что я люблю Тебя; когда мы оглядываемся на наше прошлое, мы порой чувствуем, будто мы любили Тебя; как бы мы ни любили, мы любили во имя Твое. Разве не ощущали мы себя часто вдовами или сиротами – и в радости и благоденствии и даже большую скорбь – из-за мысли о Тебе?
Душа моя ожидает Господа более, нежели стражи – утра. К Тебе возводим очи наши, Живущий на небесах! В наши дни тоже может встречаться такая вещь, как поиски Господа.
Что мы просим у Господа? Великую ли вещь? Да, великую: мир в основании нашего сердца, покоя для нашей души, дай нам эту единственную вещь, и больше нам тогда ничего не потребуется, тогда мы сможем обойтись без многих вещей, тогда мы сможем перенести великие страдания во имя Твое. Мы хотим знать, что мы Твои и что Ты наш, мы хотим принадлежать Тебе – быть христианами. Мы нуждаемся в Отце, в Отеческой любви и Отеческом одобрении. Да сделает жизненный опыт наше око чистым и сосредоточит его на Тебе. Пусть станем мы лучше по ходу нашей жизни.
Мы говорили о штормах на жизненном пути, но теперь давайте обсудим покой и радости христианской жизни. И все же, мои дорогие друзья, будем помнить о днях трудностей и работы и сожалений, ибо даже покой может быть обманчив.
В сердцах есть свой шторм и дни плача, но также и дни безмятежности и ликования. Есть время, когда мы вздыхаем и молимся, но также есть время, когда наши молитвы становятся услышанными. Вечером водворяется плач, а наутро радость.
И слабое сердцеСпособно излиться,Познавшие этоДивятся, не ведая,Что Господа воляПоток наполняет.
«Мир Мой я оставляю вам»: мы видели, что мир есть даже посреди шторма. Возблагодарите Господа, который позволил нам родиться и жить в христианской стране. Разве хоть один из нас забыл золотое время нашего детства, наш дом, даже когда мы покинули этот дом – ибо многие из нас вынуждены были покинуть его и зарабатывать на жизнь, прокладывая свой путь в мире. Разве Он не привел нас сюда, разве нам чего-то недоставало? Веруем, Господи! Помоги нашему неверию. Я все еще испытываю восторг, помню то радостное возбуждение, когда впервые внимательно присмотрелся к жизни моих родителей, когда я инстинктивно почувствовал, насколько они христиане. И я все еще испытываю это чувство вечной молодости и воодушевления, с которым я пришел к Господу, говоря: «Я тоже буду христианином». Являемся ли мы теми, кем мечтали быть? Нет, но все же жизненные страдания, многообразие вещей повседневной жизни и повседневных обязанностей, куда более многочисленных, чем мы ожидали, броски из стороны в сторону в мире возместили это – не умерло это, но спит.
Стародавняя вечная вера и любовь к Христу, может, и спит в нас, но она не умерла, и Бог может оживить ее в нас. Но даже чтобы возродиться для вечной жизни, к жизни в Вере, Надежде и Любви – к неувядаемой жизни, – к жизни христианина и христианского труженика, быть подарком Господним, творением Господа – и одного лишь Господа, – давайте все же возложим наши руки на плуг в поле нашего сердца, закинем наш невод еще раз, – давайте попытаемся еще раз, – Господу известен умысел духа, Господь знает нас лучше, чем мы знаем себя, ибо Он сотворил нас, а не мы сами. Он знает, в чем вы имеете нужду, Он знает, что́ хорошо для нас. Да благословит Он семя слова Его, которое было посеяно в наших сердцах.
С Божьей помощью мы проживем жизнь. С каждым искушением Он даст нам и облегчение.
Отче, мы молим Тебя не о том, чтобы Ты взял нас из мира, мы молим Тебя, чтобы ты сохранил нас от зла. Нищеты и богатства не давай нам, питай нас насущным хлебом. И пусть Твои песни будут нашей усладой в домах нашего паломничества. Бог отцов наших будет нашим Богом: пусть их народ будет нашим народом, их вера – нашей верой. Странники мы на Земле, не скрывай от нас заповедей своих, но пусть любовь Христова объемлет нас. Молим, чтобы не покинули мы Тебя или не отказались следовать за Тобой. Твой народ будет нашим народом, Ты будешь нашим Богом.
