого первого дня его существования и возглавляет «Мишу» в последние годы.
– Да сколько же этому «Мише» лет-то? – воскликнут некоторые въедливые читатели «ЛГ». – Один лауреат четверть века назад в журнал со сказками приходил, другой – третий десяток лет сотрудничает…
