— Нам?
— Именно нам. Вы меня в это втравили, так что не нужно теперь бежать с тонущего корабля.
Девушка, наконец, отвернулась от окна и направилась к постели. Залезая под одеяло, она легла почти у края, ожидая что муж последует за ней. Но он всю ночь провел в кресле. А утром, они направились дальше. Спустя несколько часов, Снежана увидела огромную крепость, первое впечатление, от которого было: непреступное. Огромное здание в несколько этажей, с башнями и бойницами, огороженное крепостной стеной.
Когда они въехали в ворота, девушка увидела, что во дворе есть еще много строений поменьше, скорее всего используемые для хозяйственных нужд. Что больше всего поразило, это то, что никто не вышел встречать хозяина. Каждый занимался своим делом, и только при личной встрече, глубокий поклон, и ни слова больше. Дав указание, молчаливой дородной женщине, появившейся перед ними, когда они вошли в здание, чтобы никто не смел заходить на хозяйскую половину, он отвел девушку в северную часть здания, предоставив ей комнаты смежные с его. И оставив её разбирать вещи, сам удалился к себе.
Снежана оглядев все вокруг, осталась вполне довольна обстановкой, в котором все было просто, и доступно. Не смотря на размеры здания, комнаты были не большими, и очень удобно располагались, давая возможность в случае опасности не оказаться в ловушке замкнутого пространства. Её покои были сделаны в серебристых тонах, и не раздражали глаза ни яркостью, ни тяжестью обстановки. Минимум мебели, и максимум удобства, именно эти слова просились на язык. Разложив вещи, которые она захватила с собой, заказанные и сшитые по моде этого мира, Снежана решила немного пройтись по дому, разумеется, не выходя из хозяйской половины. И так как никаких запретов на это случай не поступало, она просто вышла из комнаты и прошла вдоль коридора, разглядывая все, что попадалось на пути. Минут пятнадцать, она просто проходила вдоль комнат, когда её остановили, довольно громкие голоса, в одном их которых она узнала мужа.
— Вы хотя бы понимаете, что не имеете права вмешиваться в наши жизни?
— А что такого мы сделали? Пожениться вы решили сами, да и клятву принесли в её родном мире. Мы же просто исполнили ваше желание. — скрипучий, с какими-то шипящими интонациями голос раздражал.
— Вы прекрасно знали, что брак должен был быть расторгнут, как только мы вернемся сюда!
— Откуда мы могли знать? Впрочем, ничего исправить все равно нельзя, так что поздно возмущаться.
— Я не позволю вам вмешиваться в то, что вас не касается!
— И что ты можешь предпринять? Да ты силен, но не забывай кто мы. Возомнил о себе невесть что, человечишка?
— Вы переступаете законы, вмешиваясь в наши жизни!
— Эти законы писали мы сами, и в случае необходимости можем их изменить. Не пытайся нам мешать, мы все равно сделаем все возможное, чтобы привязать девочку к этому миру, всеми возможными способами. Даже если один из способов это ты!
— Знаете, я могу многое простить вам. Но вмешательства в свою жизнь я не прощаю никому! Или вы возомнили себя бессмертными?
— Ты смеешь нам угрожать?
— Нет! Я вам обещаю. Или вы все исправляете, или я приму меры. И мне плевать, что вы хранители этого мира. Одним больше, одним меньше. Какая разница!
Грохот, ударившейся о косяк двери был оглушительным. Алан пронесся мимо девушки, даже не заметив её. Он был зол, и Снежана порадовалась, что не на неё. Открыв, только что непочтительно закрытую дверь, девушка проскользнула внутрь комнаты, которую только что покинул муж. И успела увидеть, как несколько фигур в темных балахонах проскользнули вдоль статуй, стоявших на возвышении.
— Не так быстро господа, разговор еще не закончен. Пока вы услышали только одну сторону, а теперь не помешает послушать и другую.
