Н-ский ракетный полк стратегического назначения
К вечеру стало прохладно, из лесного массива ощутимо тянуло холодом. Поэтому плащ-накидка лишней не будет. Да и нести караульную службу в белые ночи не так утомительно, и кормят неплохо, и беспощадной дедовщины нет. А до Холмска всего полтора часа на автобусе, это тебе не в сибирской глухомани куковать! К тому же профессию редкую получил, на гражданке без работы не останется. Можно сказать, со службой повезло. Разве что прапорщик Елисеев придирается, когда выпьет. Вначале ничего – улыбается, поет: «Тополя, тополя… И, как в юности вдруг, вы уроните пух на ресницы и плечи подруг…»
А потом начинается: «Не так стоишь, не так докладываешь, головной убор не так надет!» Но это ненадолго, через пару минут как будто тумблер назад перещелкнули – снова улыбка, и снова все вокруг друзья: «Тополя, тополя…»
Про тополя он не просто так поет, тут у вполне мирной песни особый смысл. Потому что прапорщик, как и все остальные, служит в полку «Тополей» – передвижных ракетных комплексов стратегического назначения. Вон выдвигаются на боевое дежурство три огромных восьмиосных «МАЗа», каждый несет здоровенную елду – двадцать два метра в длину и два в диаметре, – это контейнер, а внутри трехступенчатая ракета весом сорок пять тонн, которую если врагу под шкуру загнать, то мало не покажется… «МАЗы» медленно и плавно двигались по проселку – почти двухметровые колеса сглаживали неровности и рытвины. А Васька Федотов научился эту громаду водить, а к концу службы так навострится, что его на любом карьере с руками оторвут! Водил на «МАЗы», «БелАЗы» и «КрАЗы» не хватает, а платят на карьерах огроменные бабки!
Рядовой Федотов удовлетворенно поправил на груди автомат и посмотрел, как чудовищные машины разъезжаются и въезжают в лес, каждая по своей просеке. Сейчас они затеряются на тысяче квадратных километров района боевого патрулирования – попробуй их уничтожить: хрен попадешь! Тем более что там передвигается еще полтора десятка таких же монстров да десяток стоит в «Кронах» в полной боевой готовности! В случае чего такой ответ дадим америкосам – от их хваленых небоскребов только камни останутся!
Три «Тополя» скрылись в лесу. Федотов продолжил обход территории. Он хорошо знал свои задачи. Основная – обнаружить разведывательно-диверсионную группу противника, оказать ей противодействие и поднять тревогу. РДГ – самая реальная опасность для «Тополей». Потому по периметру части работают противодиверсионные группы нашего спецназа, на подходах стоят скрытые видеокамеры и тревожные датчики. Но если враг все же просочился, то задача часового – стать на его пути последним рубежом… Только хрен они сюда пройдут! Хотя в кино всякие чудеса показывают… Например, «Миссия невыполнима», а ее все же выполняют! Конечно, кино есть кино, только раз на экране такое бывает, то и в жизни вполне может произойти. Потому у Федотова патрон в патроннике и предохранитель сдвинут на «автоматический огонь»…
Впереди стоят неказистые сооружения с двухскатной крышей – это и есть «Кроны». Они похожи на обычные гаражи для каких-то там «Жигулей», только побольше. Но ворота все равно узкие, так что загнать туда задом «Тополь» дело непростое, сколько он тренировался, а все равно каждый раз спина потеет… Но все загоняют: и Витек, и Петька, и Федя-Убей-Медведя… Стоит там комплекс на домкратах – вывешенный, отъюстированный, готовый к пуску… Если надо – включится механизм, крыша разойдется, ТПК[7] поднимется, отстрелят крышку, ракета вылетит из гнезда и помчится по заданному маршруту. А с виду захудалый гаражный кооператив на окраине города… Надо обойти его с тыльной стороны, посмотреть – все ли в порядке…
Федотов приблизился к крайней «Кроне», как вдруг наверху раздался резкий скрежещущий звук. Он отскочил, вскидывая автомат: такого звука здесь и сейчас быть не могло! При штатной ситуации, разумеется. Но то, что он увидел, настолько выходило за пределы штатной ситуации, что он окаменел: крыша «Кроны» медленно расходилась! Значит, включен пусковой механизм, за одним действием произойдет другое, потом третье, не пройдет и пяти минут, как произойдет пуск! Несанкционированный пуск, потому что никакого предупреждения по громкой и радиосвязи не было и даже тревожный ревун не включен!
Федотов схватился за рацию, нажал кнопку вызова:
– Гора, я «восьмой», на «Кроне»-6 раздвигается крыша! Причина неизвестна! Повторяю, на «Кроне»-6 раздвигается крыша! Не знаю почему! Повторяю…
Дежурный по части что-то спрашивал, но он не понимал и продолжал кричать одно и то же:
– На «Кроне»-6 раздвигается крыша! Крыша раздвигается сама по себе!
