В большинстве случаев фольклорные произведения различных жанров при всей их вариативности сохраняли мифопоэтическую структуру. Она наблюдается как в раннем, так и в позднем фольклоре, во многом определяет особенности построения и функционирования современного детского фольклора. Разрушение традиционного фольклора как самобытной и достаточно целостной системы народных словесно-действенных средств педагогического воздействия на детей не исключает потребности ребенка в мифологизации и фольклорном преображении действительности. Современный детский фольклор носит ярко выраженный субкультурный характер, являясь частью повседневной игровой, речевой среды младшего школьника. В нем формируются новые способы взаимодействия с детской литературой и массовой культурой, которые должны учитываться современной методикой литературного чтения.
Глава 2
Устное народное творчество в контексте российской культуры и образования XVIII – первой трети XIX века
Древним пой стихосложением, Коим пели в веки прежние Трубадуры царства Русского…
М. М. Херасков
Читайте простонародные сказки, молодые писатели, чтоб видеть свойства русского языка…
А. С. Пушкин
Временем зарождения русской фольклористики исследователи считают вторую половину XVIII в.[107], хотя ее предпосылки видны уже и в первой половине столетия. М. К. Азадовский утверждает, что история изучения фольклора «начинается вместе с историей новой русской литературы, то есть в XVIII в., в эпоху формирования мощного национального государства и создания национальной культуры»[108]. Он также отмечает, что проблема национального самосознания, и в частности вопрос о фольклоре, – вместилище народной поэзии и мудрости, источнике литературы – как раз и начинает развиваться в процессе формирования национального государства и построения культуры нового типа. Действительно, XVIII в. насыщен событиями, ставшими переломными в развитии отечественной истории и культуры. Петровские реформы способствовали открытию Академии наук, стараниями М. В. Ломоносова и И. И. Шувалова был основан Московский университет, давший России большое число специалистов и крупных ученых. Образование носило сословный характер, среди учеников общеобразовательных школ были дети крестьян и ремесленников, мастеровых и солдат, матросов. И хотя Россия отставала по уровню образования от многих европейских стран, грамотных людей становилось все больше.
В XVIII в. большой путь прошла и русская литература – от формирования и расцвета классицизма с идеалом человека государственного, просвещенного до литературы, обращенной к внутреннему миру человека, его интимным переживаниям. Осуществляется реформа стихосложения, предпринятая В. К. Тредиаковским и М. В. Ломоносовым. Значителен вклад М. В. Ломоносова и в систему отечественного образования, им «был разрешен кардинальный вопрос общекультурного значения, без которого невозможно было и решение проблемы начального образования… вопрос о роли и значении русского языка»[109].
Эпоха просвещения стимулировала интерес не только к словесности, но и к истории. В. Н. Татищев в «Истории Российской» ссылками на фольклор комментировал памятники письменности. Он писал, что «песни древних» не так сложены, чтобы их можно было принять за историю, но при отсутствии документальных данных эти песни следует «к изъяснению и в дополнку употребить». Характеризуя в «Истории» обычаи, обряды, культуру и быт славян, В. И. Татищев наряду с упоминаниями об обрядовых действиях, извлеченных им из летописей, описывает народные обряды и обрядовую поэзию. «Внимание В. И. Татищева к пережиткам язычества и суевериям вполне понятно, – замечает фольклорист В. И. Чичеров. – Утверждение науки и знаний, явившееся пафосом эпохи реформ начала XVIII века, вело к отрицанию суеверных воззрений, к стремлению через сравнение с античной мифологией объяснить русское язычество и его пережитки в быту. Собиранию материалов этнографии, фольклора, истории и прочих служили составленные и разосланные В. Н. Татищевым “Вопросные пункты”. Эта анкета явилась первой не только в русской, но и во всей европейской науке программой собирания этнографо-фольклорного, археологического, исторического и другого материала»[110].
