Готовые модели ставили на полку или у нас, или у кого — то из малышей. Кому какая нравилась независимо от того, кому её купили. Ссорится мы им не разрешали
Они частенько вспоминали свою старую привычку и искали повод подраться, но мы с Максимом жестко заявляли:
— Хотите драться — марш на улицу. И больше сюда не приходите
Они тут же затихали, смирно усаживались на диване и поглядывали на нас настороженно
Незадолго до Нового Года получилось так, что Динькины и Данькины родители собрались у нас
Мамы малышей начали охать — Ольга, наши то вас совсем, наверно, достали! И мальчишкам уроки учить мешают! — Девочки, не говорите глупости. Абсолютно не мешают. Сидят, шуршат в своём углу. И Сережа с Максимом ответственней к младшим относится стали. Хотите — спросите у них
— Правда — правда, совсем не мешают. Даже наоборот. Веселей с ними
Тут мы немного покривили душой. Нам с Максимом никогда не было скучно и вдвоём. А с мальцами постоянно возникали разные непредвиденные заботы. То, пока ждут нас с шестого урока, ухитрятся вываляться в снегу так, что промокнут до трусов, и приходилось развешивать их вещички на батареях
А им хоть бы что — скачут по квартире и валяются в трусиках на ковре, стуча локтями и коленками
То пошвыряют куртки и портфели и носятся в одной школьной форме по двадцатиградусному морозу гоняют в футбол с одноклассниками мерзлой шапкой с помойки. А потом начинают шмыгать носами
Приходится скармливать им малиновое варенье, которое мы и сами поесть не дураки. Но с другой стороны..
Сидишь, бывало, читаешь урок по литературе, а Динька беззвучно подкрадётся сзади, просунется под локоть, доверчиво прижмётся к боку, и шепотом спросит " Я не мешаю тебе? Почитай мне вслух, пожалуйста." И тогда начинает шевелиться внутри непонятное теплое чувство, и прогнать его становится невозможно. Или Максим делает рисунок, который задали по рисованию, а Данька присядет рядышком, подлезет ему под руку и подсказывает, а потом берёт себе карандашик и начинает помогать рисовать. И что интересно, у него получается! Лучше, чем у Макса!
13. Ледяная дорога
Однажды мы собрались с Максимом на лыжах в лес. В лесу, километрах в четырёх от города, стояло полуразрушенное строение. Не то бывшая усадьба, не то заброшенный рудник демидовских времён
Пацаны с нашего двора рассказывали про эти руины разные небылицы. То, что в нём есть старинный подземный ход, то, что это была подпольная монетная мастерская. И вот мы решили прокатиться до этого здания на лыжах и хорошенько всё разведать. Летом времени как — то не находилось. Динька с Данькой, конечно же, напросились с нами. Мы поворчали для порядка, и взяли их с собой. Погода стояла отличная: температура всего минус десять градусов, с неба падает лёгкий снежок. До конечной остановки «Лесопарк» мы доехали на старом дребезжащем автобусе. В нём, кроме нас ехало много лыжников
На конечной мы надели лыжи, поудобней пристроили малышам рюкзачки с бутербродами и неторопливо покатили в сторону от всех остальных лыжников — в сторону леса. До заброшенного здания добрались за час
Могли бы и быстрее, но малыши часто останавливались посмотреть то на белочку, грызущую кедровые орехи, то на синичку, то на стайку болтливых снегирей. Мы их не подгоняли. В здании снега было мало
Мы сняли лыжи, и внимательно облазили все углы и комнаты. Конечно, это была не подпольная мастерская и никакого подземного хода мы тоже не нашли, но всё равно — приключение. Мы поиграли в снежки, потом во взятие бастиона.
Через какое то время мы притомились и решили пообедать. В комнате с земляным полом развели костёрчик, подогрели на огне прихваченные бутерброды и попили обжигающего чая из термоса
Но вот когда мы уже засобирались домой, вокруг всё как — то изменилось. Лёгкий снежок, который падал утром, шел гуще, а снежинки, которые утром беззаботно кружились и тихо падали на землю, летели сплошной хлёсткой стеной.
