Филлипа. (Твердо, хотя и с усилием над собой.) Денег нет, Данкэн.
Данкэн. Как — нет?
Филлипа. Денег нет. Денежного фонда не существует. И никогда не было.
Данкэн. Фонда не было?
Филлипа. Ничего не было. (Пауза.) Получать нечего.
Данкэн. Минутку… Что ты говоришь, женщина?! Поаккуратнее. У меня день рождения, а подарка нет. Так?
Филлипа. Да, именно так.
Данкэн. Нет денег, нет подарка, нет будущего?
Филлипа. Не уходи с пустыми руками, возьми что-нибудь ценное, что можешь унести. И мои чувства возьми с собой, я тебе не лгала.
Данкэн. Но ты лгала насчет денег, как я могу верить в твои чувства? Неужели ты всю эту неделю разыгрывала фарс? Позабавилась со мной? Одела, накормила, выставила напоказ, а теперь хочешь выбросить вон, в мусоропровод, как вчерашнюю газету? (Пауза.) Где же правда, Филлипа? Ты приручила меня, а теперь я тебе не нужен? Может, до меня тут были такие же бедолаги?
Филлипа. Данкэн, когда мы встретились, я тебе сказала, что я — женщина одинокая…
Данкэн (кричит). А я, если помнишь, назвал тебя дурой. Стоп! Я чувствую, что сейчас сойду с ума… Что мы для тебя — люди, как я? Хобби? В своём доме ты можешь делать с нами всё, что захочешь, для своего удовольствия, а потом вышвырнуть, когда созреешь для новой модели?! Ты говоришь об искренности? Сегодня ночью ты была совсем другой. Где же ты — настоящая? Ты помнишь нашу ночь?
Филлипа. Иди! Я сказала тебе — никакого попечительского фонда нет. Я тебя обманула. Для тебя, для меня, для всех будет лучше, если ты уйдешь. Немедленно!
Данкэн. А Дэвидсон?! Я разговаривал с ним. Его же ты не сделала?
Филлипа. Ты разговаривал с человеком, которого я наняла быть Дэвидсоном. Он стоял на этом же месте, в твоих же ботинках, то-есть, ботинках Ричарда… Дэвидсон, а перед ним целая вереница Дэвидсонов. Куча «воскрешенных мужей». Большая очередь жадных доверчивых мужчин, как ты, Данкэн… Которых я подобрала, наигралась с ними и… действительно — «вчерашняя газета». Я — чрезвычайно одинокая женщина!
Данкэн. У меня другое мнение…
Филлипа. Здесь ничего для тебя уже нет!
Данкэн. Боюсь, что только мистер Дэвидсон может подтвердить всё это. Знаешь, если ты не возражаешь и, это не слишком разрушает твои интриги, я сяду здесь и попытаю судьбу. (решительно.) С места не сдвинусь!!!
Филлипа. Слушай меня, слушай внимательно. (Данкэн посмотрел на неё.) Не смотри на меня… слушай! (Он отвернулся.) Если я что-то для тебя значу, действительно значу — уходи! Прошу тебя. И никогда не пытайся увидеть меня. Если ты останешься, случится нечто ужасное.
Данкэн. Я же сам тебя обо всём предупредил.
Филлипа. Совсем не то, что ты ожидаешь. Мы оба в опасности — и я, и ты.
Данкэн. (Смеется.) Именно поэтому, я и не хочу уйти без тебя. Если ты под угрозой, почему ты меня прогоняешь? Ведь только я могу тебе помочь. Исчезнем вместе. (Филлипа качает головой.) Дэвидсон и Лаура направляются сюда, чтобы убить тебя и меня — после того, как я поставлю свои подписи.
Филлипа. Всё не так, совсем не так. Я не могу тебе всего рассказать.
Данкэн. (Поворачивается к портрету матери Ричарда.) Мамочка, ты была права. Я должен был последовать твоему совету; надо жениться на простых и глупых. Что ты сказала, мамуля? Как ты хочешь, чтобы я поступил? Как мать сыну… (Поворачивается к Филлипе.) Она сказала, подождать наличные.
Филлипа обмякла и начала сползать, Данкэн вовремя подхватил ее, пока она не упала. Держит, прижав к себе, несёт к креслу.
Данкэн. Сюда, сюда, милая, сюда…
Филлипа. Не держи меня, отпусти! (Вырывается. Все её поведение — открытие для Данкэна; она — почти сумасшедшая. Она падает на пол и, когда он приближается, резко поворачивается.) Не трогай меня! Оставь, не дотрагивайся!
Сворачивается калачиком, рыдает.
Данкэн. Филлипа, я пытаюсь помочь тебе.
Филлипа неожиданно делает попытку ударить его. Он останавливает её.
