Тогда казалось, что летом время замирало. Теперь же это было просто ещё одно время года, полное дедлайнов. Прошла уже неделя лета, а она едва это заметила.
— Что-то не так? — спросил Матиас.
Как для мужчины, он был очень наблюдателен. Или, скорее, казался таковым в сравнении с Габриелем, который оставался совершенно безучастным.
— Я скучаю по своему детству, — призналась она.
— Летний дом среди садов у озера? Ловля фиолетовых светлячков по вечерам и ожидание восхода двух лун, чтобы звездные цветы расцвели и выпустили рои гала? Лазание по деревьям, чтобы поесть оранжевых вишен?
Она моргнула.
— Даже не думала, что разведка Баэна настолько щепетильна.
— Нет, я просто описал свое собственное детство.
— Ты ждал восхода лун, чтобы увидеть звездные цветы?
— Нет, но ждала моя сестра, и всякий раз тащила меня с собой.
Тогда понятно. Большинство семей либо владели летними домами, если могли их себе позволить, либо же арендовали, предпочитая растить наследников в провинции. Летом большинство детей гонялись за светлячками и съедали оранжевых вишен и малины с собственный вес.
Матиас улыбнулся.
— Хотя ей не приходилось тащить меня изо всех сил. Мне тоже нравились цветы.
— Я скучаю по тем временам. Тогда я думала, что когда вырасту, для меня всегда будет лето. Я буду делать, что захочу и когда захочу…
Он усмехнулся. Смех вышел горьким.
— Сколько?
— С последнего лета в провинции? Четыре года.
Он поднял руку, показывая ей пять пальцев.
— Зачем мы делаем это с собой? — задалась она вопросом.
— Ради семьи и роскоши быть потомком. — Его слова были пронизаны сарказмом.
— Роскоши хоть отбавляй. Иногда я так роскошно себя чувствую, что три дня подряд забываю принять душ и сплю у себя в кабинете.
— Сон? Что это за излишество? Сон означает релаксацию. Мягкая кровать, теплое одеяло. Я не спал с прошлого месяца.
Она посмотрела на него, не уверенная, что он шутит. Сегодня было седьмое. Технически, с правильно подобранными энергетиками, это было вполне возможно.
— Я не сплю. Я вырубаюсь, а до этого лежу и мысленно проверяю список выполненных задач, пока мой мозг не отключается, а спустя четыре часа звенит будильник.
— Хвала вселенной, что ты немного поспал, потому что на какую-то секунду, я уже задумалась, можешь ли ты лететь…
Он убрал руки с руля и шаттл накренился вперед.
— Матиас!
Он ухмыльнулся и выровнял корабль.
— Если ты слишком устал, я могу повести, — предложила она.
— Я мог бы пилотировать эту штуку во сне.
Конечно, мог бы.
— Плохой выбор слов.
— Я нарочно.
Рамона покачала головой и включила бортовой дисплей перед ней, открывая трансляцию со спутника. Они были в десяти минутах от сенаторской виллы. Она вызвала ее изображение на экран. Просторный трехэтажный особняк в экстравагантном стиле Третьей волны — финальном массовом прибытии поселенцев, — был возведен из розового мрамора и отделан селлордианским кварцем, сиявшим на солнце малиновым багрянцем.
Какой огромный дом.
Нижний этаж был массивным кубом со скругленными краями, двадцати метров в высоту и сотню метров в ширину, со стенами с башенными арочными окнами. Скругленный куб поменьше — два верхних этажа — стоял на вершине этого огромного основания, в центре. Пространство вокруг двух этих этажей занимал прекрасный ландшафтный парк. Несколько извилистых тропинок пересекали его зелень, протянувшись к южному углу сооружения, где двойная лестница прорезала первый этаж, ведя к полукруглому бассейну величиной с небольшое озеро. Казалось, что кто-то приложил нож к безразмерному трехъярусному торту и отрезал один из нижних углов, так что вытекшая из него жидкая начинка образовала круглую лужу.
Не было видно ни единого острого угла — сплошные извилины и арки, а темно-красная крыша представляла собой волнообразный изгиб, увенчанный куполом. Все мерцало красным кварцем.
