долго все в округе смеялись над ним из-за этого.
Также рассказывают, что однажды с ярмарки святого Ипполита через Ком а-ля Дам (Combe-á-la Dame), что недалеко от Клемона (Clémont), возвращалась группа парней. Вдруг в лесной чащобе окружила их стайка молодых, задорных и милых лесных дев (aussiespiégles que jolies); главной среди них была зеленая дама. Это было понятно по тому, что она была на голову выше остальных.
Они всячески потешались над парнями, проделывая типичные для кобольдов вещи: сбивали их с дороги, смеялись над ними, а эхо много раз повторяло их насмешки.
Между Нешателем (Neufchátel) и Ремонданом (Rémondan) есть гора, которая называется la róche de la Dame Verte («камень зеленой дамы»).
В ней живет зеленая дева: когда идет дождь, она прячется за буками и прикрывается плотной занавесью из упругих вьюнков.
Также и на одном лугу на берегах Брен (Braine у Seilliéres и Vers) встречают зеленую даму, которая забавляется, всячески подшучивая над молодыми людьми этих мест.
Говорят, что можно увидеть, как зеленые девы купаются в семи родниках, расположенных в удаленной долине у Грейе (Greye).
Зеленая дама очень любит появляться в зарослях на краю лугов, у обрыва над прудом или у родника. Она с радостью столкнет гостя в воду, заманив его поближе к берегу.
Д-р Гаспар (Dr. Gaspard) из Жиньи (Gigny, Dép. du Jura) поделился таким ярким воспоминанием из своего детства:
Когда на дальних лугах косили траву, в поле работали женщины. Они ворошили сено и переворачивали его. При этом почти постоянно им являлась зеленая дама – она появлялась совсем близко и проходила около них. То же случалось и на так называемом розовом лугу, и возле грота, где, по поверьям, зеленая дама встречалась со своими товарками.
Когда травы и колосья колеблются на ветру, говорят, что зеленая дама и ее спутницы где-то рядом: своими легкими ножками они прыгают с цветка на цветок, поэтому стебли чуть пригибаются к земле.
Несмотря на общую хитрость этих существ, в местных деревнях их все равно считают добрыми домовыми духами.
В Мезье, что в долине Луэ (Maisires, Loue, Dép. du Doubs), зеленая дева появилась как раз перед пожаром, который уничтожил все поселение. Она бродила по хлебным полям и плодовым садам, но никто не обратил внимания на ее немое предупреждение.
Сравним это с описаниями Косматой Эльзы, feminae agrestes silvaticae и приведенными ниже шведскими скогснуфами (Skogsnufvar), особенно в свете историй о сушке белья.
Однако наиболее примечательно, что те же девы, которые живут в лесу, также путешествуют и по луговым травам, и по хлебным полям (и даже по макушкам плодовых деревьев). То же самое рассказывают и о хольцфройляйн.
Такие описания их прогулок по заборам и крышам свидетельствуют о буревой природе лесных духов. А мотание льна похоже на мотание пряжи, которым занимается лесная дева – хольцфрау.
Лесные девы в Штирии
Переходя от романских территорий к германским, мы попадаем в Штирию. В этой местности властвует огромное количество Диких Охотников (das wilde Gjaid), которые рыскают в повозках, являющихся наполовину плугами, наполовину кораблеподобными санями. В них запряжены выкованные из железа кони, а прислуживают таким Охотникам злые девы в одеждах лесных жен. Это заколдованные люди, внутри которых есть либо пустота, либо отверстие. Они живут на поросших лесом горных вершинах (такие вершины называют «когель») и стирают свое белье в маленьких горных озерах. Там же они вывешивают постиранные белые одежды.
Анализ этого своеобразного описания лесных дев может дать нам представление об образе Госпожи Метелицы (Frau Holle – в процессах о ведьмах в земле Гессен). Дикое воинство лесных духов возглавляла такая Госпожа Метелица, ср.: «Frau Holt were von vorn her wie ein fein weibsmensch, aber hinden her wie ein hohler Baum von rohen Rinden’.