Исследования по фольклористике в XVIII веке еще не носили самостоятельного и целостного характера. Проблемы этнографические затрагивались историками, вопросы фольклора привлекали прежде всего писателей и публицистов. Именно они положили начало работе по собиранию, изданию народного устно-поэтического творчества и оказались его активными популяризаторами, сумев повлиять на вкусы массового читателя. Та же ситуация прослеживается и в первые десятилетия XIX в., когда «фольклорные изучения еще не отделяются от литературы, хотя приобретают более широкое значение: фольклор мыслится не только как литературный и эстетический памятник, но и как памятник исторический, как один из существеннейших элементов в познании исторических судеб народа»[111]. Если рассматривать зарубежные исследования по истории фольклористики, может создаться впечатление, что наука о фольклоре на Западе возникла значительно раньше, нежели в России. Однако это мнение субъективно и связано оно с тем, что представления о предмете фольклористики в России и зарубежной науке «не вполне совпадает». В отечественных гуманитарных науках под фольклором подразумевается главным образом народное поэтическое творчество, словесное искусство. На Западе же в предмет фольклористики включаются также народные поверья и обряды, архаические пережиточные формы быта, что «часто приводит к растворению фольклористики в этнографии»[112].
Немаловажную роль в отношении общества к вопросам народной культуры играла и личность царствующих особ. Реформы Петра I в какой-то мере затронули все стороны народного быта. Борясь с народными суевериями, он указом 1722 г. разрешил в храмовые праздники, после литургии, «всякие народные забавы для народного полирования, а не для какого безобразия». И хотя этот указ не имел решающего значения, он «скорее узаконил и оформлял то, что и без того жило в быту, ибо никакие запретительные меры не могли убить народную песню, но принципиальное значение его очень велико»[113].
В царствование Екатерины II народные влияния еще более усилились: сама она и особенно граф Г. А. Потемкин были любителями русской народной песни и покровительствовали всякого рода певцам, знатокам, собирателям и издателям[114]. Не отставало от «возвышенной» стилизации народного и екатерининское общество, ведь сама императрица была тому примером. Вспомним портрет Екатерины в «народном» костюме кисти неизвестного художника, аллегорические сказки «О царевиче Хлоре», «О царевиче Февее» и комическую оперу «Новгородский богатырь Боеслаевич», написанные самой императрицей. Просвещенная рука монарха коснулась народной жизни, чтобы просветить, но отнюдь не увидеть ее уникальность и самобытность.
С 1786 г. в России повсеместно устанавливается классноурочная система, с 80-х годов начала функционировать первая российская учительская семинария, в которой «рекомендовалось учителям любовно относиться к своим ученикам и увлечь их учением, пристрастить к чтению книг»[115]. Под воздействием идей просвещения открываются университеты, военно-учебные заведения, гимназии, частные пансионы. Народная культура их воспитанников занимает менее всего, особенно в пансионах, содержателями которых чаще всего были иностранцы – «большего пренебрежения науками, знаниями о своей стране… не было ни в каком другом заведении России, кроме как в пансионах»[116]. В духовные учебные заведения народно-поэтическое творчество в качестве учебного материала также не проникало.
Произведения устного народного творчества не могли стать образцом речи просвещенного человека и в учебники не включались. Учебники М. В. Ломоносова, Н. Ф. Кошанского, А. Ф. Мерзлякова, Н. И. Греча – это прежде всего книги по риторике. Нередко учебные тексты из них дети заучивали наизусть. Даже в свой труд «Опыт краткой истории русской литературы», появившийся в начале 20-х годов XIX в., разделы, посвященные поэтическому творчеству народа, Н. И. Греч не включает, оговариваясь, что «славяне… любили музыку и сочиняли народные и военные песни, которые не дошли до нас»[117]. Лишь отдельные фольклорные жанры, которые обладали либо определенной универсальностью (не имели жесткого закрепления за народно-обрядовой традицией), либо значительно обработанные, могли оказаться в учебных книгах к концу XVIII в. Например, очень популярный в конце XVIII – начале XIX в. «Письмовник» Н. Г. Курганова[118], считающийся одним из первых опытов создания учебных хрестоматий по словесности. Выдержав многочисленные переиздания, он содержит в качестве образовательного материала пословицы (следует отметить, что у пословиц особый статус, некоторые из них имеют явно книжное происхождение), загадки, песни, анекдоты и представляют собой значительную авторскую переработку.
