Для Роу это достаточное основание ставить Тора выше в моральном смысле.
Пример Тора побуждает нас заменить принцип (П) следующим тезисом:
(П*) Если всеведущее и всемогущее существо В творит мир, используя более низкий стандарт, чем могло бы использовать, то возможно бытие существа, морально превосходящего В (использующего более высокий стандарт).
И Юнона, и Юпитер использовали один стандарт (любой мир с номером 1 или выше), а значит, мы вправе считать их морально равноценными. Но поскольку Тор руководствовался более высокими критериями, чем любой из них, то его нужно ставить выше в моральном отношении. Теперь мы можем сформулировать аргумент, сходный с тем, который основывался на (П), Поскольку для любого данного стандарта можно указать другой, более высокий, то всякий стандарт, фактически используемый творцом, мог бы быть выше, чем он есть. Следовательно, любой творец, включая Бога, оказывается не абсолютно недосягаемым в моральном отношении.
По поводу этого, исходящего из (П*), аргумента, следует сделать два замечания. Во–первых, если Роу прав, то данный аргумент доказывает, что если при творении приходится делать выбор из бесконечного числа миров возрастающего совершенства, то никакой творец не может быть абсолютно непревзойденным морально. Однако, могли бы возразить теисты, если обладать таким свойством для Бога логически невозможно, то данный аргумент не доказывает небытия Бога. Напротив, если Бог является величайшим из возможных существ, то этот аргумент доказывает лишь то, что такого свойства Бог не имеет (и иметь не может).
Кто–то подумает, что для полного опровержения критики Роу этого достаточно — и ошибется. Ведь проблема, подчеркивает Роу, отнюдь не в том, что у Бога нет невозможного свойства быть абсолютно недосягаемым в моральном смысле, но скорее в том, что у Бога есть свойство моральной неабсолютности. А поскольку оно у Бога есть, то Бог не может быть величайшим из возможных существ.
Во–вторых, этот аргумент имеет силу лишь в том случае, если истинно (П*). Но так ли это? Конечно, есть некоторое правдоподобие в утверждении, что более высокие стандарты суть признак морального превосходства. А рассматривая пример Тора, трудно вначале не удивиться: если Юнона и Юпитер в моральном отношении стоят на одном уровне с Тором, то как же они могли довольствоваться столь ничтожными мирами, когда им был доступен выбор из бесконечного множества других, лучших, миров?
На самом же деле, как представляется, не нужно долго думать, чтобы найти довольно легкий ответ на этот вопрос. Возможно, Юнона и Юпитер делали выбор между мирами примерно так же, как вы, по нашему предположению, выбирали ребенка для усыновления в Случае 3: они обозрели спектр возможных созданий и решили, не принимая в расчет их «достоинства», даровать бытие одним, а не другим, сделав их предметом своей любви и заботы. А поскольку все миры, среди которых они производили отбор, являются морально допустимыми, то Юноне и Юпитеру нельзя ставить в моральную вину сделанный ими выбор (с чем соглашается даже Роу). А значит, в их выборе нет ничего дурного. Тогда почему же отсюда нужно делать вывод, что они сами могли бы быть морально лучше, если бы только, подобно Тору, создали нечто лучшее? Почему нам следует соглашаться, что сотворение чего–то лучшего делает лучше творящего? Разве не может совершенно благая личность создать (из любви, по эстетической склонности или даже по чисто произвольному выбору) нечто менее благое, чем она могла бы создать? На эти вопросы Роу не отвечает по сути; его главный аргумент в поддержку принципов вроде (П*) состоит лишь в предложении их рассмотреть и признать самоочевидными. Но, разумеется, если ничего другого в пользу таких принципов привести нельзя, то теиста, не желающего с ними соглашаться, можно легко извинить. Ведь теист уже твердо убежден в божественном совершенстве, а потому коль скоро он увидит, что, если не существует наилучшего мира, то Бог должен сотворить нечто менее благое, чем Он мог бы сотворить, если Он вообще творит, то самым естественным (и, на наш взгляд, разумным) для теиста шагом было бы заключить, что принципы подобные (П*) попросту ложны.
