– Простите, сэр?
– Ну, поправь меня, если я не прав, когда говорю, что «Теология видов» – это та книга, – сказал заведующий.
– Она остановила научный – то есть техномантический – прогресс почти на сто лет, сэр, – устало ответил Думминг. – И из-за нее люди дольше осознавали, какое место они занимают во вселенной.
– В смысле, что их мир создали мы, волшебники, и поставили его на полку в коридоре? – спросил заведующий.
– Это только снаружи так, сэр, – сказал Думминг. – Я же хочу сказать, что на каком-то этапе жизни с мистером Дарвином случилось некое событие, заставившее его написать не ту книгу. И она в самом деле не та. Да, в Плоском мире она была бы той, сэр. Ведь мы знаем, что у нас есть бог эволюции.
– Точно, такой тощий старикашка, что живет на острове, – подтвердил Чудакулли. – По-своему приятный. Помните, он перестраивал слона, когда мы с ним встретились? Приделал ему колеса – это очень разумно. А еще, помню, он очень любил жуков.
– Так почему Дарвин написал эту книгу по теологии, а не другую? – настаивал заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
– Не знаю, сэр, но, как я указал на четвертой странице – что, я уверен, вы и сами прекрасно помните, – это была не та книга в очень даже то время. Она, как бы то ни было, содержала определенный смысл. Каждый мог отыскать в ней что-то свое. И техномантам оставалось лишь найти в своей науке место для бога, а священникам отказаться от некоторых своих убеждений, которых никто в здравом уме все равно не придерживался…
– Например? – поинтересовался декан.
– Ну, например, что мир создан за неделю и что он не очень стар, – пояснил Думминг.
– Но ведь оно так и было!
– Еще раз повторяю, это так только снаружи, декан, – мягко ответил Думминг. – Насколько нам известно, «Теология видов» странным образом поляризовала общественное мнение. Ха-ха, можете даже сказать, экваторизировала.
– Не думаю, что мы станем так говорить, – заметил декан. – Что это вообще за слово такое?
– Ну… э-э… на шаре экватором называют воображаемую линию посередине, – ответил Думминг. – Вот и случилось, что большинство техномантов и священников поддержало идеи из книги Дарвина, потому что она давала желаемое и тем и другим. Многие техноманты твердо верили в бога, а самые рассудительные священники видели серьезные изъяны в своих незыблемых утверждениях. Вместе они составляли крупную и влиятельную силу. А убежденные религиозники и несгибаемые техноманты остались на улице. На морозе. То есть оказались на разных полюсах.
Этот весьма удачный, по его мнению, каламбур не вызвал у волшебников никакого отклика, и Думминг продолжил:
– Они не смогли согласиться с большинством и тем более договориться между собой. В итоге наступило счастливое примирение. На шестьдесят с лишним лет.
– Как мило, – заметил профессор современного руносложения.
– Э-э… да, сэр, и в то же время – опять нет, – сказал Думминг. – Техномантия не способна существовать в таких условиях. Она может достигать крупных успехов при единодушии. Ха, да когда всем управляет кучка самодовольных стариканов, которых ужин интересует сильнее, чем дело, это непременно приводит к застою. Это же любой дурак поймет.
Волшебники глубокомысленно закивали.
– Верно-верно, – согласился аркканцлер Чудакулли и прищурился: – Это очень важное замечание, которое действительно нужно было сделать.
– Спасибо, аркканцлер.
– А теперь нужно извиниться.
– Простите, аркканцлер.
– Хорошо. А посему, мистер Тупс…
Вдруг загрохотало пишущее устройство Гекса. Паукообразные руки забегали над листом бумаги и вывели:
«+++ Заведующий кафедрой беспредметных изысканий прав. +++»
Волшебники сгрудились вокруг.
– Прав в чем? – спросил Думминг.
«+++ Чарльз Дарвин, написавший «Теологию видов», бóльшую часть своей жизни прослужил священником англиканской церкви, одной из составляющих британского народа. +++», – нацарапал компьютер.
«+++ В те времена священники этой религии занимались прежде всего развитием археологии, истории страны, лепидоптерией[16], ботаникой, палеонтологией, геологией и изготовлением фейерверков. +++»
– Неужели священники таким занимались? – изумился декан. – А как же молитвы и все такое?
