- А мы разведываем.
- Что разведываете?
- Разведываем. Нельзя говорить. Не обижайся, я клятву дал.
- Раз клятву, тогда конечно... Слушай, это ты ребятам в лагере сказал, что нас бить собираются? Тогда, в клубе?
- Я.
- С чего ты взял? Кто нас бить собирался?
- Я у клуба слышал. Ваня этот бешеный. Лезет на всех. Задавучий. Вот я и побежал. Неправильно, что ли?
- Да нет, может, и правильно. А ты чего не приходишь к нам?
- Чтобы врачиха опять орала?
- Не будет она орать, - успокоил его Андрей. - Мы ей сказали, приходи.
- Приду, - пообещал Колька. - А ты нам можешь индейские значки нарисовать? Как у вас на рубашках?
- Нарисую. Только ты скажи, что рисовать. Подумайте с ребятами, и скажешь.
- Точно нарисуешь?
- Я же сказал.
- Тогда я побегу к пацанам. Может, сегодня успеем придумать.
- Беги.
Колька, поддернув штаны, помчался рысью и исчез за вагончиками.
Андрей же пошел потихонечку дальше и скоро очутился за поселком, на развилке дорог. Одна из них вела к посадочной площадке вертолетов, другая поворачивала вправо, к станции. Андрей двинулся по второй.
Вечерело. Погустела комариная сетка, висящая возле лица. Сумерки пробрались в тайгу, она потемнела. Розовой пеной лежали высоко в небе легкие облака. А от поворота дороги, навстречу Андрею шла женщина.
Еще издали, не видя ее лица, Андрею показалось, что походка и фигура женщины знакомы, а пройдя десяток-другой шагов, он понял, что это Наташа. Андрей остановился, подождал и, когда Наташа поравнялась с ним, поздоровался.
Сегодня на лице Наташи не было и следов косметики, которая неприятно поразила Андрея в клубе. Оно было ясным, и ветер плескал на него темные пряди распущенных волос, обнажая маленькое ухо с проколотой оттянутой мочкой.
Андрей вдруг почувствовал, как томительной и светлой волной наплывает на него робость.
- Гуляете? - спросил Андрей, когда они пошли рядом, и показал глазами на большую сумку: - Позвольте?
- Да она пустая, - отозвалась Наташа и легко подняла сумку на вытянутой руке перед собой, но потом вдруг передумала, протянула ее Андрею: - Держите.
- Гуляете? - еще раз повторил Андрей.
- Купаться ходила. Постирала немного. Здесь озеро, километра два по дороге. Правда, вода какая-то черная, но чистая, да и лучше нет.
- А я не, знал, - отозвался Андрей и вдруг со страхом почувствовал, что наступает катастрофическое состояние, которое было его всегдашней бедой. Он никогда не был молчуном и считался в своем кругу человеком разговорчивым. Но стоило ему остаться наедине с девушкой, которая ему нравилась, и язык замирал. Боязнь сказать что-нибудь не так, заговорить о пустом и тем показать себя человеком болтливым и бестолковым, слишком откровенное желание с первых минут разговора понравиться, произвести выгодное впечатление портили дело. Десятки будто бы подходящих тем вертелись в голове и просились на язык, но все тот же страх заставлял лихорадочно искать лучшее. А время между тем шло, и унизительная, по его мнению, пауза затягивалась. Все новые и новые темы, забавные случаи и истории вспоминал он, тотчас отвергая их. Пауза становилась угрожающей. Андрей окончательно терялся и, желая во что бы то ни стало прервать мучительное молчание, с каждой минутой отдаляющее его от идущей рядом девушки, бодро наигранным, насквозь фальшивым голосом начинал действительно бесцветный и пустой разговор, какой ведут люди, когда им приходится идти рядом. Путь становился тягостным, длинным, и Андрей с нетерпением ждал конца, быстро прощался, а потом ругал себя последними словами и горько жалел, что все получилось так нескладно. Так вышло и сегодня. Он уже начал ругать себя, что пошел с девушкой, надо было поздороваться и идти своей дорогой, не выставлять себя на посмешище. Но его выручила Наташа.
- Домой вы дошли спокойно?
- Да, конечно.
- Я боялась, как бы эти... - она запнулась, - ну, Ваня Судак, по пьянке драться на вас не кинулись.
- Нас же было четверо. А вас они не потревожили?
- Обошлось, - нахмурилась Наташа и тут же спросила: - А эта девушка, Зоя, она вместе с вами в бригаде работает?
- С нами.
- Молодец! Вот молодец!
В голосе Наташи звучало уважение.
- Чему вы удивляетесь? Ведь вы тоже работаете, и больше, чем Зоя.
- То я, а то она, - разница.
Минуту поколебавшись, Андрей спросил:
- А кто эти ребята, вчерашние?
- Эти-то... Ну, тот высокий, Ваня - Бешеный Судак. Так... без царя в голове. Больше пьет, чем работает. Его бы выгнали давно, да людей не хватает. Электрик... А те двое, я и звать-то их как не знаю, недавно приехали.
