– Устинья, зайдите ко мне! – крикнула Регина, приоткрывая дверь кабинета.
В костюме-тройке цвета слоновой кости, с гладко зачесанными назад волосами, собранными в пучок на затылке, она смотрелась чертовски эффектно. Впрочем, как всегда. Захар тоже находился там – сидел на краешке стола, постукивая по колену пачкой каких-то документов. Избегая на него смотреть, Устинья устремила вопросительный взгляд на адвокатессу.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась та, – мы просто хотим, ммм… провести небольшой следственный эксперимент.
– Ударь меня, – сказал Захар, соскальзывая на пол.
– Ч-что? – не поняла девушка.
– Не стесняйтесь, – подбодрила Регина. – Бейте изо всех сил!
Устинья с опаской взглянула на мужчину. Он стоял в расслабленной позе и, казалось, открыт для удара. Тем не менее что-то ее останавливало – наверное, вчерашний случай, когда он поднял ее за шкирку, словно щенка, едва не придушив.
– Вот, – сказала Регина, подсовывая Устинье свернутую в рулон пачку бумаги. – Давайте!
Поколебавшись с минуту, она переложила рулон в другую руку и замахнулась на Захара. Странно, но девушка вдруг испытала приступ необъяснимой злости. Возможно, это было желание отомстить, отыграться за вчерашнее? Несомненно, бумага, даже сложенная в рулон, не могла нанести «противнику» серьезного урона, поэтому она даже не пыталась остановить свою руку в полете. Захар перехватил ее запястье в полусантиметре от своего лица.
– Я же говорил, что она вполне могла это сделать! – сказал он Регине, наблюдавшей за ними.
– Ну да, она левша, – кивнула та. – И замах – ничего такой…
– Перестаньте разговаривать так, будто меня здесь нет! – воскликнула Устинья.
– И если бы я ее не остановил, – словно не слыша ее слов, добавил Захар, – то валялся бы уже на полу – она, похоже, сильная девица. Сколько ты весишь?
Наконец-то он соизволил обратиться к ней!
– Пятьдесят один… нет, пятьдесят два килограмма, – ответила Устинья, все еще злясь.
– Во мне семьдесят восемь четыреста, – пробормотал он себе под нос.
– Какая точность!
– Этого требует его профессия, – пояснила Регина. – Сугривин весил килограммов девяносто.
– Но ты прибавь еще вес железного лома и стрессовую ситуацию, – отозвался Захар. Они снова говорили, словно находились в кабинете одни. – А еще она легко выходит из себя – вчера угрожала мне зажигалкой, а сегодня чуть башку бумагой не снесла!
– Что вообще происходит? – спросила Устинья, успокаиваясь: в конце концов, криками делу не поможешь, а Захар с Региной вряд ли стали бы развлекаться таким «оригинальным» способом.
– Мы получили предварительный отчет судебно-медицинской экспертизы, – ответила Регина.
– Получили? – хмыкнул Захар.
– Зубами вырвали – как обычно. Это, в сущности, значения не имеет, главное, он у нас.
– И что? – взволнованно спросила Устинья.
– Как и любой отчет, в котором нет информации об отпечатках пальцев или генетическом материале, он не слишком полезен. Сугривина убил некто, немного ниже него ростом (примерно как вы), достаточно сильный…
– Тоже примерно как ты, – вставил Захар. – Единственная полезная информация, которую мы почерпнули из отчета, это то, что убийца – левша.
– Но нам это не поможет, потому что вы – также левша, – закончила Регина. – А еще у вас нет алиби, вы обвиняете Сугривина в попытке изнасилования, вас уволили из концерна за халатность…
– За якобы халатность, – поспешила поправить адвокатессу Устинья, хотя теперь, когда Регина и Захар перечисляли улики против нее, она не могла не видеть, насколько все плохо.
– А самое неприятное, – продолжала Регина, – что глава концерна напрягает связи для того, чтобы убийца его племянника поскорее отправился за решетку. Для него это – дело чести. Во всяком случае, так утверждают СМИ, которым наверняка сам же Кузьмин и заплатил.
– Нет, – неожиданно возразил Захар, – самое неприятное не это. Самое неприятное то, что следствию, видать, не нужны другие подозреваемые. Ты, – он ткнул пальцем в Устинью, – их вполне устраиваешь в этом качестве, и отчет судмедэксперта и патологоанатома в полной мере это доказывает. Думаю, со дня на день тебя снова возьмут под стражу, и тогда выцарапать тебя из камеры будет уже невозможно – до самого суда.
Он говорил спокойным, будничным тоном – конечно, не ему же грозит тюрьма!