Наша жизнь – это путь пилигрима. Однажды я видел прекрасную картину: это был вечерний пейзаж. Вдалеке справа виднелась череда холмов, казавшаяся синей в вечернем тумане. Над холмами – великолепие заката, серые тучи в серебряных, золотых и пурпурных штрихах. Местность представляла собой равнину или степь, покрытую травой и вереском, там и сям виднелись белые стволы берез с желтыми листьями, осень уже наступила. Дорога вела к далекой, далекой горе, на вершине которой стоял город, – заходящее солнце отбрасывало на него лучи своего великолепия. По дороге шел путник с посохом в руке. Он уже проделал долгий путь и очень устал. На его пути стояла облаченная в черное женщина, фигура которой вызывала в памяти слова святого Петра: «Нас огорчают, а мы всегда радуемся». Этот Божий Ангел был помещен туда, чтобы воодушевить паломников и ответить на их вопросы:
И паломник спросил ее: «Идет дорога в гору?»
И ответила она: «До самого конца».
И спросил он снова: «И путь мой будет долог?»
И ее ответ был: «С утра до ночи, да».
И паломник продолжил шагать, огорченный, но всегда радостный: огорченный, потому что ему предстояло пройти еще очень много, путь был таким долгим. Его переполняла надежда, когда он смотрел вверх, на вечный город, сиявший вдалеке в вечерней заре, и думал о двух старых изречениях, которые он слышал давным-давно. Вот одно из них:
Так много битв нас ожидает,Так много горя мы узнаем,И будем часто мы молиться,И встретим в мире наш конец.
А вот другое:
Вода уже у самых губ,Но выше не дошла.
И он сказал: «Я буду все больше уставать, но также приближаться к Тебе». Разве не ведет человек постоянную борьбу на земле? Но в этой жизни есть утешение, данное Богом. Ангел Божий, утешающий людей, – это Ангел Милосердия. Давайте не забывать о Нем. И когда все мы вернемся к повседневным делам и обязанностям, давайте не забывать, что вещи не такие, какими кажутся, что через повседневное Бог учит нас высокому, что наша жизнь – это путь пилигрима, и что мы странники на Земле, но у нас есть Бог и Отец, который хранит пришельцев, и что мы все – братья. Аминь.
А теперь да пребудет благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми нами. Аминь.
(Священное Писание, псалом XCI)
Гонимый суровыми ветрами, я терял сознание от страха,Сквозь бурю мягкие и ясные,Такие нежные тихие звуки касаются моего слуха:«Это Я, не бойся».Это Я, кто отмыл твою душу добела;Это Я, кто заставил твои слепые глаза прозреть,Это Я, твой Господь, твоя жизнь, твой свет,Это Я, не бойся.Эти бушующие ветры, это бурлящее мореПотратили свою смертоносную силу на Меня,Они не принесут ни капли вреда тебе,Это Я, не бойся.Эта горькая чаша, я испил ее первым,Для тебя глоток из нее не несет проклятья,Руку, которую протягивает ее тебе, пронзили.«Это Я, не бойся».Когда ступит твоя нога на другую сторону,Отдохни, тысяча радушных возгласов встретит тебя;Один знакомый голос поприветствует твое сердце:«Это Я, не бойся».Мои глаза смотрят на твою постель,Мои руки под твоей головой,Мое благословение разлито вокруг тебя,«Это Я, не бойся».
Еще раз мысленно жму руку. Вчера вечером я побывал в Тернем-Грин, я должен был провести там службу за мистера Джонса, который приболел. Я шел туда пешком вместе с его старшим сыном, ему 17 лет, но он уже так же высок, как я, и у него растет борода. Когда-нибудь он посвятит себя семейному делу – его отец владеет большим заводом, у юноши честное, доброе, восприимчивое сердце и огромная потребность в религии, его надежды и мечты направлены на то, чтобы правильно поступать с работниками в будущем, я порекомендовал ему «Феликса Холта» Элиот. В парке было красиво: старые вязы освещал лунный свет и трава была покрыта росой. Мне было очень приятно проповедовать в той церквушке, она деревянная. Пока, Тео, пока, мой мальчик, я надеюсь, что я написал все так, чтобы ты смог
