Как только Рерик появился в зале княжеского дворца, Уто бросился к нему.
– Ну как?
– Доставай кольцо, которое ты приготовил для невесты, и мы немедленно едем на обручение!
Обычно спокойный и невозмутимый, Уто сжал в своих объятиях друга.
– Я на седьмом небе!
– Как будто ты сомневался в другом ответе, – урезонил его Рерик.
– Да-да, конечно, – рассеянно отвечал Уто, мечась по залу. – Эй, кто там! Срочно одеваться!
На этот раз герцог Готброд и его дочь Ильва ждали князя в центральном зале. Их окружали родственники, приближенные, сановитые люди – все были в праздничных нарядах. При появлении гостей было громко провозглашено:
– Князь саксов Уто и князь бодричей Рерик пожаловали!
Уто уверенно (видно, справился со своим волнением) прошагал по полу, устланному тростником, в направлении герцога, кивком головы отвесил поклон и произнес звонким от волнения голосом:
– Герцог Готброд, я явился во дворец, чтобы просить руки твоей дочери Ильвы, с которой мы десять лет связаны помолвкой!
У герцога на глазах невольно выступили слезы. Он шагнул навстречу своему будущему зятю и крепко обнял его за плечи.
– Породниться с тобой, герцог, я считаю великой честью для себя! Отдаю в твои руки мою дочь Ильву и надеюсь, что вы будете надежной опорой в жизни друг для друга!
Окружающие сдержанно зашумели, а Уто шагнул к Ильве, которая смотрела на него большими сияющими от радости глазами, встал перед ней на колени и протянул уже другое, но более изящной, тонкой работы кольцо.
– Позволь мне надеть его на твой палец, Ильва, в знак моей любви и верности!
Она, зардевшись, подала ему руку, и он легко надел кольцо на ее палец. Все разом облегченно вздохнули, снимая с себя напряжение торжественного обряда.
– Прошу всех гостей к столу! – громко провозгласил герцог и первым направился в соседнюю залу.
Зала была заставлена длинными столами и скамейками; со стропил окон свешивались цветы, усиливая праздничное настроение людей. Слуги разносили питье и закуску. Здесь были вареное мясо – баранина и свинина, журавли, нашпигованные необычными пикантными соусами, дельфины, приправленные пшенной кашей, сваренной на молоке. Мальчики стали разносить корыта, в которых лежали горы колбас, и гости брали себе по вкусу – кровяную, свиную, баранью, копченую или вареную. Потом пошли лебеди, павлины, кролики, цапли, оленина. Внесли котел с приготовленным особым способом мясом: разветвленными вертелами слуги вылавливали в нем куски и клали на тарелки перед гостями, каждый резал их своим ножом. На столах стояло вино, а возле скамеек находились бочонки пива, из которых любой из присутствующих черпал себе хмельного напитка сколько хотел.
Герцог произнес три здравицы: в честь короля франков, жениха и невесты и гостей. Все дружно поддержали его, а потом принялись за еду. Сначала стояла тишина, слышались лишь громкое чавканье, стук ножей о тарелки, потом начались разговоры, сначала вполголоса, а потом все громче и громче.
– А славно Уто и Рерик проучили хвастливых и заносчивых тюрингийцев! – громко сказал кто-то из гостей, и все закивали в знак согласия, а потом подняли бокалы, выкрикивая:
– За нашу победу!
– За союз саксов и бодричей!
– Чтобы мир и согласие царили на нашей земле!
В середине стола сидели Уто и Ильва, рядом с ней восседал отец, по правую руку от Уто – Рерик. Уто, блестя от возбуждения синими глазами, обратился к Ильве:
– Знала бы ты, какой под этой скромной личиной моего друга скрывается неистощимый выдумщик на разные забавы и шалости! В каких только переделках с ним не бывали в свое время!
Ильва склонилась над столом и взглянула на Рерика, и он отметил про себя, что сейчас она выглядела намного красивее, чем ему показалась в первый раз; восхитительны были ее глаза, большие, наполненные волнением и восторгом, довольно приятен небольшой с горбинкой носик, аккуратный рот. Впрочем, отметил он про себя, все невесты во время свадьбы бывают восхитительными, как каждый цветок в период своего наивысшего цветения. И тут же с удивлением заметил в ее глазах что-то диковатое и норовистое.
– Неужели вы росли такими озорниками? – спросила она низким грудным голосом и, не дожидаясь ответа, сказала Уто: – Угощай своего друга, а то у него в блюдах еда нетронутой стоит.
– Да-да, – заторопился Уто, но она уже не слушала его, повернулась к отцу и стала что-то говорить ему.
