Согласно этому документу, границы сфер влияния в Европе менялись: Литва оказывалась в советской сфере влияния, а территории с польским населением, находившиеся восточнее прежней разграничительной линии, передавались Третьему рейху. Новая граница должна была пройти почти в точности по «линии Керзона» – линии, рекомендованной британским политиком в качестве восточной границы Польши еще в 1920 году. Решение, которое нельзя не признать мудрым – территории с компактно проживавшим польским населением были бы для Советского Союза весьма сомнительным приобретением со всех точек зрения. Ни о какой «дружбе» в данном случае речь не шла. В пакте содержалось обязательство проводить консультации по вопросам, представлявшим общий интерес. Это тоже вряд ли можно считать признаком союза двух стран. Скорее речь идет о том, что два сильных противника стремились держать друг друга под контролем.
В «Системной истории международных отношений», изданной коллективом авторов под руководством профессора Богатурова и позиционируемой в качестве учебника по истории международных отношений XX века, соответствующая глава носит название «Окончательное оформление германо-советского союза». В частности, там говорится о том, что «союз между Москвой и Берлином был оформлен полномасштабным межгосударственным договором». Естественно, никаких доказательств того, что речь идет именно о союзе, авторы не приводят. А жаль – может быть, и англо-германский договор 1935 года можно было бы назвать «окончательным оформлением англо-нацистского союза»?
Но вернемся к осени 1939 года. В течение следующих месяцев советское руководство пристально следило за развитием ситуации на Западе. Казалось, что прогнозы оправдываются – после разгрома Польши война приняла характер ярко выраженной позиционной борьбы. Правда, в отличие от Первой мировой, не было ни многодневных артиллерийских обстрелов, сметающих все с лица земли, ни массовых пехотных атак на подготовленные позиции, ни сотен тысяч убитых. Война выглядела довольно странно – редкие перестрелки, игра в футбол на нейтральной полосе… Ее так и окрестили – «Странная война». Все выглядело так, словно немцы, французы и англичане и не собирались воевать друг с другом, а сели в окопы по какому-то странному недоразумению. Явное нежелание западных союзников вести какие-либо активные боевые действия заставляло задуматься о том, не собираются ли они продолжить политику умиротворения и заключить мир с немцами при первой благоприятной возможности? Советскому руководству необходимо было быть готовым и к такому развитию событий. В тогдашней ситуации сговор основных капиталистических держав за счет СССР выглядел отнюдь не фантастикой, а реальной угрозой. Именно поэтому руководство в Москве было совершенно не заинтересовано в том, чтобы Вторая мировая война закончилась, так и не успев толком начаться.
Конец ознакомительного фрагмента.