— Ослепительно, — подытожила она.
— Он должен был заверить избирателей в его традиционных ценностях.
— Выглядит как торт «Красный бархат». Насколько он большой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почти двенадцать тысяч квадратных метров.
Средний дом в Новых Дельфах был около двухсот квадратных метров.
— Не знала, что политикам так хорошо платят.
— Честным и не платят, — возразил Матиас. — Это памятник всем полученным им взяткам.
Недурно.
Дело было не только в стоимости самого дома, но и в его содержании. Даже если Дрюэри все в нем автоматизировал, цена за энергию, необходимую для уборки и поддержания в нем всего, должна была быть ошеломляющей.
— Кассида — их единственный ребенок, — сказала она. — В этой громадине живёт только он и его жена. Что он делает со всем этим пространством?
— Наполняет его занятными вещами. Например, у него есть библиотека из антикварных книг. Настоящая бумага, запечатанная в вакууме. Крытые спортивные площадки. А ещё есть внушительный атриум посреди дома с собственным тропическим садом, бассейном с морской водой и настоящим песчаным пляжем. Площадь одного только атриума шесть тысяч квадратных метров.
Она уставилась на него.
— Я не шучу, — возразил он. — Его жена — поклонница тропиков.
Экран заполнило изображение поместья. Камера шаттла пока не могла увидеть само здание, но они уверенно приближались к нему.
— У тебя есть план? — спросила Рамона.
Он посмотрел на нее.
— Он все-таки федеральный сенатор.
Рада делилась на провинции, каждая со своим собственным сенатом. Вдобавок к этому, каждая провинция отправляла федеральных сенаторов в планетарный совет, по одному представителю на один миллион граждан. В Далии было одиннадцать федеральных сенаторов, что делало Дрюэри одним из одиннадцати самых могущественных людей в провинции. Только у губернатора провинции было больше власти.
— Мы не можем просто напасть на него, — продолжила она. — Для начала, там может быть сенаторская охрана.
— Ее там не будет. Он отказался от услуг охраны, чтобы «сэкономить деньги налогоплательщиков». Охрана подчиняется институции Федерального Сената. Для него присутствие такого количества неподвластных ему глаз и ушей вызывает неудобство.
— Тогда там частная служба безопасности, — предположила она.
— Вероятнее всего.
Это однозначно упрощало задачу. Но все равно, их прибытие и все, что они будут делать внутри дома, будет записано камерами. Без сомнений, если они оставят Дрюэри в живых — а им придется это сделать — он использует запись их действий как детонатор, чтобы взорвать их семьи. Будущее и Адлеров, и Баэна зависело от их следующих шагов.
Она не была уверена, что ее это волнует. Подобная мысль должна была вызывать тревогу, но Рамона просто не могла набраться сил, чтобы уделить ей внимание. Испытываемое ей давление только нарастало с момента, как она узнала об измене Габриеля, и теперь достигло критической точки. Ей нужно было его сбросить, иначе оно разорвет ее на части.
— Есть еще что-то, что мне стоит знать о сенаторе? Какие-нибудь неожиданные сюрпризы?
— У Лайлы Дрюэри боевой имплант.
Матиас ответил без колебаний. Возможно, их временное партнерство и может сработать, в конце концов.
— Я знаю, — ответила она. — С-класса.
Его брови чуть приподнялись.
— Ты наш потенциальный пожизненный враг, Баэна. Мы присматриваем за твоими возможными союзниками.
— Тогда мне нечего бояться. У вас хорошая слежка, но дерьмовые выводы. Дрюэри никогда не были моими союзниками.
Она закатила глаза.
— Как насчёт самого сенатора? Какие-нибудь улучшения?
— Стандартный сенаторский имплант. Боевые импланты плохо интегрируются с сенаторскими административными моделями. Или то, или другое. Его растили для должности сенатора с самого рождения. Если дать ему оружие, он не будет знать, с какого конца оно стреляет.
Дисплей вспыхнул золотом. Они пересекли границу владений. Она могла видеть красный купол, вздымающийся над верхушками деревьев в нескольких километрах от особняка.