Если лесные девы – это духи леса, то задумаемся о том, что (как и у [кельтской феи, прим. пер.] Мелюзины (Melusine), верхняя часть туловища которой показывает ее духовную сторону, а рыбий хвост говорит о ее принадлежности к элементу воды), пустота в задней части такого существа взята из образа высохшего и обрушившегося внутрь ствола старого дерева. Это свидетельствует об связи духов леса и Мелюзины с природой.
Однако чтобы доказать это, мы сперва должны доказать, что пустота задней части этого существа была обязательным свойством лесной девы, а не привнесена из описания других духов. Для этого мы предлагаем читателю ознакомиться с материалами о духах леса и самостоятельно сделать выводы о степени обоснованности нашего предположения.
Святая Вальбурга
В большинстве свидетельств из Верхней Германии мы встречаем упоминание об убитых или преследуемых лесных девах вместе с сообщениями об урожае зерна или сенокосе. Об этом мы уже писали выше.
В Нижней Австрии, например, в Манке (Mank), этот сюжет тоже повторяется. За девять дней до первого мая начинается отсчет Вальпургиевых ночей. Некоторые другие дни, особенно – дни сбора урожая – тоже посвящают святой Вальбурге. Считается, что в это время святая Вальбурга, женщина в белых одеждах и огненной обуви, с золотой короной на голове, беспрестанно пытается спастись от злых духов, которые скачут за ней на белых конях и гонят ее через луга и леса. В одной руке она держит зеркало, а в другой – веретено. Она скрывается от призрачных злодеев, заскочив в открытое окно крестьянского дома и спрятавшись за сложенным крест-накрест горбылем оконного переплета.
Рассказывают, что однажды, спасаясь от преследования, святая Вальбурга встретила крестьянина, у которого она попросила убежища. Он повязал вокруг нее сноп и тем самым помог ей спрятаться. Ее преследователи промчались мимо. Когда колосья из этого снопа начали молотить, из них посыпалось чистое золото.
Рохольц (Rochholz) в своей книге (Drei Gangöttinnen, Leipzig 1870) напрасно пытался доказать, что Вельпурга – это древнегерманская Богиня, из круга сказаний о которой выделился приведенный выше сюжет. Основываясь на представленных в ходе нашей работы фактах и на правильном толковании этого сюжета, мы уверенно можем утверждать, что имя «Вальпурга» – это производное от календарного имени того времени. Народные суеверия связали его с охотой и с духами типа хольцфройляйн или зальг.
Белые девы, эллепиги и русалки (weiße Weiber, Ellepiger, Meerfrauen)
На территориях Северо-Германской низменности, в Дании, а также, насколько нам известно, в Англии, упоминания о гениях (духах) леса как таковых встречаются реже.
И хотя в этих местностях в ходу рассказы о лесном народце и диких духах, вместо самих лесных духов их героями становятся подземные существа, белые девы или русалки (хаффру/Haffru). Они выступают либо в качестве действующих лиц, либо как те, кто страдает от чужих действий. Иногда женский персонаж такого сюжета (белая дева, лесная дева, ведьма погоды, русалка или эльф женского пола) становится жертвой Дикого Охотника (Wode, Frau Wauer, в Дании – Ун (Un)). Это значит, что преследователем становится собирательный образ Одина, Греньетта, Конга Вальдемара (Oden, Grönjette, Kong Valdemar). Часто такие рассказы сопровождаются конкретным указанием на то, что этот преследователь – любовник своей жертвы; он гонится за ней семь лет, и если именно сегодня он ее не изловит, то она обретет свободу.
И тут мы снова встречаем многие уже знакомые нам характерные черты.
У жертв Дикого Охотника длинные развевающиеся волосы (в одной из версий прямо указано, что они желтые, светлые).
Как только Дикий Охотник убивает свою жертву, он приторачивает ее к седлу и перекидывает ее тело через спину своего коня. Груди преследуемой девы длинные, и это особенно подчеркивается в рассказе: именно поэтому такую деву называют «слатте лангпатте», Slatte Langpatte.
Ниже мы привели характерные черты, которые, возможно, тоже важны:
Преследуемый женский дух, как и Дикий Охотник, преодолевает перекресток, который лежит на его пути. Убегая