Данкэн. А, может быть, ты хочешь помочь Лауре? (Наливает виски.)
Филлипа. Лауре?
Данкэн. Партнерше твоего мужа по постели? (Филлипа горько улыбается.) Лаура не с нами, а с ними. И, слава Богу, она принимает меня за Ричарда.
Филлипа. Ерунда! Она знает, что ты не Ричард.
Данкэн. Скажите пожалуйста! Мы же её полностью одурачили. И потом, она хотела отправиться домой со мной…
Филлипа. Она всё сделала, чтобы ты в это поверил. На самом деле, она хотела уйти домой со мной. (Данкэн уставился на нее, ничего не понимая.) А это уже настоящая правда. Связь Лауры с Ричардом — это правда, в основном. Но, главное, что мы скрывали от него — это наше с ней влечение. Нашу страсть. (Отдает ему свой виски.) Хлебни, хочешь? Мы собирались преподнести Ричарду этот сюрприз сегодня, а потом… его ликвидировать. Но чёртов дурак сам погиб три недели назад — в аварии.
Данкэн. Филлипа…
Филлипа. И это тоже правда. Четыре долгих года вынашивания планов и ожидания коту под хвост? Нет! Мы с Лаурой постарались оставить Ричарда в живых. Вот почему ты здесь появился. И после подписания бумаг должен быть убит — или Лаурой, или Дэвидсоном, или… (Тычет в себя пальцем, смеется и плачет.) Вся эта неделя была выстроена до мельчайших подробностей. Но одну вещь мы не смогли предусмотреть… что…
Данкэн. В того человека, которого следовало убить, ты влюбишься?
Филлипа. Что-то в этом роде. Но правда в том, что не меня они убьют, а тебя — и только тебя. Уходи!
Данкэн (после паузы). Я не верю в такую правду. Я сегодня ночью близко узнал настоящую Филлипу Джеймс. Она — не чья-нибудь возлюбленная, тем более — не другой женщины. Она — моя возлюбленная!
Филлипа. До сегодняшней ночи, Данкэн, всё было четко отрепетировано, а импровизировать я больше не могу. Я иссякла. Хватит! Боже милостивый, я даже не в состоянии выдумать очередную историю, чтобы выгнать тебя отсюда. Умоляю тебя, уходи!
Данкэн. (Приближается к ней.) Я представляю себе коралловые рифы, солнце, звезды, которые можно считать до рассвета, а потом отсыпаться до полудня в тихом романтическом уголке.
Филлипа. Если я расскажу тебе всю правду, ты забудешь всё и возненавидишь меня. Никакой романтики, только ненависть. Я не хочу этого, я не перенесу. Не хочу лишать тебя твоей мечты, поэтому ничего не расскажу. Баста! В этом мире существует слишком много жадных людей, готовых совершить все, что угодно ради денег. Уничтожить жизнь. Человека… хорошего человека. О, Господи! Я должна молчать. Не задавай эти проклятые вопросы. Объяснять нет времени. Ты меня никогда не простишь. Пожалуйста, уходи.
Данкэн. Я заранее тебя прощаю, но если всю оставшуюся жизнь ты будешь отвечать на мои проклятые вопросы.
Филлипа. Боже мой! Что я должна тебе ответить?
Данкэн (Берет её руку.) Что тебя здесь удерживает?
Филлипа. Ты не уйдешь, пока я тебе не скажу? Хорошо, чёрт с тобой! Я скажу. Отпусти меня. Я остаюсь здесь…, потому, потому, что… (Пауза.)
Я люблю тебя! А на это есть время, правда?
Данкэн. Правда.
Филлипа. Прости меня. Конечно. Я ухожу с тобой.
Данкэн (отстраняясь от нее). Ты ведь сейчас не импровизируешь?
Филлипа. Никогда больше. (Целуются.)
Данкэн. (Закурил.) Тик-так, тик… ку-ку!
Филлипа. Надо бежать, бежать. Так, я не положила ещё шелковое платье. (Бежит к лестнице, останавливается, думает. Он прекратил упаковываться, смотрит на нее, застыл.) Шуба! Я не могу её оставить. (Побежала наверх.)
Данкэн. Кто носит шубы в Австралии? А вообще, есть там такие, как их… ну, зверек такой… Кола-кола!
Филлипа. Коала! (Смеется.)
Данкэн. Вот-вот, умница ты моя! А вообще-то, прихвати шубейку, мы её кому-нибудь загоним! (Продолжает упаковываться.) Блошиный рынок, честное слово! (Вытаскивает верхнюю часть бикини.) А где же всё остальное?
(Филлипа спускается с шубой, платьем, туфлями и браслетом.) Я требую всё целиком, вернее, всю целиком! (Она останавливается.) Ну, что опять? Давай, ну!
