Место у костра в центре лагеря, у которого с вечера несли сторожевую службу два солдата, оказалось почему-то пустым. Только две винтовки стояли в специальной стойке, да закипал на огне котелок. Бартон уловил аромат чечевичной похлёбки – любимого кушанья местного простонародья.
Уильям прислушался. Ему почудился странный шепот, будто загадочный пустынный ветер, шевелил песок на склонах барханов. Впрочем, нет; скорее звук походил на то, что где-то неподалёку кто-то громким шёпотом читается в ночи молитва или заклинание. Слов её англичанин разобрать не мог, но сама протяжно-интонация таинственного «шептуна» почему-то неприятно давила на психику. У Бартона даже мурашки побежали по спине.
В конце концов, молодой человек предпочёл вернуться в палатку. Проверив оружие, Уильям положил маузер себе под подушку. Так он пролежал без сна почти до самого рассвета, тревожно вглядываясь в темноту палатки и сжимая в руке ребристую рукоять пистолета.
Утром в лагере царил большой переполох.
Вначале все искали двух исчезнувших солдат. Командир охранного отряда, совсем молоденький британский лейтенант, решил было, что часовые просто дезертировали. С египетскими солдатами такое случалось нередко. Но вскоре один из рабочих экспедиции выловил из реки… часть ноги, обутой в армейский башмак.
Находка произвела крайне тягостное впечатление на египетских рабочих и солдат. Бартон с тревогой наблюдал, как местные собираются в группки и что-то очень оживлённо обсуждают. Порой ему казалось, что он понимает резкие воинственные жесты говорящих. В такие минуты Уильям чувствовал себя сидящим верхом на пороховой бочке, фитиль к которой уже тихо тлеет на его глазах.
Впрочем, в этот день порядок в лагере удалось сохранить. Присутствующий здесь важный каирский чиновник выступил перед соотечественниками с речью, в ходе которой приписал убийство солдат кровожадным нильским крокодилам.
Действительно, эти шестиметровые семьсоткилограмовые чудовища каждый год убивали в Египте сотни людей. Но местные жители также хорошо знали, что крокодилы подкарауливают жертву на мелководье и никогда не нападают вдали от воды. Поэтому мало кто поверил в то, что пара крокодилов преодолела по суше несколько сотен метров, чтобы сожрать двух вооружённых часовых. Тем не менее большинство слушавших речь важного господина сделали вид, что удовлетворены таким объяснением.
На следующую ночь пропал доктор-англичанин из свиты лорда Карнарвона. Атмосфера в лагере вновь стала предгрозовой. Египтяне ходили с мрачными лицами и с откровенной ненавистью смотрели на европейцев.
Менталитет местного населения таков, что им легче всего было дать волю своим страхам, выплеснув его дико и яростно на головы чужеземцев. Впрочем, пока не появилось новых жертв из их среды, не было и формального повода для мятежа.
Едва узнав об исчезновении доктора, Бартон отправился посмотреть на место происшествия.
У злополучной палатки толпился народ. Расследование вёл сам лорд Карнарвон. Удивительное дело, но кажется, впервые за всё время рафинированный аристократ позволил себе выйти из палатки без пиджака да ещё и в подтяжках. На нём были только брюки и шёлковая рубашка. Но лорд так взволновался, что даже забыл о собственной внешности. Он уже осмотрел подкоп, через который кто-то очень сильный и ловкий, словно мясную тушу, вытащил наружу тело несчастного доктора. На песке осталась глубокая борозда, по которой можно было проследить, куда неизвестный хищник уволок свою жертву. Вот только следов самого зверя видно не было.
К Бартону подошёл его сосед по палатке. Оказывается, француз уже час следил за расследованием и с удовольствием поделился увиденным и услышанным с Уильямом.
– Месье доктор так спешил, что забыл в палатке свою вставную челюсть, – весело зашептал на ухо Бартону Жан, словно речь шла о чём-то очень забавном. – След от палатки ведёт в старую гробницу Рамсеса ΙΙ и уходит под землю. Там он теряется в лабиринте ходов. Несколько дураков уже пытались сунуться туда, но быстро вернулись. Говорят, там якобы слишком опасно из-за угрозы обвалов. Но я так думаю, что у парней просто сдали нервы. Оно и понятно, кому хочется оказаться следующим? Никто не знает, что это за тварь, но, между прочим, аборигены уже все увешены с ног до головы амулетами от происков потусторонних сил. И кстати, я уже узнавал: услуги хорошего колдуна обойдутся нам в пять фунтов. Дороговато, конечно, но безопасность превыше всего. Впрочем, если желаете, сэр, я могу расплатиться с шаманом своими франками – как никак, я ваш должник за вездеход. Ну, согласны?
