которая поцелуется перед собором, будет жить долго и счастливо.
Джи захихикала.
– Тогда нам стоит повторить, чтобы легенда точно сработала?
– Ich bin bereit, dich jede Sekunde zu küssen.[1]
– Я так люблю, когда ты говоришь по-немецки. Можно сказать, Кельн дарит мне незабываемые эмоции еще и из-за твоих разговоров с местными.
– Ich bin so glücklich, dich zu haben.[2]
– Вот и как понять, что ты говоришь? – Джи забавно сморщилась. – Хотя, думаю, я догадываюсь.
– Джи, тебе даже не нужно знать язык, чтобы понять, о чем я. – Лэйн взял ладонь Джи и поднес к губам. – Позволь себе чувствовать.
Джи крепко обняла Лэйна. Они наслаждались близостью друг друга.
Вечерело. Тысячи светодиодных лампочек освещали улицы. Но самые яркие сияли на центральной елке, к которой пара хотела подойти.
Джи с Лэйном поднялись с земли, отряхнулись от снега и пошли дальше осматривать город. После такого чувственного момента они погрузились в безмятежную тишину: им нравилось не только говорить обо всем на свете, но и разделять молчание.
– Эй! – позади раздался голос Ванессы и вырвал их из сказки. – Воркуете? – Она появилась на площади в своем стиле – с подколом.
– Мы – да, – ответила Джи, – а ты, видимо, только собираешься?
Несс выглядела немного загруженной и обеспокоенной, но в целом была в хорошем расположении духа.
– Я иду пить глинтве-е-е-йн, – растянула она. – Что может быть лучше?
– Хоккей? – спросил Кеннет.
Ванесса цокнула языком, а Джи, оглядев его, засмеялась.
– Не тупей со своим спортом, братец. А ты, ангел, смотри за ним, пока я буду веселиться!
– Не волнуйся, он в надежных руках. – Джи подмигнула Несс, а та в свою очередь отправила ей воздушный поцелуй.
Несс развернулась и уверенной походкой зашагала к месту встречи. Проходя мимо красочных рождественских лавок, украшенных гирляндами в форме звездочек и снежинок, лампочками в форме Николауса и венками из омелы, Ванесса таинственно улыбалась, подпевая Mariah Carey. Она не знала, как пройдет встреча с новым знакомым, но шестое чувство подсказывало, что она точно ничего не потеряет.
Богдан стоял прямо напротив катка, облокотившись о высокую стойку, которую он использовал как подставку под глинтвейн и свежеиспеченные пряники в форме человечков, как и пожелала Ванесса.
Богдан сразу же заметил ее в толпе и внимательно наблюдал за тем, как она приближается. Несс подошла, остановившись от него на расстоянии вытянутой руки. Богдан был достаточно высокого роста, поэтому она слегка приподняла голову, чтобы посмотреть в глаза.
Надо жить здесь и сейчас, не откладывать жизнь на потом. Даже мечты не требуют будущего.
«Притворись бабочкой
– Как видишь, на этот раз я решил не держать глинтвейн в руках! – Он кивнул на напитки, от которых еще исходил пар.
– У тебя на шее татуировка в виде мордочки собаки? – Ванесса прищурилась, пытаясь понять, не показалось ли ей.
– А у тебя хорошее зрение, – заметил Богдан, повернув голову, чтобы она могла еще лучше разглядеть.
– И правда! – с восторгом произнесла Несс. – Вау! Просто рисунок или она что-то значит для тебя?
Богдан немного замялся, обдумывая, как правильно объяснить Ванессе смысл татуировки. Он неплохо разговаривал на английском, но эти знания были базовыми, поэтому каждый раз он долго подбирал слова.
– Это моя собака! Я очень люблю ее и захотел на память набить эту татуировку.
– Как мило! – Ванесса явно не ожидала подобного.
– Парень с татуировкой собаки, который облил тебя глинтвейном. Думаю, после такого ты меня точно запомнишь. – Бодя усмехнулся и протянул руку. – Богдан.
– Ванесса. – Они обменялись рукопожатием.
– Рад знакомству! – Богдан повернулся, схватил два стакана глинтвейна и пряники. – Держи, как и обещал!
