Короткий утренний сон, драпированный одним и тем же цветом, повторяющийся в деталях, как старая заезженная пластинка, был прерван топотом копыт и криками людей Абдуллы, ворвавшихся на стоянку. Сухов, не торопясь, завершил письмо извинением, что опять вышла заминка и ему необходимо поспешить на помощь товарищам. Сверху Абдулла показался Сухову человеком небольшого роста, щепетильным, но не глупым, потому что приказал своим людям не проливать кровь и не трогать женщин, ибо сегодня священный день. Федор Иванович быстро смекнул, где он может застать Абдуллу и поспешил опуститься по винтовой лестнице. Через оконный проем он проник в смежное помещение наподобие коридора, которое вело в спальню женщин. Абдулла уже был там и о чем-то разговаривал с женщинами. Сухов прислушался к обрывочным фразам, которые не всегда были ему понятны. Абдулла нестрого осуждал женщин за то, что они не смогли достучаться до сердца «рыжего кота» по имени Федор.
– Может, он импотент? – высказала предположение одна из женщин.
– Не думаю, что это так, к тому же это не довод для женщины четвертой ступени постижения «Фана», – возразил Абдулла и, обратившись к самой младшей, сказал: Или ты забыла, что сказала Айша через Пророка: «Благословенны жены ансаров, застенчивость не стоит на их пути к знаниям об их религии…» В любом случае, даже если «рыжая борода» подсох в пустыне, ты бы смогла разбудить его чувства. А теперь мы имеем человека неудовлетворенного и злого… Ну да ладно, Аллах на нашей стороне, – мирно сказал Абдулла и позвал любимую женщину Джамилю. Он нежно привлек ее к себе и повел в другое помещение, где был Сухов. Когда они оказались одни в помещении, Абдулла прижал ее к стене. Джамиля еще раз неуверенно возразила, сославшись на священный день и что людям своим он объявил о том…
– Надо милая, надо, – возразил Абдулла: Не человек для субботы, а суббота для человека. Кто поймет эти простые слова, будет свободен от приказа. А кто не знает, что вопросы «как», «когда» и «где» не являются препятствием для истинной религии жизни, то пускай держат, что имеют. Главное, чтобы наши головы при «священнодействии» были направлены в нужную сторону.
Суета возле стены и «протест» женщины насторожили Сухова. Думая, что Абдулла хочет причинить ей зло, он выдвинулся из-за колонны и глухим, но твердым голосом приказал предводителю басмачей – бросить оружие и поднять руки вверх. Гнетущая тишина, расползавшаяся по каменному полу, была потревожена упавшим оружием, но другую часть приказания Абдулла не торопился исполнить.
– А вот это ты зря. Надеюсь, слышал обо мне, что я никогда не промахиваюсь, – подтвердил свое намерение Сухов и продиктовал последовательность выполнения нового приказа: Сделай один шаг вперед, потом два назад, повернись направо и сделай то же самое. После этой шагистики Абдулла оказался в просвете окна, и теперь Сухов смог увидеть, что Абдулла придерживал руками галифе. И только сейчас он догадался, что все это значило, и многие, обрывочные фразы стали более понятны Сухову. Он обошел Абдуллу и, забрав оружие, отпустил женщину. А Абдулла, приведя себя в порядок, выразил недовольство, что Сухов заставил его делать бессмысленные повороты и «па-де-де».
– Не может ошибаться наш вождь, – возразил Сухов и пояснил, что «шаг вперед и два назад», является верхом революционной практики заклинания и запудривания вражеских мозгов: И потом, это я должен обижаться на тебя, что при женщинах обозвал меня «сухим» деревом, – недовольно сказал Сухов и, почесав затылок дулом пистолета, присел на корточки. Положив перед собой оружие и Книгу, предложил Абдулле присесть в трех шагах напротив него. Впервые разглядывая знаменитого соперника с близкого расстояния, Сухов пришел к выводу, что он не хил в плечах и в раскосых глазах не прочитывается огонь заклятого врага, который он не раз видел в людях востока за эти годы. Их взгляды встретились, и обычное любопытство переросло во внутреннюю борьбу, кто кого пересмотрит.
Продолжение в следующем выпуске…
Людмила Ильина
г. Энгельс, Саратовская обл.