Дежурный сообщил о происшествии командиру полка, тот по экстренной связи доложил в штаб дивизии…
Часовой Федотов смотрел, как крыша раздвинулась окончательно, и в ангаре что-то зашевелилось. Он даже боялся подумать о том, что это может быть. Но происходящее не давало оснований для иллюзий: медленно и неотвратимо в небо поднималась толстая, с тупо закругленным концом громада пускового контейнера.
– Скорей! Скорей! – кричал он в замолкшую рацию, забыв, что пробуждение «Тополя» номер шесть отражается на приборах командного пункта. О часовом все забыли. А известие о чрезвычайном происшествии поднималось все выше и выше по ступеням управленческих структур. Линии связи Ракетных войск стратегического назначения раскалились. Секунды складывались в минуты, наконец информация достигла штаба РВСН.
– Отключить энергопитание! Основное и резервное! – наконец раздалась команда с самого верха управленческой пирамиды. Причем ее спустили напрямую в полк, продемонстрировав, что военная бюрократия умеет быть разворотливой и быстрой, впрочем, как и любая другая, когда огонь разожжен прямо под ее задницей.
«Елда» выпрямилась, уставившись прямо в зенит. Раздался грохот пиропатронов, и крышка контейнера отлетела в сторону, тяжело ударившись об землю.
Нервы Федотова не выдержали, он развернулся и бросился прочь, подальше от страшного места, которое вот-вот должно было стать точкой начала Третьей мировой войны. Бежал он, не чуя ног и не глядя по сторонам, и, конечно, по закону подлости споткнулся и упал, разбив нос и губы. Перевернувшись на спину, он приподнялся на локтях и с замиранием сердца взглянул на пусковую трубу, из которой с секунды на секунду должна была вырваться окутанная клубами пламени ракета. Но ничего подобного не происходило. Минута, вторая, третья… Срез ТПК оставался чистым, четко выступая на фоне серого неба. И он интуитивно понял: обошлось, больше ничего не произойдет. Так и получилось.
Через двадцать минут сел первый вертолет с особистами и военными следователями, а потом понаехало столько начальства, сколько никогда не видел замаскированный в лесном массиве полк. И всем рядовой Федотов докладывал о мельчайших подробностях происшествия, потому что он был единственным человеком, который визуально наблюдал картину ЧП. И, в конце концов, он первым поднял тревогу. Федотов стал героем, полковники и генералы жали ему руку и обещали отпуск. На разбитое лицо рядового внимания не обращали – кого интересуют такие мелочи?
* * *
7 августа 2011 г. Вечер
Залив Ангелов. Борт прогулочной яхты
С открытой воды сверкающая огнями Ницца была видна как на ладони. Дул свежий двухбалльный ветер, и мы шли под парусами. Один из угрюмых матросов стоял за штурвалом и вполне справлялся со своими обязанностями: электроприводы автоматически управлялись с такелажной оснасткой. Его напарник обслуживал красиво сервированный, под крахмальной белой скатертью стол. Увидев захваченную мной «Вдову Клико» и корзинку с клубникой, Кристина и Юлия восторженно зааплодировали:
– Спасибо, мальчики! Красиво жить не запретишь!
– Давайте выпьем за продолжение знакомства! – Алекс сам откупорил шампанское, при этом будто случайно щедро облил девчонок пеной. Те радостно завизжали. И в узкие длинные бокалы он налил от души – так что пена через край побежала на выдраенную палубу. Так «гуляют» мои соотечественники, а не сдержанные бритты…
– За продолжение!
Девушки сноровисто выпили, и Кристина по-русски спросила:
– Юлька, а чего мы в мокром-то сидим?
– Дуры потому что!
В мгновение ока девушки сбросили и так не слишком тяжелые наряды, оставшись в символических стрингах: крохотный треугольник впереди и два шнурочка – вокруг талии и между ягодиц…
– Музыку включай, музыку! – закричала Кристина.
– Секундочку, мадемуазель, – кивнул Алекс и нажал кнопку.
Я ни секунды не сомневался, что «русский прием» на его яхте будет озвучен чем-нибудь из Мусоргского. Не ошибся. Над заливом Ангелов полился неторопливый напев интермедии, будто сам Модест Петрович, тяжело ступая, ходил по нашей тисовой палубе, всматриваясь в… О да. Смотреть было на что. Во времена Мусоргского, если не ошибаюсь, женский купальный костюм состоял из глухого платья ниже колен, панталон и специальных туфель. Да, и еще чулок! Так что для великого русского композитора наши дамы были не просто голыми, а голыми совершенно бесстыдно и вызывающе. Интересно, какую бы музыку он написал, разглядывая наших нимф? Боюсь, что совершенно разнузданную и бесстыдную.
