— Ты в порядке? — Макс смотрит на меня, задавая один и тот же вопрос, как я понимаю, за слишком короткий промежуток времени. — Ты кажешься далекой.
Я колеблюсь, не зная, что сказать. Я знаю, что если я спишу это на усталость, то мы очень скоро отправимся обратно в дом, а я пока не готова оставить солнце и открытый воздух позади.
— Я просто впитываю все это, — быстро говорю я, кивая в сторону обширного виноградника. — Я никогда раньше не видела ничего подобного. Мне кажется, я могла бы остаться здесь навсегда.
— Это всегда было одной из моих любимых частей поместья, — соглашается Макс. — Если бы меня не подтолкнули к священничеству, я бы попросил своего отца поручить мне надзор за винным бизнесом. У меня всегда был к этому интерес.
— Значит, у твоей семьи есть винная марка, а также производство винограда?
Макс кивает.
— У нас в винном погребе есть довольно много бутылок. Как-нибудь вечером мы проведем дегустацию. Как тебе это?
— Звучит забавно. — Это так, но мне интересно, насколько хороша идея напиться вина с Максом поздно вечером наедине в какой-нибудь части огромного старого дома. — Мы можем поиграть в ту же игру, что и в баре той ночью.
Макс усмехается.
— Выбирать яд, только с вином вместо ликера.
— Именно. — Я сопротивляюсь желанию взять его под руку, пока мы идем обратно к машине и небольшой укол сожаления пронзает меня. Я бы не стала менять то, что произошло между нами, но несколько недель назад я бы без колебаний сделала это. Это было бы обычным делом, между друзьями, но теперь любое прикосновение, любая близость наполнены смыслом и опасностью, которых раньше не было. Мы создали наше до и после, когда переспали вместе, и мы никогда не сможем вернуться к тому, что было до того, как мы пересекли эту черту. Я больше не могу прикасаться к Максу случайно. Это похоже на потерю, как будто все, что произошло в последнее время, это то, что я теряла все больше и больше из того, что у нас было, воздвигая осторожную стену между нами.
Пока мы едем к конюшням, Макс указывает на другие особенности поместья, большой пруд, который можно было бы назвать озером, оранжерею, окруженную ухоженными садами, и тропу, ведущую от конюшен к большей части поместья за их пределами, более неприрученную, но подходящую для верховой езды.
— Ты когда-нибудь раньше ездила верхом? — Небрежно спрашивает он, паркуя машину перед сараем, и я со смехом качаю головой.
— Абсолютно нет, — говорю я ему между смешками. Сама мысль о том, что у меня когда-либо была бы такая возможность, почему-то кажется мне веселой. — Я никогда даже не прикасалась к лошади.
— Ну, с этого мы и начнем, — ухмыляется Макс. — А потом, когда тебе станет немного лучше и ты почувствуешь себя сильнее, мы отправимся на прогулку вместе. Может быть, сначала на арене, а потом на трассах.
— Держу пари, я смогла бы быстро освоить это. — Я выскальзываю из машины, когда он открывает дверцу, приземляюсь на землю в нескольких дюймах перед ним, и на одну короткую секунду слышу, как он с шипением втягивает воздух, и его глаза встречаются с моими. Я чувствую в нем напряжение, и мне требуется мгновение, чтобы понять это, но когда я понимаю, я чувствую, как между нами вспыхивает жар, и все на мгновение замирает:
Макс лежит на спине в моей кровати, голова утопает в подушках, черные волосы взъерошены вокруг его лица… Его руки потянулись, чтобы обхватить мои, когда я посмотрела на него сверху вниз, выражение его лица было напряженным и нуждающимся в желании, когда мои бедра сжались вокруг его бедер, опускаясь на него… Звук моего имени на его губах, когда я почувствовала, как он заполняет меня, когда я переместилась на него сверху, мои пальцы переплелись с его пальцами и держали его руки над головой, удовольствие пронзало нас обоих, снова и снова, пока не поглотило нас…
Макс откашливается, отворачивается и указывает на сарай. Я вижу, как краснеет его воротник, как учащенно бьется пульс на краю горла, но притворяюсь, что не замечаю. Я притворяюсь, что не знаю, о чем мы оба только что подумали, о чем простой комментарий так легко напомнил ему.
