Еще одно важное замечание, касающееся применения внесудебных органов. Мало кто ставит под сомнение право царского ОСО выносить приговоры российским революционерам XIX – начала XX веков. Однако в случае с аналогичными органами Советской России все приговоры ОСО априори считаются политическими и отметаются как сфабрикованные.
Глава 9 Депортация народов
Как правило, сторонники примата права не способны рассуждать вне правовых понятий: «Закон не прав, но это закон». В этих критериях все остальные аргументы априори ставятся ниже требований закона.
Рассмотрим с этой точки зрения депортацию народов на примере депортации чеченцев, ингушей и крымских татар в 1944 году.
Документально подтверждено, что в период Великой Отечественной войны Чечено-Ингушскую АССР охватил массовый бандитизм, значительная часть мужского населения встала на сторону врага либо ушла в горы с оружием в руках. Не менее утешительно выглядит и ситуация с крымскими татарами. Это больные страницы истории, но их приходится ворошить.
Государственный комитет обороны докладывал Сталину 10 мая 1944 года [30]:
«…товарищу СТАЛИНУ И.В.
Органами НКВД и НКГБ проводится в Крыму работа
по выявлению и изъятию агентуры противника, изменников Родине, пособников немецко-фашистских оккупантов и другого антисоветского элемента.
[…]
Следственным и агентурным путем, а также заявлениями местных жителей установлено, что значительная часть татарского населения Крыма активно сотрудничала с немецко-фашистскими оккупантами и вела борьбу против Советской власти. Из частей Красной Армии в 1941 году дезертировало свыше 20 тысяч татар, которые изменили Родине, перешли на службу к немцам и с оружием в руках боролись против Красной Армии.
[…]
«Татарские национальные комитеты» широко содействовали немцам в организации и сколачивании из числа дезертиров и татарской молодежи татарских воинских частей карательных и полицейских отрядов для действий против частей Красной Армии и советских партизан. В качестве карателей и полицейских татары отличались особой жестокостью».
[…]
«Татарские национальные комитеты» принимали активное участие вместе с немецкой полицией в организации угона в Германию свыше 50 тысяч советских граждан…»
Не думаю, что кто-либо из молодого поколения может полностью представить себе, что скрыто за строками этого документа, что чувствовали люди, читая: «В качестве карателей… отличались особой жестокостью» или «принимали активное участие вместе с немецкой полицией в организации угона в Германию».
В условиях Великой Отечественной войны и действующих на тот момент законов военного времени кара за подобные преступления была одна: расстрел. И следует отметить, что подавляющее большинство населения СССР, испытавшее на себе ужасы фашизма, поддержало бы это решение. В том, что у Сталина была возможность осуществить «правовое решение вопроса», сомневаться не приходится – в 1944 году в воюющей стране нашлись силы и средства для переселения целых народов за тысячи километров.
19 мая 1944 года ГКО докладывает Сталину [31]:
«Сегодня, 20 мая, закончена операция по выселению крымских татар.
Выселено и погружено в эшелоны 180.014 человек. Эшелоны отправлены к местам нового расселения – в Узбекскую ССР.
Во время операции по выселению изъято оружия: минометов – 49, пулеметов – 622, автоматов – 724, винтовок – 9.888 и боепатронов – 326.887.
Происшествий во время операции не было».
Итак, правовое решение вопроса означало бы расстрел большей части мужского населения крымских татар, как и чеченского и ингушского народов. То есть геноцид. Не знаю, отдают ли себе в этом отчет сторонники примата права, но любое другое решение являлось бы неправовым. И в ряде серьезных публикаций можно встретить утверждения, что сами народы прекрасно понимали нависшую над ними угрозу: женщины плакали, узнав, что их только выселяют, а окружившие селения войска НКВД не поведут немедленно их мужей на расстрел.
И.В. Сталин недаром занимал до 1922 года пост наркома по делам национальностей. Как бы это ни прозвучало, он умел карать как отдельных людей, так и целые народы. Можно сказать, что в выборе между законностью и гуманизмом Сталин предпочел гуманизм, но думается, что подобный выбор перед ним просто не стоял. Он не был воспитан в либеральной традиции и выбора «народ или закон (геноцид)» не делал. Оторвав народ от почвы, от корней, переместив в иную культуру, он достаточно его наказал, и в этом Сталин, надо полагать, прекрасно отдавал себе отчет.
