– Вообрази! Стоматолог. – Несмотря на то что Мелани, как никто другой, знала Кирби, она все же была поражена ее реакцией. – Он же… он же из среднего класса.
– Ох, Мелли, ты просто невероятный сноб. – Она издала тихий смешок, а Мелани негодующе фыркнула. – Получается, Элен может крутить амуры сколько угодно, лишь бы ее выбор соответствовал стандартам общества? А стоматолог – проявление дурного вкуса?
– Конечно, это неприемлемо, – пробормотала Мелани, пойманная в ловушку логических рассуждений.
– Вообще-то отвратительно. Элен развлекается со стоматологом, пока бедный Гарольд растрачивает состояние на исправление неправильного прикуса. Где же справедливость?
– Ты меня просто поражаешь!
– Работа стоматолога очень дорого стоит.
Раздраженно вздохнув, Мелани сменила тему:
– Как поживает Стюарт?
Адам хотел было войти в студию, но передумал и молча остановился в дверях. Улыбка Кирби угасла. Взгляд, в котором только что сверкали веселые искорки, стал холодным, мелькнуло нечто жесткое, сильное и отталкивающее. Заметив это, Адам подумал, что она могла бы стать ужасным врагом. Под маской беззаботной, остроумной, сексуальной и вызывающей богатенькой девушки скрывались твердый характер и несгибаемая воля. Нельзя забывать об этом.
– Стюарт… – произнесла она срывающимся голосом. – Я не знаю.
– Ох, дорогая, – холодно ответила Мелани, прикусив нижнюю губу. – Вы поссорились?
– Поссорились? – Она безрадостно улыбнулась. – Можно и так сказать. – В ее глазах вспыхнуло некое чувство, очевидно, то самое, которое она пыталась вырезать из куска древесины. – Я поняла, что совершила ошибку, согласившись выйти за него.
– Ты делилась со мной своими сомнениями. – Выкурив сигарету, Мелани взяла Кирби за руку. – Я думала, это всего лишь нервы. Раньше ты никогда не позволяла отношениям зайти так далеко.
– Просто в мои суждения закралась ошибка. – Да, она никогда не позволяла отношениям дойти до помолвки. Помолвка означала обязательства, а обязательства, в свою очередь, тюрьма, которой Кирби по-настоящему страшилась. – Я ее исправила.
– А Стюарт? Думаю, он был в ярости.
Кирби безрадостно улыбнулась:
– Он дал мне прекрасную возможность сбежать. Он вынуждал меня назначить дату.
– И ты избавилась от него.
– Слава богу. В любом случае я наконец-то набралась храбрости нарушить слово. Думаю, впервые в жизни почувствовала себя виноватой. – Пожав плечами, она снова взяла брусок. Это помогло ей успокоиться, сконцентрироваться на поставленной задаче. – Я пришла к нему без предупреждения, с мыслью «сейчас или никогда». Уже приготовилась произнести небольшую речь, как вдруг заметила… скажем так… несколько предметов интимной одежды, разбросанных по комнате.
– О, Кирби…
– Частично это моя вина. Я отказывалась спать с ним. Просто никакая сила не могла заставить меня сблизиться. – Кирби пыталась подобрать правильные слова. – Не было страсти. Возможно, я с самого начала знала, что никогда не выйду за него. Но я была верна. – Ее снова охватила ярость. – Я была верна ему, Мелли!
– Не знаю, что и сказать. – В голосе подруги звучало сочувствие. – Мне жаль.
Кирби покачала головой, не желая ничьей жалости:
– Я бы так не злилась, если он не стоял передо мной и не уверял, как сильно любит меня, хотя его постель согревала другая женщина. Я сочла это унизительным.
– Ты не должна чувствовать себя униженной! – с жаром произнесла Мелани. – Он глупец!
– Возможно. Было бы просто плохо, если бы вовремя остановились, но мы попрали любовь и верность. И стало отвратительно.
Ее голос затих, глаза затуманились. Снова тайны.
– Той ночью я узнала достаточно, – задумчиво пробормотала она. – Никогда не считала себя дурой, но, кажется, была ею.
Мелани снова коснулась руки подруги:
– Наверное, ужасно узнать, что Стюарт изменял тебе еще до свадьбы.
– Что? – Кирби моргнула, вернувшись к реальности. – Ах, это… Да, это тоже.
– Тоже? А что еще?
– Ничего. – Она покачала головой, прогоняя воспоминания. – Это теперь мертво и похоронено.
– Я чувствую себя ужасно. Черт подери, сама же вас и познакомила.
– Возможно, ты должна побрить голову в знак раскаяния, но я советую тебе забыть об этом.
– А ты сможешь?
Губы Кирби изогнулись в улыбке, брови приподнялись.
– Неужели ты все еще припоминаешь мне Андре Файетта?
Мелани сложила руки на груди.
– Прошло пять лет!
– Шесть, да кто считает? – Кирби, усмехнувшись, наклонилась. – К тому же вряд ли стоило надеяться, что сексуально озабоченный французский студент гуманитарного факультета обладает хоть каким-то вкусом.
Мелани надулась.
– Он очень привлекателен.
– Тем не менее примитивный. – Кирби старалась подавить усмешку. – Никакого блеска, Мелли. Ты должна благодарить меня за то, что я его соблазнила, пусть неумышленно.
Адам решил, что пора обнаружить свое присутствие, и вошел. Кирби взглянула на него и улыбнулась. От ярости и холодности не осталось и следа.
– Привет, Адам. Поболтал с папой?
– Да.
Адам, взглянув на Мелани, обнаружил, что вблизи она выглядит еще более ошеломительно: идеальное лицо, идеальная фигура, скрытая бледно-розовым платьем, стильным и в то же время простым.
– Я вам помешал?
– Мы просто сплетничали. Мелани Бэрджесс. Адам Хайнес. Адам погостит у нас несколько недель.
Адам пожал тонкую руку с розовыми ноготками, мягкую и изнеженную, лишенную грубых мозолей, покрывавших пальцы Кирби. Он спросил себя, что из случившегося за последние сутки могло заставить его предпочесть ухоженной женщине, улыбавшейся ему, неопрятную художницу. Наверное, с ним что-то не так.
– Тот самый Адам Хайнес? – Улыбка Мелани потеплела. Она слышала о нем, его безукоризненной родословной и блестящем образовании. – Ну конечно, это вы. К этому месту художников притягивает словно магнитом. У меня есть одна из ваших картин.
– Правда? – Адам поджег ее сигарету, затем свою. – Какая?
– «Этюд в голубых тонах». – Мелани склонила голову и улыбнулась, глядя ему в глаза, – нехитрая женская уловка, которую она усвоила сразу, как научилась ходить.
Кирби внимательно наблюдала за обоими. Два таких необыкновенных лица. У нее зудели кончики пальцев запечатлеть черты Адама в бронзе. Год назад она вырезала лицо Мелани из слоновой кости – гладкой, прохладной и прекрасной. В случае же с ним она бы стремилась передать внутреннюю силу его натуры.
– Я хотела эту картину. Она впечатлила меня, чуть до слез не довела, – продолжала Мелани. – Но едва не упустила ее. Помнишь, Кирби? Ты же была там.
– Помню. – Она посмотрела на Адама – ее глаза светились искренностью и любопытством, она не делала попыток заигрывать, в отличие от подруги. – Я испугалась, что она сорвется и опозорится, поэтому пригрозила купить ее. Папа пришел в ярость, когда узнал, что я этого не сделала.