Внутри амбара пахнет землей, сеном, теплым мехом и сладким зерном, и я вдыхаю, чувствуя странный комфорт в прохладном, неярком свете прохода. Я слышу ржание лошадей, когда несколько из них подходят к краю стойла, любопытствуя, принес ли им кто-нибудь что-нибудь.
— Подожди секунду, — говорит Макс, открывает дверь справа от нас, проскальзывает внутрь и возвращается с горстью маленьких квадратиков пшеничного цвета. — Ты можешь угостить их, если хочешь. — Он протягивает один из них мне. — Сначала посмотри на меня. К большинству из них можно подойти, просто будь осторожна и остановись, если я тебе скажу. Я уверен, что сейчас здесь есть кое-что, чего я тоже не знаю.
В одном из первых стойл стоит симпатичная лошадь, светло-рыжеватая, с белой полосой вдоль морды, и она топает копытом, когда я подхожу ближе.
— Может эта? — Спрашиваю я, и Макс кивает, ухмыляясь.
— Бэзил – хороший мальчик. Смотри, как я угощаю его. — Он кладет ладонь на один из квадратов, вытягивая руку ладонью вверх, слегка загнув пальцы назад, чтобы у лошади была плоская поверхность, с которой она могла есть. — Ты просто должна быть осторожна со своими пальцами. Иногда они слишком возбуждаются, и ты можешь потерять один.
— Правда? — Я бледнею, наблюдая, как Бэзил берет лакомство с руки Макса и усмехается.
— Вероятно, нет. Но лучше перестраховаться. Вот сама попробуй.
Он отходит в сторону, когда я подхожу к Бэзилу, но я все еще чувствую его присутствие у себя за спиной, теплое и надежное.
— Просто осторожно протяни руку, — подбадривает он меня сзади. — Меньше всего шансов, что он схватит это слишком быстро и случайно укусит тебя.
Нервная дрожь пробегает по мне, когда лошадь трясет головой, явно в ожидании угощения в моих пальцах, но я не собираюсь поджимать хвост и убегать от чего-то такого простого, каким это должно быть. Я пытаюсь подражать тому, что делал Макс, разгибая руку и загибая пальцы назад, когда Бэзил фыркает и вытягивает нос, бархатистые губы скользят по моей ладони, когда он набирает в рот лакомство, хрустит им, пятясь. Каким бы глупым это ни казалось для такой мелочи, я чувствую прилив победы, когда поворачиваюсь к Максу с улыбкой на лице, и вижу, что он тоже улыбается.
— Видишь? Не так уж и страшно. — Говорит он, протягивая мне еще несколько маленьких квадратиков. — Мы очень скоро выведем тебя на тропы.
Мы идем по проходу, Макс указывает на лошадей, которых, как он знает, я могу спокойно угостить, и к тому времени, как мы достигаем другой стороны сарая, я не могу вспомнить, чего я так боялась.
— Мы действительно можем прокатиться? — Спрашиваю я, и Макс кивает, посмеиваясь.
— Когда у тебя будет немного больше времени на восстановление, конечно. Я тоже давно не ездил верхом, но я не сомневаюсь, что все это вернется ко мне. — Он позволяет высокому, поджарому черному коню слизать губами последнее лакомство со своей ладони, а затем отряхивает руки о штанины, оставляя на них немного зернистого налета. — Может, нам вернуться наверх? Я уверен, тебе нужно немного отдохнуть, а Джиана скоро подумает об обеде.
Я киваю, хотя последнее, чего я хочу, это вернуться и отдохнуть. Я уверена, что у Макса есть и другие дела, помимо того, что он меня опекает, и я не хочу быть для него обузой. Мы молча возвращаемся к дому. Я провожаю Макса до задней двери, он придерживает ее для меня, и мы вместе поднимаемся по лестнице. В один и тот же момент мы оба колеблемся, и Макс бросает взгляд на одну из дверей на нижнем этаже.
— Ну, я…
— Конечно. Я просто поднимусь наверх и…
Мы говорим одновременно и одновременно замолкаем, оба уставившись друг на друга. Я чувствую напряжение, витающее в воздухе, и мельком замечаю, как напрягаются руки Макса, как дергается маленький мускул на его челюсти, как будто он сдерживает себя. Я чувствую себя прикованной к месту, но заставляю себя подняться по лестнице в свою комнату, с каждым шагом сопротивляясь желанию броситься обратно к нему и рассказать о своих чувствах.
