Одевшись в тёплую одежду и удобные для долгой ходьбы сапоги, закрываю квартиру на два замка. Кладу ключи в рюкзачок, собираюсь закинуть лямки на плечи, поднимаю глаза на лестничный пролёт, и меня сковывает паника.
— Ты как здесь? — ошарашено смотрю на Игната, сидящего на подоконнике, — Почему не зашёл?
— Я не мог, Саша. Ты меня не ждала. Твоё отношение ко мне изменилось, — он смотрит на меня с грустью.
— А ты не помнишь, что женат? — меня сильно задевает его попытка получить незаконной теплоты и я перехожу в наступление, — Почему ты снова пришёл? Там к тебе, наверняка, приходят родные. Неужели тебе не хочется их увидеть?
— Я теперь много что помню, Саш, — он отводит глаза в сторону окна, несколько секунд вглядывается в глубину двора и со вздохом возвращает взгляд на меня, — Мне, как бы это снова странно не звучало, нужна твоя помощь.
— Почему бы тебе не пойти к жене? Может, тебя ещё кто-нибудь видит?
— Ты чего кричишь, Сашенька? — снизу раздаётся голос соседки. Ну вот оно. Проснулось «око всевидящее», — Опять пьют в подъезде окоянные? Ты милицию сразу вызывай, — она поднимается по лестнице и с любопытством смотрит по сторонам, ожидая получить дозу собственной важности, — Что-то не поняла я… А хулиганы где?
— Марта Ильинична, да не было никого. Это я через наушники по телефону говорю, вот и не контролирую громкость голоса. Всегда на улицу в них выхожу, так руки не замерзают разговаривать.
— Умно, — она с сомнением осматривает меня и вверенную территорию, — Ладно, удачного дня тебе, детка.
— Спасибо, и вам, — делаю Игнату глазами знак, чтобы спускался следом за мной и быстро сбегаю вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
— Саша… — Игнат не отстаёт от моего быстрого шага, которым я двигаюсь к стоянке такси, — Разреши мне рассказать тебе, — я резко оборачиваясь к нему.
— Мой ответ — нет, Игнат!! Тебе просто скучно? Больше поговорить не с кем, так ты мне голову дуришь? Это же бред! Реагируешь ты, значит, на жену и меня одинаково, а вижу только я… — отворачиваюсь от него и ускоряю шаг.
— Моя жена приходила, чтобы попросить прощения за то, что дала предварительное согласие на отключение системы поддержания жизнеобеспечивания, — он говорит громко, но больше не идёт следом за мной. А у меня внутри все обрывается. Грудь стягивает ледяной коркой и по телу начинает колотить нервный озноб.
— Как же так? — я возвращаюсь к мужчине, — Ты же говорил, что шанс есть? Почему она не хочет им воспользоваться?
— Она не сможет получить развод пока я жив, — замираю, не зная, что ему ответить, чтобы не показать, как велико мое презрение к этой женщине, — А главное — иметь что-то общее кроме денег с «овощем» для неё не по фэн-шую.
— Но это же так просто не происходит. Должны же быть показания, — начинаю нервно перебирать в памяти обрывки знаний законов.
— Мой лечащий врач напрямую заинтересован в том, чтобы я уже не приходил в себя. В общем то, благодаря ему я и нахожусь в больнице. В сентябре я подписывал карточку его ребёнку в детский сад. Мать мальчика пожаловалась, что последнее время Вадик кривит спину, когда надевает рюкзачок. Я раздел его и заметил следы обширных подкожных гематом на плече. Как позже выяснилось, сама женщина регулярно скрывала следы жестокости мужа, но не подозревала, что сын тоже под угрозой. Она рыдала у меня в кабинете. Умоляла помочь уйти от мужа. Выступить в суде.
— И ты помог? — Игнат кивает в ответ.
— Конечно, я бы не смог иначе. Но вся сложность в том, что Борис — является главным врачом нашей клиники. Она была построена на деньги его отца и это было главным условием. Инвестиции мы уже вернули, но контракт у Бориса заканчивается в январе, снять его раньше — это означало привлечь к работе клиники повышенное внимание. Поэтому, материалы физического насилия в семье не фигурировали при рассмотрении дела о разводе. Авария произошла сразу после заседания, я не должен был выжить. Поэтому, теперь Борис очень спешит. Я видел свою жену в его кабинете, — на лице Игната напрягаются мышцы, а в глазах появляется стальной блеск. И я понимаю, что он был свидетелем совсем не степенного чаепития, — Наталья — дура, — продолжает рассказ мой призрак, — Она верит всему, что заливает ей в уши мой именитый лечащий врач. А я понятия не имею сохранились ли те документы, которые могут заставить его уйти и оставить меня в живых.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— О Господи, — я качаю головой, — Так значит вот кто на фото третий.