Предвоенные депортации из стран Прибалтики не шли ни в какое сравнение с депортациями народов Крыма и Северного Кавказа, но и их последствия подмечены достаточно точно. Историк Александр Дюков в основанной на материалах Нюрнбергского процесса книге «За что сражались советские люди» [32] отмечает:
«За одну ночь в Каунасе озверевшими националистами было убито более полутора тысяч человек… В Риге к началу июня были, как говорилось в докладе шефа полиции безопасности и СД, «разрушены все синагоги, расстреляно порядка 400 евреев». То, что на территории Латвии в уничтожении евреев на первых порах удалось достичь лишь весьма скромных успехов, бригаденфюрер Штальэккер объяснял весьма доходчиво:
«В основном это объяснялось тем, что национальное руководство было угнано Советами. Однако путем оказания влияния на латышскую вспомогательную полицию удалось организовать еврейский погром».
«Латыши, в том числе и находящиеся на руководящих постах, держали себя по отношению к евреям совершенно пассивно и не отваживались против них выступить, – значится в еще одном документе СД, приводимом Дюковым. – Значительно ослабляет активность латышского населения то обстоятельство, что за две недели до возникновения войны русские вывезли около 500 латышских семей, которые можно считать относящимися к интеллигенции, в глубь страны».
Тут сложно давать оценки преступной политике Сталина.
Глава 10 Несколько слов о терроре НКВД
Завершая рассмотрение репрессивной составляющей Советского государства, коснемся практики ее применения, действий правоохранительной системы страны. Весьма популярным мифом являются обвинения ВЧК – ОГПУ – НКВД в фактически беспределе: аресты велись по малейшему подозрению, показания выбивались под пытками, из попавших в советскую репрессивную машину выживали единицы.
Период 30—50-х годов XX века подробно рассмотрен в работах В. Земскова. Этап развития страны от Октябрьской революции и до 30-х годов в последнее время характеризуют как не прекращающийся «красный террор», в ходе которого был уничтожен цвет нации. Рассмотрим, насколько верны эти сведения.
Проект «История в документах. Россия XX век» академика Яковлева публикует справки спецотдела МВД СССР о количестве арестованных и осужденных органами ВЧК – ОШУ – НКВД СССР в 1921–1953 гг. [33]. Согласно этим документам, по делам органов ВЧК – ОГПУ за 1921–1929 годы, то есть за 8 лет, были:
Подвергнуты аресту: 1 004 956 человек.
Из них по подозрению в совершении контрреволюционных преступлений: 590 146 человек.
По подозрению в совершении других преступлений: 414 810 человек.
Всего осуждено: 208 863 человек.
Из них к высшей мере наказания: 23 391 человек.
Мы видим, что более половины из подвергнутых аресту были заподозрены в совершении контрреволюционных преступлений. Это не удивительно, так как рассматриваемый период приходится на время Гражданской войны и годы сразу после ее окончания. Интересно, что лишь 20 процентов арестованных были осуждены. Из миллиона арестованных (подвергнутых следственной проверке) граждан были проверены и выпущены за недоказанностью вины 769 093 (!) человека.
Существует такой показатель работы правоохранительных органов – коэффициент подозреваемых на 100 000 населения (т. е. лиц, подвергнутых следственной проверке). В 1980 году в Польше он составил 677 – при коэффициенте осужденных 467, в ФРГ 2313–1190. На практике это выражается в том, что во многих странах следственные органы для раскрытия преступления, по сути, хаотично просеивают большое число потенциально причастных к правонарушению людей в надежде, что «что-нибудь выплывет». В социалистической Польше, напротив, берут редко, но метко.
Действительно, индекс эффективности следственных органов РСФСР крайне низок. В ходе следствия проверку проходит множество людей, чья вина впоследствии не получает никаких подтверждений. 80 процентов подвергнутых аресту и следственной проверке граждан подлежат освобождению.
Это, однако, никак не согласовывается с распространенным мифом о беспределе в органах ВЧК – ОГПУ. «Посадить» человека или отправить его на расстрел куда проще, чем доказать невиновность («был бы человек, а статья найдется»). В рассматриваемый нами период, напротив, видим массовое оправдание людей за недоказанностью вины. Напомним, что речь идет о крайне сложном периоде развития страны, захватывающем в том числе годы Гражданской войны.
