развеял сомнения старший лейтенант, – из Министерства Обороны.
– Какая ещё бумага? – не понял Алёшка.
– Пришёл запрос на перевод тебя, служить в Музее Отечественной Войны. А наши, когда поняли что ты «ценный», упёрлись, и отдавать не захотели. Музей, в ведомстве Минобороны, а мы МВД, им не подчиняемся. Хотя, сначала хотели тебя отдать. Но тут этот конкурс подвернулся, в Главном Политическом Управлении Внутренних Войск. А там, сейчас командует зять Брежнева. Может, он сам этот конкурс и придумал. Все ищут как ему лизнуть, а тут из Минобороны такая «реклама» пришла, на тебя. Вот полковник и обрадовался. Больше-то, на конкурс выставить нечего. Все, кто что-то может, давно уж в Москве служат. Таких, туда специально отбирают, чтобы начальство веселить.
– А разве можно так, в музее служить? Это же, не военная организация.
– Ой, у нас всё можно. Если начальство захочет…. Это же Министерство Обороны. Будь ты не во внутренних войсках, уже служил бы. У тебя что, родственники там? Чего это они так за тебя вписались?
– Не знаю. У меня там скандал был, но вроде всё обошлось. Я там вообще никого не знаю. Шапочно только. Фотографировал там, для издательства.
– Ну, ладно не хочешь, не говори. Мне твои секреты до лампочки.
Всё становилось на место, и было понятно, почему Алёшке столько внимания. Однако, с заданием политотдела нужно спешить. Осень в полном разгаре. Если листва опадёт и накроет снегом, снимать там будет нечего. Алёшка должен был сначала поехать домой, взять мамин фотоаппарат и гражданскую одежду, и потом, прямо оттуда в Брест, в воинскую часть, где он должен будет ночевать. Гражданская одежда нужна была, чтобы не привлекать лишнего внимания в особенности военных патрулей, к солдату с фотоаппаратом, лазающему по развалинам крепости. Солдат должен маршировать по плацу, а не прохлаждаться среди туристок. На всякий случай, Алёшку снабдили письмом от воинской части, что данный солдатик выполняет важное задание и просьба ко всем оказывать ему всяческое содействие.
***
Всё шло по плану, а погода была как по заказу. В Бресте зима наступала позже, и листва на деревьях лишь начинала желтеть. Скульптуры и остатки крепости впечатляли величием. Задание в целом напоминало то, что Алёшка совсем недавно делал в Музее Отечественной Войны. По сути, это был тот же музей, только под открытым небом. Опыт не пропал даром. Но всё было несравненно проще. Не было никаких ограничений в плёнке, которую Алёшка давно опробовал и закупил с запасом за свои деньги, которые как он понимал, никто ему возвращать не собирался. Никто не говорил, что именно снимать, и не требовались обязательные статисты в кадре. Хотя здесь их хватало на любой вкус, и Алёшка не переметнул воспользоваться этой возможностью. Мемориальную доску, на месте сражения легендарного батальона НКВД, окружили пионеры в красных галстуках и белых рубашках. Отдавая пионерский салют, они возлагали цветы.
Самой большой трудностью в этой работе, оказался голод. Хотя столовая для посетителей в музее была, там накапливались огромные очереди туристов, а кроме того, у Алёшки не было денег. То, что было он берёг на крайний случай. После завтрака, он из казармы «на перекладных» добирался до крепости, а вечером возвращался только после заката. Обязательно хотелось захватить закат солнца, когда низкие его лучи создадут длинные тени и придадут драматизма фотографиям крепости. Возвращаясь на попутках в казарму, он мог рассчитывать лишь на чай с хлебом. Друзьями Алёшка обзавестись не успел, а другим было на него наплевать. Солдаты завидовали, спит на соседней койке, а утром переодевается в гражданскую одежду и на целый день уходит за ворота? Это что же за служба такая? Чем он там, за воротами, занимается? Не иначе как девок тискает, чем же ещё там можно заниматься?
Уже на второй день без обеда, Алёшка едва волок ноги. А они и так отваливались от многочасовой ходьбы по огромной территории, и бесконечного лазанья по крепостным развалинам. Хорошо, что прихватил из части кусок хлеба. Работа затягивалась из-за того, что он никак не мог определить для себя, как должно выглядеть то, что ему поручили сделать. Он уже понял, что нужна серия фотографий, поскольку в одной невозможно показать огромную территорию крепости. В конце концов, решил пристроиться к экскурсии, где в подробностях всё рассказывали. Этот день не прошёл зря, серия определилась и превратилась в мини фото выставку, с началом и завершением. Там же он услышал, что ночью в крепости зажигают специальное освещение, и решил увидеть это собственными глазами.
Скульптуры и стены крепости освещались прожекторами. Но всё же, было очень темно. Попробовать можно, раз уж на ночь застрял. Расчёты показывали, что выдержка должна быть около 15 минут. То есть камера должна стоять на штативе с открытым затвором целых 15 минут. Такого опыта у Алёшки ещё не было. Предугадать, как это будет выглядеть на цветных фотографиях, было совершенно невозможно. В нем снова проснулся дух исследователя. Несмотря на голод, от которого сводило живот и уже начинали трястись руки, Алёшка, стиснув зубы, ползал от скульптуры к воротам крепости, затем дальше, терпеливо, с несколькими дублями, фотографировал основные композиции, используя в качестве фона чёрное небо и лучи прожекторов. Он ушёл лишь тогда, когда больше уже не мог придумать, что ещё можно сделать.
***
Чтобы в тесноте домашней кладовки можно было напечатать большие фотографии, из неё пришлось вытащить всё лишнее. Коридор квартиры теперь был завален какими-то банками, коробками и прочим хламом. Радость от приезда сына прошла, и теперь у родителей накипало раздражение. А Алёшка думал о том, как он любит папу за то, что он когда-то построил для него эту кладовку. Именно благодаря ей, сегодня Алёшка чувствовал себя важным и нужным. Его уважали, ему доверяли, на него надеялись. Неважно, что все свои скудные деньги, он угрохал на плёнку и цветную фотобумагу. Если фотографии будут удачными, их отвезут в Москву, а Алёшку похвалят. Сидя темноте, в протухшей, провонявшейся химикатами кладовке, Алёшка был счастлив.
– Не знаю, в армию взяли, значит нормальный, – донёсся голос отца.
– Разве это армия? Как сидел в кладовке, так и сидит, – раздался голос мамы.
– Наверное, это кому-то нужно, раз отпустили…
– Да я не про это. Молодой парень сидит в кладовке и ничем больше не интересуется, друзей нет…. Маленький был странный, думала вырастит, перебесится. Какой-то, не такой как все. Тебе не кажется?
Ну вот, опять я «не такой как все», – подумал Алёшка, случайно подслушав из ванной разговор родителей.
– Тебе не угодишь. Было бы лучше, если бы где-то шатался?
Для того чтобы понять что получилось, удалась ли съёмка, смотреть на цветные негативы, как и на черно-белые