Ощутимо похолодало. У нас так частенько бывает — утром минус пять, а вечером — минус тридцать. Похоже, на этот раз нам не повезло. Мороз придавливал с каждой минутой
Нужно было решать — или разводить костёр и оставаться в заброшенном доме, пока не стихнет метель, или идти на остановку. Решили идти. Быстро одели рюкзачки, завязали малышам лица шарфами, чтоб не обветрило, и пошли. Остатки наших следов были видны довольно чётко, по ним и ориентировались
Обычно ориентиром здесь служила городская телевышка, но сейчас её не было видно за сплошной снежной пеленой. Достаточно быстро прошли километра два. И тут случилась беда. Динька въехал лыжей под упавший ствол дерева, лыжа застряла, и он, не удержав равновесия, как — то неловко сел на снег
— Динька, вставай! Он испуганно посмотрел на нас и ответил:
— Не могу. Ногу очень больно
Мы осторожно высвободили его ногу из лыжного крепления. Он не плакал, а только шумно втягивал в себя воздух через сжатые зубы. Я осторожно расстегнул тёплый полусапожек и начал его снимать
Динька не закричал, а только выгнулся назад, как дуга, и шумно задышал
Наконец сапожок оказался у меня в руках. Я поставил его рядом и осторожно стянул шерстяной носочек
Под ним был ещё один, простой. Его можно было не снимать. И так было видно, что тоненькая Динькина нога опухает на глазах
— Вот черт. Неужели перелом? Данька смотрел на нас округлившимися от страха глазами. Мы с Максом переглянулись
— Что делать то? — Здесь оставаться нельзя. Заметёт, и вообще не выберемся. Замёрзнем. Мороз здорово прижимает
Разве ты не чувствуешь? — Может, кому то сбегать на остановку за людьми? — Не выйдет. Не найти нас будет. И так уже темно
Решение пришло само собой. Осторожно натянули Диньке на ногу шерстяной носок, потом ещё два моих, и обмотали Максимкиным шарфом. Сверху на это всё напялили опустошенный рюкзак. Взяли две Динькины лыжи, скрепили между собой вторым рюкзаком и на эти самодельные носилки осторожно полуусадили, полууложили Диньку. Ему было так больно, что он даже не сопротивлялся. Лёг и сразу закрыл глаза. Я взял за задние концы лыж, Максим за передние, и мы пошли. Вокруг было совсем темно, снег уже не шел, но и ясным небо тоже не было. Стоял белёсый ледяной туман, температура опустилась градусов до тридцати. Становилось трудней дышать — воздух стал как будто жестким
Хорошо хоть на промерзшем насте неплохо были видны наши следы. За час добрались до конечки
И тут нас ждала новая неприятность. Автобус уже ушел(в такую — то погоду), и стоянка для легковушек у входа в лесопарк тоже была пустой. До города (вернее, до ближайших домов), идти надо было километров шесть…
Мы с Максимом надолго запомнили эту белую обледеневшую дорогу. Ни одного огонька, ни одной машины. Только мороз и поскрипывающие шаги. Лыжи мы бросили в остановочном павильоне — не до них сейчас. Данька притих и безропотно шагал впереди. Сперва здорово мерзли ноги (ещё бы, без носков в лыжных ботинках в такой мороз), но довольно скоро я перестал их чувствовать. Совсем
Шел как будто на чужих деревяшках. На секунду промелькнула мысль: «не отморозить бы», но я её прогнал. Диньке сейчас гораздо хуже. Казалось, что мы шли бесконечно долго. Вдруг Максим сказал:
— Подожди
Мы остановились и осторожно положили носилки на дорогу. Он сел прямо на снег и начал развязывать ботинки. Снял носки и отдал мне
— Одень. Иначе не дойдёшь
Ох, какое блаженство — натянуть тёплые носки и тёплые ботинки. А Максим остался в тоненьких трикотажных носках. Надел поверх них мои промерзшие насквозь ботинки, поморщился и сказал:
— Сойдёт
Потом мы шли ещё целую вечность. Наконец сквозь морозный туман стали проступать фонари уличного освещения и редкие огоньки в домах. Мы подошли к крайнему дому и зашли подъезд
По сравнению с улицей там было очень тепло. Положили носилки на пол, и я прислонился к батарее
Макс позвонил в первую же дверь, ему открыли, и он начал что — то сбивчиво объяснять высокому дядьке в спортивном костюме. Я наслаждался теплом от батареи, перед глазами медленно кружились разноцветные круги. "Заснуть бы сейчас" Ну тут проскочила мысль: "Динька!" Я встряхнулся и нагнулся к носилкам:
— Динька, Денис! Ты как? Динька разлепил губы:
— Ничего. Только больно очень. Но я терплю
Макс с дядькой затащили носилки в квартиру, следом зашли Данька и я
Дядька набрал на телефоне две цифры и произнёс несколько слов. Я привалился к стенке в коридоре и закрыл глаза. Стало тихо — тихо. Без звука зашли люди в белых халатах, склонились над Динькой
Принесли откуда — то настоящие носилки, аккуратно уложили его и унесли. Вернулись, потрепали меня за плечо. Осторожно вывели на улицу, усадили в испускающую клубы морозного дыма "Скорую помощь". Рядом уселись Данька и Макс