– Пять фунтов!? – возмутился Бартон. – Да за такие деньжищи я запросто могу купить пулемёт и установить его на входе в палатку.
– Не поможет, мой дорогой английский друг. Чтобы затравить волка, требуется не такса, а хороший волкодав.
– Ладно, месье, валяйте своего шамана. Только предупредите его сразу, что, если эта тварь нас поцарапает или чего доброго укусит, утром мы покусаем его самого.
Грубоватая шутка пришлась Жану по вкусу, он громко расхохотался и побежал договариваться с колдуном. А Бартон протиснулся сквозь толпу, чтобы послушать допрос, который лорд Карнарвон учинял соседу несчастного доктора.
– Так, значит, вы ничего не слышали?
– Решительно ничего, сэр, – чуть не плача, клялся пухлый человек с лицом, похожим на большую розовую подушку.
Бартон видел его раньше, готовящим завтрак для лорда. Ну, точно же! Это личный повар лорда Карнарвона.
– Но как же так, Рене? – словно строгий учитель, наседал на него лорд. – Вашего соседа, как тряпичную куклу, выдрали из палатки, а вы говорите, что ничего не слышали. Стыдитесь, Рене.
– Да я клянусь вам, сэр! Мы немного поболтали с сэром Визальтом о достоинствах вегетарианских блюд, и я сразу уснул… Правда, ночью мне однажды сквозь сон показалось, будто сэр доктор с кем-то тихо разговаривает. Но, может, это мне только показалось? Во всяком случае, голос господина доктора был очень спокоен, даже равнодушен.
– О чём был разговор?
Повар задумался, пожевал мягкими губами, после чего неуверенно предположил:
– Кажется, речь шла о каком-то приглашении, но доктор отказывался. Да, точно, он так и сказал: «Я здесь не при чём и поэтому никуда не пойду».
После этих слов повара по рядам слушателей прошёл зловещий гул, а присутствующие арабы переглянулись. С мрачными лицами люди вдруг стали расходиться. Для Бартона подобное поведение явилось верным знаком того, что местные теперь наверняка знают имя таинственного преступника. А следовательно, тысячу раз прав Жан, когда предложил воспользоваться услугами колдуна.
Весь день у Бартона было тяжело на душе. Как не пытался он постоянно занимать себя делами, его взгляд нет-нет да обращался в сторону вездехода, на котором в любой момент можно сбежать из этого проклятого места.
Но тут он увидел Эвелин! Дочь лорда Карнарвона прогуливалась по лагерю с невозмутимым видом. Уильяму стало стыдно своих мыслей.
Глава 12. Колдун
На закате в палатку пожаловал колдун. При виде низкорослого и кривоногого старичка Бартон едва сдержал улыбку. Впрочем, вскоре ему стало не до веселья, ибо колдун сразу стал наводить в палатке свой порядок.
Первым делом он молниеносным движением руки вырвал из шевелюры Уильяма солидный клок волос. От неожиданности и боли у молодого человека на глазах выступили слёзы. Жан, видимо, ещё по дороге сюда прошёл через данную процедуру. Колдун завернул волосы Бартона в кусок ткани и перевязал верёвочкой, после чего с заклинаниями повесил над входом в палатку. Затем старичок увешал молодых людей десятками талисманов в виде зубов разных хищников, пучков засушенных трав, мешочков с чем-то пронзительно пахучим.
На следующем этапе церемонии Бартону и Жану было в категоричной форме приказано снять с себя европейскую одежду вплоть до нательных крестиков и облачиться в местное тряпьё. Как Бартон догадался, делалось это для того, чтобы, явившееся сюда «нечто» не узнало бы чужеземцев. Француз сразу же выполнил распоряжение колдуна, а Бартон заколебался. Ему, потомственному лорду и джентльмену до мозга костей, оказалось чрезвычайно сложно заставить себя облачиться в чужое. К тому же одежда была сомнительной чистоты и, возможно, даже содержала паразитов. Но тут колдун с пронзительными криками подскочил к нему и замахал перед лицом своим посохом.
– Лучше сделайте, как он велит, – посоветовал приятелю Жан и нервно засмеялся. – Знаешь, по-моему, лучше вернуться домой даже со вшами в интересных местах, чем чистенькими навечно остаться здесь. Нет, я не спорю, тут, конечно мило, но всё-таки…
Превозмогая омерзение, Бартон был вынужден подчиниться. Удовлетворённый колдун покинул палатку для того чтобы защитить все подходы к ней магическими символами. Пока он чертил на песке свои непонятные знаки, Бартон тоже вышел на воздух, чтобы немножко прогуляться перед сном.