1.6. Заключение
Как явствует из вышеизложенного, тема понятие «Бог» чрезвычайно увлекательна и богата философским содержанием. Приступая к ее философскому анализу, нам следует вначале определить, какая из концепций Бога является наиболее типичной, а затем рассмотреть разнообразные затруднения, возникающие в связи с теми божественными атрибутами, которые предполагает данная концепция. В фокусе нашего внимания находится концепция Бога, вытекающая из богословия совершенного существа. Согласно этой концепции, Бог, помимо всего прочего, является самосущим (или необходимо существующим), совершенно благим, творцом и провидящим мироправителем. Хотя на первый взгляд эти атрибуты кажутся простыми и понятными, более тщательное исследование сразу же открывает здесь любопытнейшие проблемы. Доказывают ли эти проблемы, что в самом понятии «Бог», характерном для богословия совершенного существа, есть внутреннее противоречие? Это отнюдь не очевидно. Не очевидно, однако, и то, что они ничего подобного не доказывают. Как мы уже убедились, решение этого вопроса требует от нас выработки собственной позиции по тем спорным пунктам, которые находятся ныне в центре дискуссий в данной области. А потому дискуссии на эти темы оказываются весьма острыми и продолжительными.
Рекомендуемая литература
Davis Stephen, Logic and the Nature of God (Grand Rapids, Mich., Eerdmans, 1983)
Christian Philosophical Theology (Oxford: Oxford University Press, 2006)
MacDonald Scott (ed.), Being and Goodness (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1991)
Morris Thomas, Our Idea of God: An Introduction to Philosophical Theology (Downers Grove, II. University Press, 1994)
Plantinga Alvin, Does God Have a Nature? (Milwakee: Marquette University Press, 1980)
Rowe William, Can God be Free? (Oxford: Clarendon Press, 2004)
Swinburne Richard, The Coherence of Theism (Oxford: Oxford university Press, 1979)
Weirenga Edward, The Nature of God (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1989)
Глава 2. Атрибуты Бога: вечность, знание и провидение
Многие находят утешение в мысли, что Богу известно, вплоть до мельчайших подробностей, всё, что таит в себе будущее. Бога нельзя захватить врасплох, а значит, мы можем быть уверены — что бы ни случилось, Бог предвидел это событие и отвел ему надлежащее место в своем высшем, всесовершенном замысле. Некоторым мысль о том, что Бог предвидит и все же допускает неисчислимое множество причин людских мук и несчастий, внушает в лучшем случае тревогу, а в худшем — нравственное отвращение. Однако многим другим вера в то, что Бог заранее знает постигающие нас бедствия и причиняемое нам зло, как раз и дает силы всё это претерпеть
Тем не менее вера в то, что Богу в полной мере и в мельчайших деталях известно будущее, какое бы утешение она ни приносила, порождает ряд сложных философских проблем. Мы, например, привыкли считать будущее открытым — а ведь это и означает, что будущие события не существуют и будущие факты не «предопределены» заранее. Действительно, во многих наших действиях и решениях, касающихся повседневной жизни, мы, очевидно, исходим из открытости будущего в описанном выше смысле. Сегодня вы мучительно размышляете о том, стоит ли соглашаться на предложенную вам работу или принимать предложение о браке. Но разве стали бы вы ломать себе над этим голову, если бы знали, что результат уже установлен и то, что вы сделаете или чего не сделаете, уже есть свершившийся факт?
Обдумывать, взвешивать выгоды и невыгоды в попытке определить наилучший образ действий, терзаться сомнениями в правильности нашего выбора — всё это, надо полагать, отражает убеждение в том, что будущее не является предопределенным. Но если будущее познаваемо — Богом или кем–либо еще, — то оно предопределено. Если Бог знает сегодня, что завтра вы отклоните брачное предложение, то этот ваш поступок предрешен уже сегодня. В самом деле, трудно удержаться от мысли, что поскольку Богу известно, как вы поступите, то вы попросту не способны поступить по–другому, а если так, то божественное предведение, похоже, лишает вас свободы.
По этим и другим причинам многие богословы и теологи склонны отказаться от веры в божественное предзнание — однако и в этом случае их подстерегают затруднения. Сейчас вы читаете книгу. А значит, вчера было истинным, что сегодня вы будете читать книгу. Предположим, вчера кто–то сказал: «Завтра вы будете читать книгу». А коль скоро вы ее сейчас читаете, то сказанное вчера, конечно, не было ложным. Мысль же о том, что вчерашнее утверждение могло быть ни истинным, ни ложным, трудно принимать всерьез. Следовательно, оно было бы истинным. Таким образом, вчера было истинным, что сегодня вы будете читать книгу. Но если это было истинным вчера, то Бог, будучи всеведущим, должен был это знать. Отсюда, по–видимому, явствует, что коль скоро Бог всеведущ, то он знал вчера, что вы будете читать книгу сегодня — а это и означает, что Бог обладает предзнанием. Отрицая же Его предзнание, вам, несомненно, пришлось бы отрицать и Его всеведение — задача не самая благодарная.
