— Очень недолго.
— Но вы достойны образования. И к тому же щедры. Вас зовут Фуллер. Я веду записи и припоминаю ваш случай.
Драка снаружи кончилась, и люди начали возвращаться в барак. Льюис нес потерявшего сознание в душевую. Увидев Теппингера, он передал свою ношу другим.
— Ты, паршивый ублюдок, я тебе говорил, что будет, если снова поймаю тебя в моем бараке! Что он украл, Фуллер?
— Ничего. Я его угостил выпивкой.
— Да? Ну, не пускай его сюда. Хочешь поговорить, выходи наружу.
— Хорошо. — Марк взял бутылку и вслед за Теппингером вышел из барака. Внутри жарко, и все обсуждают драку. Вслед за Теппингером Марк пересек центральную площадку. Они держались подальше от женских бараков. Здесь у Марка нет друзей, а другой тип посещения он не может себе позволить — по крайней мере позволяет не часто и всякий раз после этого чувствует себя отвратительно. Ни одна из женщин не кажется привлекательной или достойной внимания.
— Итак. Встретились две парии, — сказал Теппингер. — Две розовых обезьяны среди коричневых.
— Может, следует возразить?
— Зачем? У тебя с ними много общего? Или тебе не нравится мысль, что у тебя больше общего со мной?
— Не знаю. Ничего не знаю. Просто убиваю время. Жду, когда это кончится.
— И что тогда?
Они нашли место, где можно было посидеть. Местные насекомые их не тревожили: не тот вкус. Дул легкий западный ветер. Из джунглей доносились звуки: фырканье, хрюканье, странные крики.
— Что я могу делать? — спросил Марк. — Вернусь на Землю и…
— Ты никогда не вернешься на Землю, — сказал Теппингер. — А если вернешься, будешь первым. Если, конечно, кто-нибудь не оплатит твой перелет.
— Это дорого.
— Совершенно верно.
— Но ведь нас должны возвращать! — Марк чувствовал, как рушится его тщательно подготовленная оборона. Он все время ждал, когда кончатся эти три года, а теперь…
— Так сказано в законах, и осужденные говорят о возвращении домой, но этого никогда не происходит. Земле не нужны мятежники. Это помешало бы удобной жизни большинства. Нет, ты вряд ли улетишь отсюда, а если и улетишь, то на другую колонию. Если только ты не богат.
Итак, я здесь навсегда.
— А что еще здесь есть? Что делают бывшие осужденные? Теппингер пожал плечами.
— Записываются в работники. Заводят собственные плантации. Идут на правительственную службу. Начинают свой небольшой бизнес. Тебе Танит представляется миром рабства; так оно и есть, но так будет не всегда. Кое-кто из вас, такие, как ты, превратят его во что-то иное, лучшее или худшее, но определенно другое.
— Да. Конечно. Отряд младших первопроходцев прибыл.
— А что, по-твоему, происходит с недобровольными переселенцами? — спросил Теппингер. — Или ты о них никогда не думал? Большинство жителей Земли не задумывается над ценой, которую приходится платить за их богатство, чистый воздух и чистые океаны. Но единственная разница между тобой и теми, кого отправило Бюро Переселения, в том, что ты прилетел в чуть более удобном корабле и приговорен к трем годам здесь, прежде чем получишь возможность самому о себе заботиться. Да, я определенно советую тебе поступить на государственную службу. Ты поднимешься высоко.
— Работать на этих ублюдков — рабовладельцев? Я лучше умру с голоду!
— Не умрешь. И многие другие не умрут. Это легче сказать, чем сделать.
Марк смотрел в темноту.
— Почему ты так мрачен? Здесь есть возможности. Новый губернатор пытается реформировать жизнь, исправить самое плохое. Конечно, он, как и мы все, завяз в системе. Он должен отправлять требуемое количество борлоя и чудодейственных лекарств и собирать требуемые налоги. Должен поддерживать уровень производства. Этого требует Флот.
— Флот?
Теппингер улыбнулся в темноте.
— Ты удивился бы, узнав, сколько операций Флота оплачивается за счет прибылей от торговли наркотиками Танита.
— Меня это не удивляет. Воры. Ублюдки. Но это глупо. Тяжелый труд, все эти тюрьмы, которые должны себя окупать, и этот проклятый Флот…
— Это не глупо и не ново. Советы делают это почти двести лет: прибыль, которую приносят лагеря, идет на содержание тайной полиции. А наша система обложения ферм налогами еще древнее. Она восходит к Древнему Риму. Прибыль с других планет содержит Бюро Переселения. Танит содержит Флот.
— Будь проклят Флот!