— На каком фото? — тупо переспрашивает Игнат.
— Тебе фамилия Васнецов что-нибудь говорит?
— Хм… У меня в институте был преподаватель с такой фамилией.
— Я в девичестве Васнецова. Леонид Васильевич — мой отец.
— Вот это да! — Игнат улыбается, возвращаясь мыслями в приятные ему воспоминания, — Значит, ты всегда была рядом со мной. И если бы сразу после института я не уехал на год с гуманитарной миссией в Африку, то мы бы, возможно, познакомились.
— Вот так, — я, наконец, тоже могу ему искренне улыбнуться в ответ, — Теперь мне ясно, почему ты на отцовский шкаф залип. А зачем ты ездил в Африку?
— Там очень мало врачей, Саш, и это даёт уникальный опыт. Начиная от принятия родов, неонатологии и заканчивая теми эпидемическими болезнями, которые у нас уже давно побеждены. Денис работал на скорой — это тоже универсальный опыт.
— Подожди, а Денис? Он же твой друг? Он знал, как обстояли дела на самом деле?
— Нет, не знал. Я обещал соблюсти тайну. Но судя по тому, что сегодня он по-тихому просматривал записи приборов, он готовит документы на повторную комиссию для меня.
—
— Где искать документы?
— Они были в машине в момент аварии…
— Я думаю, что Денис сейчас — единственный человек, который может пролить свет на события последнего месяца. Нужно как-то рассказать ему о тебе. Как думаешь, он не сдаст меня в дурку?
-Может быть, твоя подруга сможет его подготовить к рассказу? Например, поведав о подробностях вечера перед госпитализацией?
— Слушай, — я достаю телефон и набираю номер Аленки, — Это рабочая идея. Ален, привет ещё раз. Ты предупредила коллег? Я уже еду.
— Да, тебя ждут, спасибо, моя хорошая. С меня вкусный пирог. Абрикосовый, как ты любишь. Я в этом году наморозила свежих.
— Ален… Ты можешь ненавязчиво рассказать Денису Витальевичу подробности болезни Тоши? Особенно тот момент, когда помог Игнат?
— Ну через час он снова придёт на обход, поэтому могу. Но…. - голос подруги опускается до грозного шопота, — Саша, ты же сказала, что этот твой призрак обрёл пристанище? Или я чего-то не понимаю? Ты чего снова лезешь?
— Ален, Игнат помог хорошему человеку, и из-за этого на него было совершено покушение. А теперь его на законных основаниях хотят убить, отключив жизнеобеспечение. Как ты думаешь, — я говорю бурно и отрывисто, — Это достаточный повод, чтобы снова влезть?
— Достаточный… — Алена в «осадке», я слышу это по ее прибитому голосу, — Я все сделаю, только взамен, жду подробностей. Не думай, что я удалила номер психотерапевта из телефона. Твоими стараниями он скоро нам всем понадобится, — фыркает она напоследок.
— Спасибо, — я ожидала и похуже реакцию, — Скоро загляну к вам. Что купить?
— Купи раскраски и фломастеры. Кстати, покупать необязательно. Можешь из моего рабочего стола взять.
— Хорошо, — я сбрасываю вызов и смотрю на своего призрака, — Ну что? Теперь пошли по Аленкиным делам? Дашь на дашь, так сказать…
Конечно, вызывать такси через мобильное приложение гораздо безопаснее и проще, но только не в пору снегопада и корпоративов. Да и стоит оно по тарифу «икс три» целое состояние.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Здравствуйте! — кричу через разделяющий нас сугроб водителю, привалившемуся к двери «Мазды» с магнитными «шашечками» на капоте, — До проспекта Мира за триста доедем?
— Поехали! — мужчина отбрасывает в сторону сигарету и плюхается за руль.
— Поищи другое такси, — Игнат перегораживает мне единственную вытоптанную в сугробе тропинку.