- Они пристают к вам?
Наташа не ответила, опустила голову.
- Да вы не бойтесь, скажите. Мы с ними не справимся, что ли. В конце концов начальству вашему скажем. Тоже мне гангстеры.
- Нет, не надо начальству, - испуганно сказала Наташа. - Не надо.
Андрей остановился.
- Послушайте, чего вы боитесь?
- Хорошо, я вам скажу, только об этом не надо рассказывать, и заступаться за меня не надо. Я сама не маленькая. Обещаете?
- Обещаю.
- Хорошо, пойдемте, чего мы стали... - Она повернулась к Андрею и пожаловалась. - Пристает он ко мне.
Это было сказано просто, но такими жалобными стали Наташины глаза, в которых казалось вот-вот проступят слезы, что Андрею сделалось не по себе.
- Кто пристает, Иван? - спросил он тихо.
- А-а, Иван этот - пешка. Китыч пристает.
- Какой еще Китыч?
- Да прораб наш, Валерий Никитич. Его Китычем все зовут.
Андрей удивился.
- Это в очках? Наш прораб?
- Да, он. Когда мы в клубе были, он мне днем еще сказал, что какой-то праздник у них, чей-то день рождения. И чтобы я пришла. Иван потом тоже подходил: не забудь, мол, смотри. Человек ждать будет. А я плюнула и не пошла.
Он и раньше... то провожать идет, то придет домой - не выгонишь же, сидит, сидит... Не нравится он мне, и все, - простодушно сказала Наташа и руками развела. - Ну, не лежит к нему душа. А тут эти сваты пришли. Прямо в клуб. Ждет, видишь ли... Ой, - вздохнула Наташа. - Так нехорошо получается. Вот и вам теперь... неприятность может быть. Он настырный, Китыч. Может, и зря не пошла. Не съел бы, в конце концов.
- И правильно, что не пошли, - сказал Андрей. - Тоже мне хозяин. Правильно сделали. Не бойтесь. В случае чего я помогу.
Но Наташа оставалась по-прежнему невеселой. Поэтому Андрей согласился зайти в "балок" - маленький бревенчатый домик, где жила она с подругами. К тому же ему просто-напросто не хотелось расставаться с Наташей.
Девичья квартирка была тесной: крохотная кухня с железной печкой и комнатка, в которой умещались три кровати да стол. О том, что жили здесь женщины, говорили флаконы да склянки на тумбочке, беленькие занавески на окнах, открытки с красавчиками киноактерами на стенах возле кроватей да какая-то зелень в простых стеклянных банках.
На подоконнике лежали книги. Андрей перебрал их: несколько учебников и еще какое-то детективное чтиво.
- Можете взять почитать, - сказала Наташа.
- Нет, - помедлив, отозвался Андрей, - не хочу.
- Я тоже такие книжки не очень люблю, - сказала Наташа.
- А что же вам нравится? - заинтересовался Андрей.
- Да разное... Садитесь, чего стоять-то. Чай будем пить. Мама варенье прислала. Свежее.
Она ушла на кухню, загремела посудой. Когда вернулась, Андрей повторил:
- А что же вам все-таки нравится?
- Вы о книгах? - засмеялась Наташа. - Дотошный вы... Да из меня читака... так, от скуки. А вообще я люблю про будущее читать... - и замолчала.
- Фантастику, - помог ей Андрей.
- Может, и фантастику, только чтобы там людей побольше было, а не одни машины. Интересно ведь знать, как люди будут жить. А машины что... их и сейчас много.
Она обхватила стакан ладонями, грела их, и, глядя куда-то мимо Андрея, продолжала:
- Я книжкам про революцию верю и кино. Хорошее было время. Люди старались... - она запнулась и взглянула на Андрея: не смеется ли. Андрей был серьезен. - Старались не только для себя, для всех вместе. Я как-то лежала ночью, приемник слушала. Передача была про Дзержинского. Письма его читали. И вообще про него рассказывали. Письма-то настоящие ведь читали. Он не знал, что их когда-нибудь по радио будут читать. Его родные уговаривали, чтоб он бросил все это дело. Они богатые были. Но он им прямо сказал, что будет до конца бороться. Я, конечно, не помню, но он там очень хорошо говорил. Прямо реветь хотелось...
Она посидела еще мгновение задумавшись, а потом вдруг усмехнулась, покачала головой.
- Гос-споди, застрочила... Вы про это, наверное, сто раз читали.
- Нет, не читал. - солгал Андрей.
- Давайте, я вам еще чайку налью. И варенья побольше кладите.
Андрею хотелось вернуться к прежнему разговору, да сдерживала боязнь показаться навязчивым.
- Варенье-то ох как хорошо, - причмокнула губами Наташа и зажмурилась. - Мама варила. Мы в Серове живем. Еле отпустила меня сюда. Уж я уговаривала, уговаривала. Мне и самой не очень хотелось уезжать из дому, да подзаработать хочется, - объяснила она с бесхитростной откровенностью. Здесь, знаете, хорошо платят.