Несс в одну руку взяла стаканчик, а в другую – пряничного человечка, которого начала рассматривать.
В последний день гости заполонили ярмарку, местами невозможно было протолкнуться. В какой-то момент Ванесса хотела сделать шаг назад, как вдруг ее кто-то подтолкнул. Она, поскользнувшись на льду, подалась вперед.
Бодя обладал хорошей реакцией, поэтому сразу же поймал Ванессу вместе со всем, что она держала, кроме пряника. Вот только отсутствие крышки на стаканчике сделало свое дело, и напиток оказался на лице Богдана. Радовало, что глинтвейн успел немного остыть.
– Ох, б… – Бодя в голос засмеялся, чувствуя, как по щеке стекают капли.
Из уст девушки вырвались ругательства. Она виновато взглянула на Богдана и, еле сдерживая смех, извинилась.
– Все нормально. – Богдан отмахнулся. – Расслабься.
– Теперь точно запомним друг друга. Один-один! Знаешь, – добавила Несс, – а у тебя, кажется, все отлично с харизмой.
Богдан довольно хмыкнул.
– Это ты к чему?
Несс хитро подмигнула ему и прищурилась, явно что-то замышляя.
– Никогда не хотел сняться в фильме?
Предложение на секунду выбило Богдана из колеи: он не ожидал подобного вопроса.
– Только если в Голливуде, сыграть неуклюжего Человека-паука, – рассмеялся Бодя.
Ванесса тоже залилась смехом.
– Роль Человека-паука не обещаю, но есть кое-что интересное. – Она закусила губу.
– Могу играть клоуна, который пытается произвести на девушку впечатление пролитым глинтвейном, – выдал Бодя. Он был таким настоящим и прозрачным, что, казалось, его душа светится.
Ванесса услышала нотки грусти в его голосе.
– Думаю, для тебя найдется роль получше.
– Ого… – только и смог сказать Богдан.
Они смеялись и обсуждали абсурдность всей ситуации. Спустя несколько минут они направились ближе к сцене: концерт должен был начаться. Ванесса поймала себя на мысли, что с незнакомыми людьми она обычно чувствовала себя скованно и не понимала, какие темы стоит поднимать, а какие нет. Но не в этом случае. Слова так и лились рекой из уст каждого.
Богдан на секунду остановился, смотря в сторону. Напротив аллеи, подсвеченной огнями, стоял Ваня, который явно кого-то ждал.
– Ты чего? – Несс попыталась понять, почему парень так поменялся в лице.
Мы никогда не говорили, что испытываем друг к другу, но это не настолько важно. Главное ведь не слова, а поступки.
«Мутный
– Да так, старый знакомый, – ответил он. – Пойдем скорее, а то опоздаем!
Друзья Евы совершенно не переносили Ваню после всей боли, которую он ей причинил. Ева для них была не просто подругой, но и младшей сестрой, которую каждый оберегал и защищал. Именно поэтому они расстроились, узнав, что Ева заговорила с Ваней на ярмарке, ведь ей следовало обходить его за километр.
Ева с Кимом шагали от гостиницы в сторону сцены. Ева пыталась поймать ладонями серебристые снежинки. Они, соприкасаясь с кожей, мимолетно таяли, как когда-то растаяла душа Евы.
– Может, все-таки не пойдешь? – нарушил молчание Ким.
Ева обернулась и только сейчас заметила, как он взволнован. Она протянула руку и мягко коснулась его кисти.
– Кимми, тебе ли не знать, что я умею делать выводы из всего, что дает жизнь? Наша история с Ваней закончилась, когда он выбил из меня те светлые чувства, которые я к нему испытывала. – Ева глубоко вздохнула, окунувшись в воспоминания. – Я не смогу забыть ту боль. Такое нельзя простить! Но и игнорировать хорошие поступки тоже не стоит. Как раз из-за них я и согласилась выслушать Ваню.
– Хотел поинтересоваться… – запнулся Ким, глядя на Еву. – Твои чувства к нему прошли?
Ева задумалась. Этот вопрос затронул самые потаенные уголки души. Она и сама многократно задавалась этим вопросом, но точного ответа дать не могла.