Не успела она произнести эти слова, как на неё обернулись и посмотрели сразу двенадцать пар глаз. И хотя лиц из-за капюшонов видно не было, она могла себе представить, как они выглядят. Прадед рассказывал об особенностях этого мира. И она видела перед собой не кого-нибудь, а двенадцать Хранителей. И хотя на самом деле их было немногим больше, трое никогда не удостаивали своим вниманием почитателей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Чего тебе дитя? Никто не говорил, что подслушивать чужие разговоры плохо?
— Тише нужно разговаривать, если не хотите быть услышанными.
— И что, тебе нужно от нас?
— По вашему разговору, я поняла, что это вы связали нас нерасторжимыми узами брака, не так ли?
— Да, а ты против?
— Если честно, то мне все равно.
— Что?
— Вы слышали, если меня что-то не устроит, я просто покину этот мир и вернусь домой, и можете мне поверить, что никакие ваши нити, какими вы пытаетесь меня привязать к этому миру, меня не удержат. А тем более муж. В мире, где я родилась, слово нерасторжимые узы брака просто не существуют, и раз так, мне все равно, что вы сделали. Но это мне. Вы попытались влезть в жизнь моего мужа, а это непростительно. То, что для меня не имеет значение, важно для него. И решать за него вам, я не позволю.
— И что же ты сделаешь девочка? Что ты вообще можешь? Ладно, Дамир. Он знает реалии. А ты?
— Например, шантажировать вас.
— И каким же образом?
— Насколько я поняла, вам просто необходимо, чтобы я осталась в этом мире, и не позволила этой стране исчезнуть с лица земли, не так ли?
— Ну, предположим так, но не забывай, что ты не единственная.
— Единственная. Дома, таких как я, больше нет, и не будет. Все мои сестры и родня лишены дара. А значит, они даже не смогут пройти врата.
— Не может быть!
— Может.
— Но кроме этого есть еще масса вещей, которыми я могу заняться, к примеру сильно испортить вам настроение.
— И как же??
— Насколько я знаю, вы не брезгуете, принимать подношения обычных людей, принимающих вас за богов, кем вы на самом деле не являетесь. О, у нас это происходит повсеместно. Но в отличие от нас, у вас просто нет от этого иммунитета. Всего несколько слов, записей, и все о вас просто забудут. Никакого почитания или же почтения. Человеческая память коротка. И скоро вы останетесь только в мифах и легендах, как многие боги моего мира. Нужно просто знать, что говорить или записывать. А я знаю. Я к любой религии отношусь с почтением, если она не пытается влезть в мою жизнь и жизнь моих близких. Еще одна попытка манипулировать мной или моим мужем, а также другими близкими, если они появятся, и я вместо ваших храмов поставлю мечеть, часовню или ещё что-то вроде, но вас в них уж точно не будет. Поэтому советую заключить со мной перемирие, и больше не лезть в наши жизни.
— Мы не просили их молиться. Люди сами хотят в нас верить. И нам все равно, если ты это изменишь. Но ты посмела нам угрожать, и думаешь, мы тебя отпустим?
— У вас просто нет выхода.
— Да неужели?
Девушка почувствовала, что ей стало не хватать воздуха, будто что-то тяжелое и большое сдавливает грудь. Вот только пугаться не спешила, понимая, что именно это им нужно. Но показав слабость, они уже от неё не отстанут, контролируя каждый шаг. А этого она даже дома не терпела.
Решившись, она просто позволила своей магии действовать. В комнате стало очень холодно, будто вымораживая все на своем пути. Ледяные узоры по полу, подбирались к фигурам в балахонах, и прежде чем они поняли что происходит, стали примерзать к тем местам, на которых стояли. Они пытались дергаться, но боль, пронзившая ноги, заставляла вскрикивать и падать, лишая возможности двигать даже руками, на которые, пытаясь удержаться, они опирались. А холод, поднимался все выше, превращая их в ледяные статуи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хватит, не надо! — крик одного их хранителей, немного отрезвил девушку. Она действовавшая в целях самозащиты, не контролировала происходящее. Но все же смогла остановиться в последний момент.
— Итак?
— Хорошо, мы не будем вмешиваться, и даже дадим возможность Дамиру расторгнуть брак с тобой, но вот ты так и останешься связанной с ним, навсегда.
