Эй, народ, у кого кони порезвее, чтоб от полицейских не отстать?
Сразу несколько извозчиков, закончивших трапезу, встали из-за столов. Тот, что ближе всех, подмигнул:
— За веселую байку, что ты поведал, барин, мы расстараемся. Так повезем, что еще раньше казенных прискачем!
Кашкин почесал затылок под фуражкой и сдался.
— Только вы уж поспешайте, дело срочное…
— А что стряслось-то? — вопрос этот задал Мармеладов, хотя вертелся он на языке у всех присутствующих.
Городовой затянул было привычное «не велено», но увидев жадный интерес публики, сдался.
— Полковник приказал доставить на допрос артиста Столетова. Приехали забирать, а он мертвый!
Шубин, не желая оставаться в стороне от разговора, решил козырнуть осведомленностью:
— Это хмельные шиши. Михаил Ардалионович каждый вечер напивается до полного бесчувствия. Не беда, к утру проспится.
— Не то, — перебил полицейский. — На этот раз совсем мертвый. Бомба у него в квартире взорвалась. Всамделишная!
X
Кучер только-только закричал лошадкам «Стой, стой, тпру!», а Митя уже выпрыгнул из коляски. На секунду позже соскочил и Мармеладов. Городовой же не спешил, помогая выйти из экипажа г-ну Шубину, которого это приключение состарило раньше времени годков на десять. А куда спешить? Порох все едино осерчает, что долго вез. Пусть сперва прокричится на господ, пар выпустит.
То, что полковник не в духе, стало понятно издалека. Еще проходя с бульвара во двор, через решетчатые ворота, услышали они фирменное «Что?», по обыкновению растянутое в «Шта-а-а?» Распекал Илья Петрович сразу всех: ленивых полицейских, суетливого привратника, досужих соседей, — каждому досталось, никого не забыл.
— А, вот и вы! — в гневе прокричал он, увидев вновь прибывших и тут же переключился на официальный тон. — Харитон, эти люди приходили к г-ну Столетову незадолго до взрыва?
— Точно так-с! — слуга испуганно моргал и щурился.
Порох сделал пару шагов в направлении Мармеладова, но передумал и махнул рукой:
— Этого под арест. Будет сопротивляться — вяжите. Остальных выдворить с места происшествия!
Городовых во дворе собралось много, они были вооружены саблями, а кое-кто и револьверами, но Митя все равно кинулся на защиту приятеля. Безуспешно, правда, только пуговицы с шинели оборвали. Вытолкали его со двора вместе с безобидным Шубиным, заперли ворота на замок. Зачерпнув горстью снег и приложив к шишке на лбу, почтмейстер кричал с улицы: «До канцлера дойду, если надо, то и до самого императора, а произвола не допущу!» не осознавая, что почти дословно повторяет выступление артиста Столетова. Зеваки сбивались в кучу на некотором отдалении от «бешеного барина».
Арестованный был на редкость спокоен, стоял между двух карауливших его крепких лбов и осматривал окна квартиры актера. Вернее сказать то, что от них осталось. Взрыв бомбы разорвал стену здания с такой легкостью, словно это была бумажная афиша. Трещины пошли вправо и вниз, а в соседних квартирах разбились стекла. Хорошо, что другие жильцы из этого крыла выехали, жертв могло быть и больше: взрыв пробил потолок и нанес повреждения квартире сверху, а может статься, и нижней. Обломки кровати и лоскуты бархатной шторы разлетелись по двору, как конфетти из хлопушки. Больше всего было жаль, почему-то золотых журавлей на кувшинах, все они разбились вдребезги, сыщику на секунду померещилось, что он слышит их жалобное курлы-курлы…
— Замечтались, г-н бывший студент? О новом порядке, смею предположить? — Порох всеми своими морщинами выражал презрение. — Понимаю-с. Идея стать сверхчеловеком вас не оставила и вы связались с теми, кто помогает ее реализовать. С бомбистами. Но чем же вам артист не угодил?
Мармеладов изобразил ответную гримасу и произнес не менее насмешливым голосом:
— Вот так, с ходу, могу предложить одну версию. Например, мы с Митей и финансистом Шубиным решили сымитировать ограбление, наняли актера для участия, а потом не поделили деньги… Скажем, г-н Столетов потребовал увеличить гонорар, иначе грозил сдать полиции сообщников со всеми потрохами. Оно, конечно, могли бы и заплатить, да слишком жадным я оказался. Вот и взорвал бедолагу, чтобы не проболтался.
Порох опешил.
— Это шта-а-а… Вы с повинной опять?
Сыщик рассмеялся, звонко и ребячливо. Но видя, как разливается злоба в глазах следователя, примирительно поднял руки.
— Полноте, Илья Петрович! Вы и сами не верите в мою причастность к взрыву или в тесные связи с метателями бомб. Иначе послали бы за мной не Кашкина, а жандармов, и велели бы им сразу заковать меня в кандалы да свезти в холодную… Давайте начистоту: вы приехали в Москву с одной лишь целью — арестовать сына артиста Столетова.
Отвисшая челюсть долго не позволяла полковнику сказать что-то внятное. Овладев собой, он все же сумел выдавить:
— Как… Откуда вам известно?
Довольный произведенным впечатлением, Мармеладов повторил следователю свои недавние выводы, добавив пару новых умозаключений:
— Меня озадачило ваше участие в этом деле, многослойном, как капустный кочан. Пришлось отбрасывать лист за листом. Ограбление сберегательной кассы — не ваш уровень. Да, сумма украдена приличная, но с поимкой преступника справились бы и здешние топтуны. Тайная полиция, бесспорно, заинтересовалась бы бомбой, упомянутой в донесении, но в Москву могли отправить и обыкновенного следователя. И вдруг приезжаете вы, особо важный полковник, причем спешно, на самом быстром поезде. Жертвуя комфортом, здоровым сном, а также тревожа супругу поспешным отбытием…
— Но-но, полегче, сударь, — снова вспыхнул Порох.
— Тут-то мы и подходим к самой кочерыжке. Что привлекло в этом ограблении вас? Фамилия Столетова. Вы читали доклады секретных агентов и знаете, что актер связан с заговорщиками. Причем не какими-то рядовыми бузотерами, а чрезвычайно опасной группой. Вот это — ваш уровень, и поэтому вы спешно приехали. Но через какую оказию один из столпов русского театра, любимец муз и прекрасных дам, может сблизиться с бомбистами? Только через близкое родство. Митя предположил, что это брат, — у него, знаете ли, у самого братья, поэтому такое восприятие. Мне же нравится версия про блудного сына, которого папенька любит и привечает,