– Так что, – дрогнувшим голосом пробормотала Устинья, – я должна сидеть и ждать, пока меня снова арестуют?
– Кто сказал? – спросила Регина. – Мы, во всяком случае, ждать не собираемся. Если следователь уже «нашел» убийцу, то наша задача нарыть еще десяток подозреваемых и заставить его поработать! Захар, мне нужна вся подноготная Сугривина – с детского сада… нет, лучше с самого роддома. Нам интересен любой человек, который мог иметь на него зуб. Я хотела поручить это Мамочке, но у нее и так дел хватает, а ты хорош в добывании информации.
– Ну, хоть в чем-то ты признаешь мои заслуги! Хорошо, займусь Сугривиным. Но, ты же понимаешь, у меня есть основная работа, так что…
– Разумеется, разумеется. Ну, двигай, что ли?
– А мне что делать? – встряла Устинья.
– А вы, моя дорогая, займетесь собственным списком «пострадавших». Кстати, я так и не спросила, где вы его раздобыли?
– У меня хорошие отношения со многими сотрудниками концерна, ведь мне приходилось общаться, оказывать кое-какие услуги то одному, то другому… Ну вот, с секретаршей отдела кадров я тоже на короткой ноге. Она работает в «Пугачеффе» примерно столько же, сколько и я, и понимает, что мое увольнение носит чисто личный характер. Поэтому она поделилась со мной кое-какими сведениями. Прежде чем получить свое место, Сугривин работал в разных отделениях концерна, и каждый раз на него поступали жалобы от женщин-коллег. Все они либо уволились сами, либо их уволили под надуманными предлогами. Всего таких пятеро, исключая меня.
– Ого! Похоже, Сугривин был весьма темпераментным мужчиной! – усмехнулась Регина.
– Да уж! – фыркнула Устинья, вспомнив, как он навалился на нее всей своей тушей, прижав к столу.
– У меня не хватает людей, – сказала адвокатесса. – Ребята в университете, поэтому могут работать только во второй половине суток, да и то не каждый день, а мне нужно в суд…
– Я готова встретиться с девушками, – перебила Устинья. – Мне просто необходимо заняться каким-нибудь полезным делом!
– Вот и чудненько! – просияла Регина. – В случае чего обращайтесь к Мамочке – она кладезь информации и королева гаджетов.
Регина упорхнула, а Устинья, оставшись одна, оглядела офис.
– Чайку не желаете? – услышала она голос Ольги Шаевны и обернулась. Женщина стояла в закутке, служившем кухней-столовой, где располагались кофемашина, электрический чайник и крошечный буфет с посудой и салфетками. Еще там был диванчик на две персоны и стол.
– Лучше кофе, – попросила Устинья, подходя. Ни одно утро не обходилось для нее без двух-трех чашек, но сегодня она торопилась покинуть офис, боясь оказаться застигнутой «на месте преступления», а кафе еще не открывались.
– Кофе так кофе, – улыбнулась Мамочка и, достав из буфета пачку зерен, стала засыпать их в кофемашину. – А я вот, знаете ли, перестала его пить – здоровье не то.
– Может, вы бы называли меня на «ты», а? – предложила Устинья. – А то как-то неудобно!
– Как хочешь, – согласилась Ольга Шаевна. – Регина дала тебе задание?
– Угу, – кивнула девушка. – Поеду по адресам. Не уверена, правда, что они не изменились…
– Так давай я проверю? – предложила Мамочка. – Чтобы тебе зря не гонять?
– Вы правда это сделаете? – обрадовалась Устинья.
– Разумеется, ведь это в наших общих интересах! Вот, держи, – и женщина протянула ей чашку ароматно пахнущего кофе.
Устинья сделала пару глотков. Кофе оказался отличный, из дорогих. Ее зарплату в «Пугачеффе» большой не назовешь, хотя она знала, что получает процентов на тридцать больше, чем среднестатистический секретарь-референт в городе. Она не могла себе позволить покупать дорогую одежду и посещать элитные рестораны, но в качественном кофе себе не отказывала и покупала только элитные сорта, считая эту роскошь позволительной – ну должен же человек иметь возможность порадовать себя хоть чем-то?
– А можно вас кое о чем спросить? – осторожно заговорила Устинья вновь.
– Конечно, – кивнула Ольга Шаевна. – Что ты хочешь знать?
– Этот Захар, он… кто он вообще такой?
– А почему ты спрашиваешь? – удивилась Мамочка. – Он, что, обидел тебя, нагрубил?
– Да нет, – снова вспомнилась его рука на горле и полет «в космос», когда мужик вздергивал ее на стенку. – Просто он как-то не вписывается в интерьер офиса, что ли?