Ключи от счастья
Сумерки незаметно сгущались, когда мы с мужем на своих новеньких жигулях первой модели возвращались с дачи. Дорога была долгой. Тридцать пять километров от дома. Я расположилась полулёжа на переднем сиденье, вытянув ноги, насколько это было возможно, и любовалась огромной звездой на уже потемневшем небе. Видимо, моя близорукость увеличивала её размеры в несколько раз, но меня это не смущало.
Мои познания в астрономии были нулевыми, и мне было без разницы, как она называется: Венера или Марс.
Главное, что она была завораживающе красива, – просто не отвести глаз!
Я не хотела думать том, что нам ещё тащиться с дачной поклажей около трёх километров пешком от гаража к дому, расположенному в центре города.
Мы были настолько уставшими, что казалось, подъедем к гаражу и брякнемся на месте и не сможем двинуться никуда.
Муж спокойно вёл машину, и я была уверена, что свою драгоценность в моём лице он довезёт без проблем.
Чтобы не уснуть за рулём, он потихоньку ворчал на наше мудрое руководство, так заботящееся о наших людях, давая квартиры, гаражи, дачи на значительном удалении друг от друга. И мы носились, высунув языки, между значимыми объектами нашей жизни. Даже нам, в то время молодым, порой было не под силу это занятие. И эти вожделенные дачи добивали нас в поливные и выходные дни, опустошая наши и без того скудные карманы.
– А что бы, – ворчал мой муж, – дать эти участки не по четыре сотки, а чуть больше, подвести воду, газ, свет, дороги, за наш, естественно, счёт, и разрешить людям строить жилые дома.
– Вот тебе и решение жилищного вопроса, и люди не так бы мучились, разрываясь на части между работой, домом, гаражом и дачей.
У меня хватало сил только на молчаливый кивок головой в знак согласия да на любование удивительно красивой звездой, сопровождавшей нас на всём пути следования.
Наконец мы подъехали к гаражу. Нам оставалось только вынуть из машины дачную поклажу, загнать машину в гараж и совершить последний марш– бросок к дому. Уставшая, полусонная, я уже представляла себе, как брякнусь в свою любимую постель и отрублюсь до утра.
Но, увы, этому случиться было не суждено.
Загнав машину в гараж и закрыв его, муж обнаружил отсутствие связки ключей от квартиры. От отчаянья я готова была разрыдаться.
Ничего не оставалось делать, как, проверив все карманы и вещи и обшарив с фонариком каждый сантиметр внутри и снаружи гаража, вернуться снова на дачу. На блаженный сон в своей постели рассчитывать не приходилось. Мы ехали молча.
Дача, расположенная у кромки леса, заросшего вековыми осинами и кустарниковыми деревьями, встретила нас кромешной темнотой.
Подъехать к ней мы смогли только с тылу, так как прошедший накануне ливневый дождь оставил после себя огромную лужу, в которой можно было застрять и днём.
Участком, который находился на задворках нашей дачи, никто не пользовался и он зарос травой так, что когда муж вышел из машины, то провалился в густую траву по пояс. Не успел он сделать и двух шагов от машины, как совершенно исчез из виду, как будто его поглотил этот жуткий мрак ночи или он попал в другое измерение.
Я осталась в машине. Шум вековых осин и кромешная тьма сделали своё дело. На меня постепенно накатывался страх. Мне стало казаться, что муж отсутствовал целую вечность и уже не вернётся никогда.
И в тот момент, когда я потихоньку стала поскуливать от страха, появился тёмный силуэт моего мужа. Он открыл дверцу машины со своей стороны и обречённо развёл руками.
– Слушай, – неожиданно проговорила я, – а посмотри возле машины в траве с моей стороны.
Я до сих пор не могу объяснить и понять, почему я так сказала, но произошло невероятное…
Пробравшись в кромешной темноте к моей дверце машины и опустив руку в заросшую по пояс траву, он достал маленькую связку потерянных ключей.
Что это было?! – Чудо?!
Всю обратную дорогу со мной происходило невесть что: я пела, смеялась, плакала, благодарила Бога, всех Святых и Ангелов-хранителей.
– Господи! – как заведённая, повторяла я.
– Там даже днём в этой заросшей по пояс траве найти маленькую связку из двух ключей от английского замка было бы невозможным событием.
– Да мы просто могли на них наехать.
– Слава Тебе, Господи! – без конца повторяла я.
– Во веки веков слава во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Встречные машины слепили нас своими фарами, но мы уже не ворчали на них.
Мы были счастливы как никогда, и перспектива выспаться в своей постели была уже реальна!
