– А ты уже получил. Мы договорились. – И немец похлопал тяжелой ладонью по папке, в которой лежали документы на коня.
Тут уже Тимофеев не выдержал. Он подскочил к Ершикову, схватил его за грудки и начал яростно трясти, приговаривая в бешенстве:
– Ах ты тварь! Ты все за деньги готов отдать! Где твоя совесть?
Ершиков не дрогнул. Он спокойно сжал его руки, оторвал их от себя и, отшвырнув Тимофеева в сторону, сказал:
– Ты уволен. Пошел вон!
– Я не пойду, – спокойно сказал, поднимаясь на ноги, Тимофеев, – я поеду.
– Ага, – усмехнулся Ершиков, – на палочке верхом.
– Верхом, – все так же спокойно ответил Тимофеев. – Только не на палочке.
Он вихрем взлетел на спину Топаза и сжал его бока коленями.
Топаз коротко заржал, привстал на дыбы и, сделав огромный прыжок, плавно помчался к воротам ипподрома.
На секунду все ошалели.
– Хальт! – заорал по-немецки Пферд.
– Стой! – заорал по-русски Ершиков и побежал за Тимофеевым.
– Вы куда? – заорал ветеринар в белом халате.
Но никто им не ответил. В вихре снежной пыли, вздымаемой копытами Топаза, исчез и он сам, и его похититель Тимофеев…
Ершиков, конечно же, снарядил погоню. Сразу три машины – „Мерседес“ и два джипа – ринулись следом, но догнать беглецов не смогли. Тимофеев благоразумно свернул с накатанной дороги в лес, и машины даже не сделали попытки прорваться через снежную целину.
Ершиков был в бешенстве. Он считал, что у него нагло украли миллион долларов. Забывая при этом, что не заплатил за Топаза ни копейки. Он тут же поехал в милицию, сделать заявление.
Его принял все тот же лейтенант. Ершикова здесь хорошо знали, он был богатой местной знаменитостью, и история с похищением лошади вызвала не только горячее сочувствие, но и соответствующие меры по ее розыску. И розыску похитителя.
Дежурный сразу же сообщил в Москву, инспекторы ГАИ получили указания, все дороги были перекрыты. Но вообще-то все дороги перекрыть невозможно. Особенно те, которыми пользуются не столько автомобилисты, сколько пешеходы.
Другими словами, Тимофеев и Топаз незаметно проникли в город. Здесь они уже не вызывали особого интереса – лошадей в городе хватало и без них.
Тимофеев был простоват по характеру, но даже он сообразил, что являться домой с лошадью, да еще краденой, нельзя. Во-первых, он жил на седьмом этаже и втащить в квартиру Топаза было бы сложно, а во-вторых, на квартире его наверняка ждала бы засада.
Он позвонил своему другу Косте Козлову, не очень известному театральному актеру. И прямо так ему и сказал:
– Костя, я Топаза украл.
– С ума сошел!
– Да ты не думай! Это не драгоценный камень. Это лошадь. Я лошадь украл.
– Еще того не легче! На фига она тебе? Украл бы что-нибудь другое.
В конце концов Костя спустился вниз и возле подъезда увидал своего друга верхом на великолепной лошади. Актер Костя только на вид был немного бестолковым, а на самом деле отличался умом и сообразительностью. Он тут же придумал спрятать лошадь в гараже своего друга на окраине города – там никто этому не удивится, один автолюбитель держал в своем гаражном боксе корову и торговал на ближайшей остановке пригородного автобуса свежим молочком, а другой автолюбитель разводил в своем гараже кур и торговал свежими яйцами. Поэтому на появление коня, в общем-то, особого внимания не обратили.
В тот же вечер в гараже состоялось тайное совещание, на котором присутствовала и знакомая Кости – студентка театрального института Июлия Иванова (Юлька).
– На некоторое время ты должен исчезнуть, – говорил Костя Тимофееву. – Пока шум не утихнет. Но вот куда тебе исчезнуть? – и он в задумчивости поскреб затылок.
– Он должен укрыться под маской, – предложила Июлия. – Под маской его никто не узнает.
– Что, прямо так и ходить в маске по улицам?
– По улицам тебе ходить вообще не рекомендуется.
В общем, все как-то наладилось. Утром Тимофеев обматывал лицо шарфом – как человек-невидимка – и отправлялся „на работу“. Бегал за Юлькой по сцене вокруг елки и орал дурным голосом: „Ну, погоди!“ Вечером он чистил гараж, кормил и выгуливал Топаза. Кстати, и с конским навозом вопрос решился очень удачно. Его с удовольствием брал еще один автолюбитель, который в своем боксе выращивал свежие огурцы. И Топаз в обмен на навоз получал свою долю витаминов в виде огуречной продукции.
В общем, не гаражи, а какое-то садоводческое товарищество.