Явились менестрели, заиграли танцевальную музыку. Первыми пошли танцевать Уто и Ильва. Были они примерно одного роста, но за счет густых волос, переходящих в толстую косу, Ильва казалась чуть-чуть выше. Тонкая, гибкая, она павой поплыла вокруг своего суженого; он, одну руку положив на пояс, а другой, высоко поддерживая ее ладонь, отбивал мелкую дробь и, слегка приседая, медленно двигался за ней. Все с умилением следили за каждым их движением. Рерик сидел и радовался, что у друга такая большая любовь. У него, Рерика, было несколько увлечений, но они не оставили в его душе какого-либо следа. «Наверно, я из другого теста слеплен», – с некоторым пренебрежением к себе подумал он. Приняв определенную дозу хмельного, он неожиданно почувствовал себя достаточно пожившим и умудренным.
Но вот менестрели заиграли веселую мелодию, и присутствующие кинулись в пляс. Но танцевали не поодиночке и вразброд, кто как хотел, как у славян, а все взялись за руки, образовали несколько кругов и дружно и слаженно заработали руками и ногами. Рерика подхватила какая-то молоденькая баронесса, до того украдкой кидавшая на него нежные взгляды, и увлекла за собой…
Потом гостей стали смешить мимы, показывали свою ловкость акробаты. Бродячие артисты водили между столами медведя в наморднике, и все потешались над его ковыляющей походкой… А затем снова играли менестрели, и снова все кидались в танцы…
Гулянье продолжалось до поздней ночи.
На другой день начались сборы в дорогу. Для Ильвы укладывалась крытая разноцветным пологом коляска. Среди ее подруг мелькала и та любвеобильная баронесса, назвавшаяся Руной, с которой Рерик пробыл на берегу моря до самых петухов. Она украдкой бросала на него преданные взгляды, он сдержанно улыбался ей в ответ.
С Ильвой отправлялись два десятка воинов во главе с седовласым Евтарихом. С ним неторопливую беседу вел герцог.
– Как выедешь, сразу забирай к югу, подальше от моря, там хорошая переправа через Эльбу.
– В тех местах мы переправлялись войском, когда шли на тюрингов.
– Там как раз начинаются леса. Викинги – морские разбойники, они избегают лесных чащоб.
– Страшатся их, господин герцог.
– В дороге держись настороже. Чуть что, ныряй в густые заросли.
– Не впервой! Навидался заморских пиратов.
– И старайся избегать крупных рек. По ним они иногда на своих суденышках далеко в глубь страны заплывают. Ухо держи востро!
– Знаю, кого сопровождаю. Доставлю живыми и здоровыми!
После завтрака кортеж двинулся по пыльной дороге. Руна шла у стремени Рерика, проводив далеко за крепостную стену. На прощание он наклонился и поцеловал ее в мягкие, податливые губы, шепнул на ушко:
– Жди, обязательно приеду.
Дав кнута коню, догнал охрану, оглянулся. Руна стояла на заросшей травой дороге и глядела вслед, и ему стало чрезвычайно жаль ее, одинокую, покинутую…
Двигались, строго соблюдая порядок: впереди шла десятка всадников, затем пара лошадей везла коляску, в которой находились Ильва и ее служанка; замыкала шествие вторая десятка воинов. В самом конце ехал Рерик, которого покачивало от двух бессонных ночей: Руна оказалась ненасытной на ласки. Он сохранил ее девичий запах и волнующие слова любви…
Уто ехал возле коляски. Иногда слезал с коня, шел рядом, видно, разговаривал с Ильвой. Порой скакал в сторону, возвращался с цветами, совал их под полог.
Однажды подъехал к Рерику, спросил:
– Как ты? Не скучно одному?
Рерик понимающе улыбнулся:
– Мне хорошо. Скачи обратно, а то она с тоски засохнет!
Ах, друг Уто! С десяти лет они вместе. Сколько дней провели в играх и забавах, а когда стукнуло пятнадцать лет, облачились в доспехи, сели на коней и в составе то саксонского, то бодричского, а то и объединенного войска ходили походами против неприятельских войск. Сражались бок о бок в кровавых битвах, бросались на мечи и пики, заслоняя друг друга от врагов. И сейчас он, Рерик, готов ради друга на любые испытания.
За день проехали около сорока верст. На плоту переправились через Эльбу, углубились в лес. Остановились на берегу небольшого озера, переночевали, а потом снова двинулись в путь. Порой встречались небольшие селения с деревянными домишками, жители врассыпную разбегались, как видно, напуганные набегами как иноплеменников, так и викингов, о которых здесь много наслышались и натерпелись.
Следующую ночь было решено провести возле небольшой речки. Напоили коней, сварили на костре ужин – пшенную кашу с мясом. На свежем воздухе с аппетитом поели. Евтарих выставил охрану. Ночь была тихой, теплой, какие часто бывают в июне. Спали под открытым небом, завернувшись в плащи и подложив под себя потники.