«+++ Некоторые занимались и этим, впрочем, это расценивалось как щегольство. Англиканский бог был нетребователен по части жертвоприношений, от людей он желал лишь, чтобы они вели себя благопристойно и не поднимали шума. Юноши из приличных семей и с хорошим образованием, но без особенных способностей, совершенно естественно становились священниками этой церкви. В селах у них появлялось много свободного времени. По моим расчетам, Дарвину было суждено именно написать «Теологию видов». Во всем фазовом пространстве третьего уровня содержится лишь один вариант истории, в котором он написал «Происхождение видов». +++»
– Почему так? – спросил Думминг.
«+++ Это тяжело объяснить. +++»
– Давай, выкладывай, – сказал Чудакулли. – Мы здесь все образованные люди.
Из лотка Гекса вылетел очередной лист бумаги. На нем было написано:
«+++ Да. В этом и проблема. Вы понимаете, что каждый выбор порождает новую вселенную, в которой он претворяется в жизнь? +++»
– Это ты опять про штаны времени? – уточнил Чудакулли.
«+++ Да. Только каждая штанина времени разветвляется на множество других, и те делают то же самое, и так далее, пока эти штанины не заполнят все пространство и не начнут перекликаться друг с другом и соединяться обратно. +++»
– Кажется, я теряю нить разговора, – признался аркканцлер.
«+++ Да. Это трудно объяснить словами. Даже математики в этом путаются. Но может помочь одна небольшая история. Сейчас я вам ее расскажу. Она отчасти правдива. +++»
– Давай, – сказал Чудакулли.
«+++ Представьте невообразимо большое число. +++»
– Хорошо, без проблем, – ответил аркканцлер после того, как волшебники посовещались между собой.
«+++ Прекрасно. +++»
Затем Гекс продолжил:
«+++ С тех пор как Круглый мир только был создан, он начал делиться на две практически неотличимые копии самого себя по несколько миллиардов раз в секунду. Ваше невообразимо большое число соответствует количеству всех возможных вселенных, которые содержатся в Круглом мире. +++»
– А все эти вселенные в самом деле существуют? – спросил декан.
«+++ Доказать это невозможно. Считайте, что существуют. Лишь в немногих из них существует человек по имени Чарльз Дарвин, который отправляется в судьбоносное плавание и пишет чрезвычайно влиятельную книгу об эволюции жизни на планете. Тем не менее количество таких вселенных все равно невообразимо велико. +++»
– Которое могло бы представить менее развитое воображение? – спросил Чудакулли. – То есть вдвое меньше первого невообразимо большого числа?
«+++ Нет. Оно невообразимо велико, но в сравнении с первым оно невообразимо мало. +++»
Волшебники шепотом посовещались.
– Прекрасно, – наконец произнес Чудакулли. – Вы пока продолжайте, а мы подхватим, когда сможем.
«+++ И все равно оно не настолько невообразимо, как количество вселенных, в которых написано «Происхождение видов». Это довольно необычное число, и представить его можно лишь при очень необычных обстоятельствах. +++»
– Оно невообразимо велико? – спросил Чудакулли.
«+++ Просто невообразимо уникально. Это число один, джентльмены. Просто один. Один, и всё. Один. Да. В фазовом пространстве третьего уровня существует всего одна история, в которой Дарвин садится на корабль, путешествует, рассматривает находки и пишет эту книгу. Во всех остальных альтернативные Дарвины не существуют, не садятся на корабль, погибают во время путешествия, не пишут книгу или пишут, как в огромном количестве случаев, «Теологию видов» и служат в церкви. +++»
– Корабль? – спросил Думминг. – Какой корабль? При чем здесь вообще корабль?
«+++ Как я уже объяснял, в благоприятной истории, где люди покинули планету, мистер Дарвин отправился в знаменательное плавание. Оно входит в список девятнадцати определяющих событий в истории вида и имеет почти столь же важное значение, что и выход Джошуа Годдельсона из дома через заднюю дверь в 1734 году. +++»
– Кто это такой? – спросил Думминг. – Что-то не припоминаю такого имени.
«+++ Башмачник из Гамбурга. +++», – ответил Гекс.
«+++ Если бы он в тот день вышел через переднюю дверь, ядерный синтез не стали бы использовать в коммерческих целях 283 года спустя. +++»
– Это правда так важно? – спросил Чудакулли.
«+++ Весьма. Это основа техномантии. +++»
– Для этого что, так уж необходимы башмаки? – продолжал озадаченный аркканцлер.
«+++ Нет. Цепь причинно-следственных связей, несмотря на некоторую сложность, вполне понятна. +++»
– А тяжело попасть на этот корабль? – поинтересовался декан.