Сначала они прогуливались вдоль гаражей, а потом осмелели и уходили поскакать по парку, который начинался сразу за оврагом.
Первое время Волк Тимофеев ночевал в гараже, а потом Костя подыскал ему комнату у симпатичной старушки Ирины Родионовны. Все налаживалось. Бандиты Ершикова потеряли след и коня, и конокрада, милиция тоже не очень старалась – у нее были дела поважнее. Тем более что она уже больше интересовалась самим Ершиковым, за которым оказались некоторые темные делишки. Ершиков запсиховал, стал подгонять свою братву, чтобы она энергичнее вела розыски. Ему не терпелось поскорее содрать денежки с немца Пферда и поскорее удрать со своим миллионом за границу. Там ему никакая российская милиция не страшна. И не нужна никакая слава российского конезаводчика.
Однако найти Тимофеева все не удавалось. И он уже успокоился и начал строить планы и думать – к кому бы ему обратиться, чтобы раз и навсегда решить вопрос с Топазом.
И вот тут-то его опознал наш Алешка…»
– Ну я же не знал ничего! – с обидой воскликнул он у меня за спиной, прочитав эту фразу.
Я захлопнул тетрадь.
Алешка походил по комнате, остановился, нахмурился и сказал:
– Нам нужно, Дим, помочь этому Тимофееву. Его дело правильное. И я, кажется, кое-что придумал.
– Что ты опять придумал? – испугался я.
– Я, Дим, стану предателем! – это Лешка сказал торжественно, но с легкой грустинкой в голосе. – Другого выхода нет!
Пока он не стал предателем, я поспешил узнать у него, как он догадался обо всей этой запутанной истории с лошадьми и конокрадами.
– Элементарно, Ватсон, – небрежно объяснил Алешка. – Я почти сразу понял, что Юлька все знает, а Козлов их соучастник. А до этого я так простенько спросил у папы: «Что ж натворил этот грустный Волк?» И папа сказал: «Он украл миллион. В виде лошади. Понял? Нет? Вот и хорошо». А еще я прочитал в газете, что в Москву приехал знаменитый германский конезаводчик по кличке Пферд. И что он скупает наших племенных лошадей. Чтоб их было много в ихней Германии и не было у нас. Вот и все.
Как просто. Надо это все записать, пока не перепуталось.
Глава IX
Кто такой Пферд?
Я, конечно, от этих Лешкиных слов прибалдел немного. «Я стану предателем!» Ничего себе – заявочка!
Алешка, это всем известно, может стать кем угодно – способностей у него на сто таких пацанов с избытком. Но предателем… В страшном сне такое не привидится.
А он ничего объяснять мне не стал, зачем время зря тратить – надо действовать.
И начал действовать.
Во-первых, пристал к Тимофееву, как колючка к штанам, и выведал у него, где находится главный офис господина Ершикова. И тут же отправился на Моховую улицу на разведку.
Что он там разведал, я не знаю.
– Я тебе, Дим, потом расскажу все сразу, и ты все сразу запишешь в свой дневник. Бонифаций будет доволен.
Во-вторых, он пристал к тренеру Галине Дмитриевне. Выведал у нее все, что она знала о знаменитой ахалтекинской породе лошадей.
А в-третьих, когда вернулся домой, усталый, но довольный, стал нетерпеливо поглядывать на часы. Ждал, когда папа придет с работы. Тоже, наверное, хотел что-нибудь у него выведать.
Дождался… За ужином сидел задумчивый, озабоченный. Всем видом показывал: ну спросите же меня, почему я такой невеселый.
– Ты чего такой надутый? – спросил папа.
– Ты не заболел? – спросила мама.
Алешка в ответ вздохнул протяжно и прерывисто: мол, мне бы ваши заботы. Папа усмехнулся. А мама положила Лешке на лоб руку – нет ли жара?
– Ты ему еще пульс проверь, – с улыбкой предложил папа. И спросил Алешку: – Ну, в чем дело? Выкладывай.
– Такая история… Такая история… – Алешка покачал головой. – Вот как ты думаешь, кто виноват?
– Все, кроме тебя, – сказала мама и стала наливать нам чай.
Алешка неожиданно согласился с ней, кивнул и уточнил:
– Я, конечно, еще не очень, но у меня все впереди.
– Так, – папа придвинул к себе чашку, – выкладывай свою «такую историю».
– Одному человеку подарили бесплатно очень дорогую лошадь…
– Какая прелесть, – сказала мама.
– Главное, – подчеркнул папа, – что бесплатно подарили. А то бывает еще, что за деньги дарят. Дальше что?
– А он, этот один человек, вместо того чтобы разводить эту прекрасную породу лошадей для своей родины, продал эту лошадь одному немцу. За целый миллион…
– В свой карман, да? – уточнил папа.
– Конечно! Не в мой же. А вот другой человек, честный очень, взял да и украл у него эту лошадь…
