неподалеку от Лунного острова, как и Арай — рух Кира. Быть может, один из них и пролетал мимо Приюта Цицелии ночью. Или может, быть это был какой-нибудь дикий рух. Местные скалы вполне подходят им для гнездования.
— И правда, как это я не подумала, — пробормотала Агата.
Она не стала говорить, что хотя рухи и хищные птицы, по своей воле ночью они предпочитают спать в гнезде, а не летать промеж скал.
Елена ей улыбнулась, но и в ее синих глазах сквозила тень недоверия, которую она не могла скрыть от Агаты.
Они гуляли вдоль ручья, пока солнце не поднялось высоко, опаляя кожу, а когда вернулись в Приют Цицелии, то уже окончательно стало ясно, что Пинна исчезла и никто не знает, где она.
Глава 5. Помощь и исчезновение
Киру пришлось прибегнуть к помощи Елены. Она была незаменима в таких вещах. Их дружбу скрепляло доверие и потому он все ей рассказал, в том числе и про своего отца.
Выйдя на прогулку, они отошли, как можно дальше от стен Приюта Цицелии, чтобы никто не смог подслушать их разговор. За этим, впрочем следили и тени, вызванные Еленой.
Они брели по узкой горной тропе, петлявшей мимо зарослей отцветающих ярко розовых и желтых цветов, достаточно неприхотливых, чтобы найти пристанище на скалистой и скудной почве. Елена опиралась на руку Кира, второй рукой она держала трость, которой мягко простукивала тропу под ногами.
— Так выходит, что твой род попал в опалу после Великого неистовства, но Рем Аверин смог возвыситься вновь, пусть и столь низким способом, — заключила Елена, когда он закончил свой рассказ.
В ее голосе не было ни осуждения, ни ужаса, он звучал задумчиво, словно она обдумывала все, что тот сказал, избегая при этом эмоций.
— Выходит, что так, — согласился Кир.
Он уже давно рассказал Елене о том, что его дед, руководивший небесной стражей, был вовсе не героем, а одним из заговорщиков, выступивших против дракона-императора. Елена приняла это известие с той же холодной сдержанностью.
— Чего-то такого я и ожидала, честно говоря. Ты уж не не принимай на свой счет, — сказала она после недолгого молчания.
Кир не обиделся, но почувствовал, как непроизвольно дрогнула его рука.
— Полагаю, что в заговоре против дракона-императора тогда участвовало немало высокородных семей, — продолжала размышлять Елена. — Те, кто остался жив, после неистовства все потеряли — богатство, земли, доброе имя и положение в обществе. Состав Верхней ложи в Совете полностью сменился. И знаешь, что интересно? — она повернулась к нему. — Глава моего рода, тогдашний князь Алман, тогда тоже занимал место в Верхней ложе. Во время Неистовства его дворец был сожжен, вся семья погибла, выжил только мой отец. Он был тогда еще ребенком и был младшим сыном в побочной ветви. При других обстоятельствах он не унаследовал бы ничего, но так как больше никого из родни не осталось, то ему достался титул со всеми землями и поместьями. Конечно, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы наладить дела, выплатить долги, заново создать состояние и имя, но даже теперь, несмотря на все богатства, он не может получить место в Верхней ложе.
— Выходит, что твой род… то, что от него осталось, тоже оказалось в опале?
— Выходит, что да. Значит, нашим отцам удалось вернуть утраченное, но сколько по всей Империи, должно быть, осталось семей павших аристократов, потерявших все и не сумевших снова возвыситься? Должно быть, теперь они ненавидят дракона-императора еще больше прежнего.
Кир кивнул. Он и сам о чем-то таком думал. Однако, мысли Елены унеслись далеко от того, что он в первую очередь хотел с ней обсудить.
— Что ты скажешь по поводу Черной Жемчужины — госпожи Пинны? Ты поможешь мне тайно вывести ее с Лунного острова?
— Хороший вопрос. И, как только Тару и его Тайная стража пропустили ее на Отбор? Интересно, о чем они только думали?
— Елена, так ты сможешь мне помочь?
Тяжело вздохнув, она высвободила свою руку и отстранилась. Теперь они стояли друг напротив друга и от ее прямого холодного взгляда, у Кира резало глаза.
— Мне все это не нравится, — сказала она. — Но, что уже тут можно сделать? Скорее всего, дракон-император выберет своей женой либо Агату либо Пинну, и что будет если императрицей станет последняя? Что станет с нашей страной если во главе ее окажется человек, привыкший нарушать закон, и думающий, что ему все позволено? Я не могу этого допустить. И все-таки, мне не нравится, что все это происходит мимо суда и правосудия. Тару просто хочет ее выкрасть и допросить, и я сильно сомневаюсь, что его методы отличаются от тех, которые применяли сыновья Хайро на мне…
Ее голос сорвался и она замолчала, опустив глаза. Свет вокруг нее поблек, вокруг заклубились тени, как бывало всегда, когда она оказывалась не в духе.
— Мне тоже это не нравится, — согласился Кир. — Но госпожа Пинна может, что-то знать о лжекняжне Мире и о том, куда она дела кольца, способные управлять драконом. Если делать все через суд, то все затянется. Пока она является невестой дракона-императора она неприкосновенна, а если он выберет ее женой, то мы и вовсе ничего не сможем уже с этим поделать. Едва ли Андроника Великого будет волновать то, что его возлюбленная обокрала сокровищницы самых влиятельных господ Империи. Надо забрать ее сейчас, пока не стало еще слишком поздно…
— Хорошо, я тебе помогу, но только при одном условии, — Елена уже снова полностью взяла себя в руки и ее голос звучал, как ледяные потоки горного ручья. — Передай Тару, чтобы обращался с ней так, как и подобает это делать с юной госпожой. Даже если потом ее и ждут соляные копи или Алхавар это не значит, что она должна страдать сейчас. Скажи, что когда у меня выдастся свободное время, я приду ее навестить, и очень огорчусь если с ней, что-то будет не так.
Рухи вполне могли опускаться на землю, и без насестных башен. Башни требовались в основном не им, а людям, которых крайне пугало внезапное появление огромных хищных птиц. Также на башнях хранились седла, без которых удержаться на спине руха было крайне сложно.
Если бы они с Еленой воспользовались в тот день насестной башней и взяли там седла, то потом на них бы точно пало подозрение. Слишком уж явно все было бы, если бы глас дракона-императора и одна из его невест отправились бы на прогулку на рухах в тот же вечер,
