В книге присутствовали и картинки — настоящие гравюры. Женщина, ведущая на поводке льва, мужчина и женщина перед троном, на котором восседает некая рогатая личность с впечатляющим «мужским достоинством», башня, охваченная огнем. Нечто подобное он видел на картах Таро, которыми одно время увлекалась жена. Потом, ударившись в религию, она спалила их в печке...
Ай, ерш твою медь! Капля крови сорвалась с пальца и плюхнулась прямо посреди страницы, как раз на гравюру, изображающую повешенного. Новый хозяин книги принялся шарить в кармане в поисках носового платка, чтобы стереть пятно, пока оно не въелось в бумагу, но остановился пораженный.
Никакого пятна на странице не было — бумага впитала его, не оставив даже следа. Он капнул еще раз, уже нарочно, — с тем же результатом. Еще раз и еще. Вдруг прямо над его ухом раздался голос, который ясно произнес слово «достаточно». Может быть, это не было именно то слово, а может быть, просто скрипнула половица.
Вслед за этим по странице прошла рябь, как по поверхности воды при хорошем клеве. Когда все успокоилось, страница стала совершенно другой — не было ни гравюр, ни незнакомого текста. То есть текст был, написанный тем же готическим шрифтом, теми же красноватыми чернилами, но буквы стали «до боли знакомыми». Наверно, под действием сквозняка несколько страниц перевернулось, и книга оказалась раскрыта на самом начале. Здесь текст появлялся прямо у него на глазах, как будто его писала невидимая рука, — такой эффект часто используется в фильмах, рассказывающих о жизни знаменитых поэтов. Но здесь были не стихи, а письмо, адресованное персонально ему.
«Благодарю тебя, незнакомец. Ты извлек на свет плод моих многолетних трудов и спас его от позорной гибели. Ты дал мне свою кровь, в благодарность я изменю твою жизнь, разумеется, если ты сам этого захочешь. Путь, которым ты пойдешь, следуя тому, что здесь написано, может привести тебя к неслыханному могуществу, а может — и к падению в бездну; все зависит от того, как ты воспользуешься моими советами. Подумай, есть ли у тебя достаточно смелости, чтобы следовать этим путем. Даже я не смогу уберечь тебя от всех опасностей, с которыми ты встретишься».
— Да кто ты, так твою?.. — не выдержал новоиспеченный владелец говорящей книги.
В ответ послышался ехидный смешок, а может быть, это опять что-то скрипнуло.
«Мое имя, а тем более имя моей почтенной матушки ничего тебе не скажет. Можешь считать меня своим добрым гением. Удачи тебе, и не забывай о благоразумии».
Строчки заколыхались и начали таять, как будто уходя вглубь страницы. Вскоре на их месте сам собой возник вполне русский текст: «Жизнь по ту сторону тьмы. Темная сторона и ее обитатели».
Мужчина сел на замусоренном полу посреди комнаты, рядом с почти собранным столом, не в силах отвести взгляд от таинственной книги. В голове билась одна-единственная мысль: «Вот это здорово, настоящее приключение! Хорошо, что я никому не рассказал о книге, особенно Светлане. Обязательно бы выбросила или кинула в печку».
Снова настоящее время
Тот же дом в старом районе
— Батюшки-светы, лестницу-то как уделали! И стены, и потолок даже в кровище!
— Да, ужастик, без декораций снимать можно...
— Здесь не только спиртное, здесь кое-что посерьезней. Как раз недавно читал: была одна секретная разработка для повышения агрессивности...
— Вот и я говорю: торгуют государственными секретами как хотят, а потом удивляемся, откуда в стране беспорядок.
— Кто-нибудь расскажет мне, наконец, что произошло? Ой, что это?!.
— Мама, они не хотели идти в музыкальную школу?
* * *
Трое негритят сидели раз в парадной, двое разодрались, остался только главный... Ой, мамочки, это что же, все из-за меня? Я такого не хотела, честное слово! Обоих на «скорой» увезли, а третьего забрали в милицию. Что бы сказали родители, узнав, что я такое натворила? Наверно, ругаться бы стали, они вечно ругаются, когда что-то не по ним. Тете Элеоноре я бы, пожалуй, обо всем рассказала, но они с дядей Сергеем, как назло, уехали во Францию заключать какой-то важный договор...
И что теперь делать, не извиняться же перед этими? Хотя, с другой стороны, если вспомнить, что от них столько времени житья никому не было... Как там на сайте говорилось? Мера необходимого воздаяния? А как же закон тройного воздействия, которым меня пугала эта идеалистка Эстер? За мной что, теперь три собаки будут гоняться? Мне и одной хватит.
Что же теперь получается: это моя собака, а я в таком случае ее хозяйка? Надо будет почитать, как обращаться с собакой-фантомом. Позволят ли родители взять ее в дом? Или можно не спрашивать, она же невидимая?.. Интересно, поддается ли она дрессировке? И надо ли ее выгуливать? Мне в детстве одного Тобика хватило: дождь не дождь, поводок в руки — и вперед. Воспитательный, блин, момент: обязанности по дому и все такое. Правда, как потом выяснилось, собачку нам отдали не насовсем. Вернулся хозяин, и Тобика пришлось отдать. И зачем только старшие врут?
С кем бы посоветоваться? От народа на форуме, похоже, толку не добьешься: только выпендриваться и умеют, а как до дела дойдет, так они сразу не при делах, отмазываются, как могут. Может, с Андреем поговорить? Правда, мы с ним последний год почти не общались... А почему бы и нет, дружили же в детстве, и, кажется, он мою кассету брал слушать из тайника. Да и тем более такая ситуация...
К тому же он на меня в последнее время как-то странно поглядывает... Может, догадывается, чья это работа?
Последний из могикан
Неуютно одному, чувствуешь себя как-то неуверенно. Впервые за много лет остаться без такой защиты. Еще бы, со школы вместе. А скольких трудов стоило сколотить компанию, внушить этим тупоголовым двоечникам, что надо держаться друг друга. Серега не хотел водиться с Фаридом: у него, видите ли, мама приезжая, а тому было влом общаться с близнецами Илюхой и Юриком...
Верно он когда-то придумал: когда за тебя четыре пары кулаков и четыре здоровых лба, которых даже учителя побаиваются, никто к тебе не прицепится. Даже старшеклассники будут тебя обходить на почтительном расстоянии. Понятно, что задаром в телохранители никто подписываться не будет. Пришлось их прикармливать, как отец рыбу в своей любимой бухточке в Комарове. Задания по математике, которые им мозгов не хватило бы решить, бутерброды с сервелатом, на который у их родителей денег не хватит. Когда стали постарше — сигареты, пиво ящиками... Чего хочет народ? — правильно — хлеба и пива. Это отец всегда говорил, когда выпивал и становился добрым. Все остальное время он спокойно мог пройти мимо родного сына, как мимо стенки. Матери денег на хозяйство дал — и, типа, все, отстрелялся.