— А, нет, неверно. Напротив, будь он благословен. Не будь Флота СВ, земные правительства сразу вцепились бы друг другу в глотки. Они и сейчас с трудом удерживаются от этого. И поскольку они за Флот не платят, а Флот поддерживает мир на Земле, мы должны продолжать работать. Видишь, какую благородную задачу мы выполняем, пропалывая поля боршита?
Невыносимо жаркую весну сменило нестерпимо жаркое лето, и работы поубавилось. Растения боршита выросли человеку по пояс и способны были самостоятельно защититься от сорняков и вредителей. За полями по-прежнему требовался присмотр, но небольшой.
Но, компенсируя меньший объем работы, стояла влажная жара, и с побережья постоянно накатывался теплый туман. Небо из оранжевого стало тускло-серым. Дважды на поля и плантации обрушивались ураганы. Растения боршита ложились плашмя, но вскоре поднимались; после каждого урагана на несколько кратких часов небо расчищалось, и Марк мог видеть звезды.
Летом с сексом стало легче. По вечерам мужчины могли навещать женщин и, достаточно заплатив старосте барака, оставаться на всю ночь. Напряжение в бараках спало. Марк считал, что легкая работа лучше общения с женщинами. Когда уже не мог больше терпеть, платил за несколько минут лихорадочной разрядки, а потом старался, сколько мог, вообще не думать о сексе.
Обязанности его были просты. Кроунирсы, животные размером с мускусную крысу, напоминающие землеройку, пожирают незащищенные растения боршита. Их нужно отгонять. Это глупые и прожорливые животные, но не очень опасные, если только их стая не обнаружит застрявшего в болоте человека. Человек, вооруженный копьем, вполне в силах не допустить их на плантацию.
Приходилось опасаться других животных. Зверь Вима, названный так по имени человека, который первым выжил при встрече с ним, хуже всех. Кроунирсы — его естественная пища, но он нападает почти на все движущееся. Зверь Вима похож на крота, но свыше метра в длину. Вместо тупого рыла у него вполне развитый хватательный орган с когтями и псевдоглазами. На Таните люди очень осторожно подходят к норам: зверь имеет привычку поджидать под поверхностью и выскакивать с поразительной скоростью.
Обычно он не покидает джунгли и на людей на холмах не нападает.
Марк охранял поля, а Курт Морган объезжал их верхом. В полдень Курт подсаживался к Марку и делился едой, а холодное пиво и отсутствие слов делали жизнь почти сносной.
Иногда погода менялась, и над полями проносился прохладный ветер. Марк сидел спиной к дереву, наслаждаясь относительно прохладным днем. Он допивал дневную порцию пива. Рядом сидел Морган.
— Курт, что ты будешь делать, когда закончится твой срок? — спросил Марк.
— Закончился два года назад. Два танитских года, три земных.
— Тогда почему ты все еще здесь? Морган пожал плечами.
— А что еще я умею делать? Экономлю деньги; когда-нибудь у меня будет своя плантация. — Он переменил позу и выстрелил из карабина в джунгли. — Клянусь, с каждым летом эти твари становятся все смелее. Это все, что я знаю. Мне все равно не накопить столько, чтобы вступить в налоговый фермерский синдикат.
— Ты тоже будешь так эксплуатировать людей?
— Если придется. Они или я. Сборщики налогов быстро богатеют.
— Еще бы. Неужели здесь ни у кого нет надежды? Вся проклятая палуба забита. — Марк прикончил пиво.
— А где не так? — спросил Морган. — Думаешь, здесь тяжело. Побывал бы ты здесь до появления нового губернатора. Меня загнали в такое место — клянусь Господом, ну и заставляли нас работать! Мы платили за все, что ели или носили, а разинул рот — плюсуй еще месяц к своему приговору. Достаточно, чтобы гнать людей в зеленку.
— Хм… Курт… а здесь есть…
— Не бери в голову. Не хотелось бы искать тебя с собаками. Скорее всего, нашли бы твое тело. Да, в зеленке живут люди. Живут, как крысы. Уж лучше новый срок, чем жизнь в Свободном государстве.
Эта мысль привела Марка в сильное волнение: «Свободное государство! Должно быть, о таких местах говорили Ширли и ее друзья — всеобщее равенство, свободное общество, где не может быть фермеров, платящих налог наркотиками». Он думал о потребностях свободных людей. Им приходится жить трудно и бедно, потому что они беглецы, но они свободны! В воображении он воздвигал Свободное государство, пока оно не стало более реальным, чем плантация Эфигвера.
На следующий день кроунирсы были очень активны, и Курт Морган привел на поле Марка еще одного работника. Они приехали верхом на першеронах, которых замороженными эмбрионами привезли с Земли и здесь вывели новую разновидность — с плоскими ступнями, чтобы удерживаться на вечной грязи. Новенький оказался новенькой. Марк видел ее и раньше, но никогда с ней не разговаривал.
