Я поджал губы.
— Ты не пустое место, Елена.
— Ладно-ладно, просто новенькая, которой здесь не место.
— Я же сказал тебе. Ты заслуживаешь быть здесь не меньше, чем кто-либо другой.
— И даже больше, — добавил Гельмут.
Он всё понял. Теперь у меня не осталось сомнений, он всё понял.
Она сделала глубокий вдох.
— Они такие красивые… ну, драконы.
Я улыбнулся.
— Да, могу только догадываться, что ты сейчас чувствуешь.
Она замолкает на мгновение, а затем выпаливает:
— Почему ты спросил меня о Блейке?
— За завтраком, Елена.
Она вздохнула.
— Ладно, — и выглянула в окно. Я ощущал её нарастающее беспокойство.
— Она понимает латынь? — спросил Гельмут на латинском.
Я покачал головой.
— Как такое возможно, Жако?
— Долго рассказывать.
Хотя Елена не стала спрашивать, о чём мы говорим, от неё исходила волна раздражения, пока она смотрела на облака, проносящиеся мимо.
Гельмут поёрзал.
— Он ведь знает, да?
— Дракон всегда знает. Вопрос в том, почему он никому не рассказывает об этом?
— Он уже потерян для нас.
— Нет. Если бы это было так, меня бы уже не было в живых.
На лице Гельмута отобразилось замешательство.
— Что?
— Ещё не поздно. Ей нужен личный наставник и несколько учителей. Она пока не может посещать Драконию. Пока нет.
— Жако, так она правда?..
— Правда, — твёрдо ответил я. — Тания тоже это подтвердит.
— Есть одна маленькая проблемка, — серьёзно произнёс он. — Её нигде не могут найти.
— Она покажется, как только разнесутся вести о моём возвращении.
Он сделал глубокий вдох.
— Гельмут, пожалуйста. Я защищал её столько, сколько мог. Это была непростая жизнь. Фокс… ну, ты знаешь Горана…
Тревога мелькнула на его лице.
— Горан знает о ней?
— Не могу сказать наверняка, — признался я. — Всю жизнь мы бежим от Фокса, который жаждет убить её.
Гельмут никак не мог перестать бросать взгляды на Елену.
— Как хочешь. Как много она знает?
— Ничего.
— Жако! — прошипел он.
— Я пытался, ладно? Она плохо восприняла это, была в дикой истерике. Тании пришлось забрать у неё воспоминания, чтобы она могла нормально жить. Я до ужаса боюсь предстоящего разговора. Пускай она не моя плоть и кровь, но всё-таки она моя дочь. Я вырастил её как родную.
Он сощурился.
— А где Кара?
Слёзы наполнили глаза.
— За завтраком, — и я тоже уставился в окно.
* * *
Мы, наконец, приземлились. Перед нами возвышалась «Марионетка». Один из самых роскошных отелей во всей Пейе.
Едва нас завидел консьерж, как весь персонал бросился исполнять указания короля Тита. Уже через пять минут нам уже предоставили номер.
Елена внимательно наблюдала за ним и не замечала интерес некоторых постояльцев к ней. Я был уверен, что они отметили её схожесть со всеми любимым королём.
— Воу, — удивилась Елена, когда коридорный поклонился перед Гельмутом.
— У него есть свои бонусы.
Она засмеялась.
— Мне всё ещё интересно, как так вышло, что ты дружишь с королём, пап.
— Понимаю. Скоро расскажу, ладно? И мне важно, чтобы ты была открыта к тому, что узнаешь, Елена. В прошлый раз… — я запнулся.
— Что в прошлый раз?
— Не здесь.
— Пойдёмте, — сказал Гельмут.
Консьерж провёл нас в уютную обеденную зону и широким взмахом руки пригласил нас располагаться. Дверь за нами закрылась.
— Где ты хочешь сесть? — спросил я её.
Елена моргнула, растерявшись.
— Стой, что?
— Выбирай любое место, — улыбнулся я.
Её губы изогнулись в форме буквы О.
— Они закрыли обеденный зал только для нас?
— Определённо.
— Охренеть.
Я поднял палец.
— Елена!
— Прости, пап. Это просто… с ума сойти.
— Погоди, это я ещё не начал свой рассказ.
— Ладно. Сюда, — она выдвинула ближайший стул. Мы с Гельмутом сели рядом.
Официант в белых перчатках положил перед нами меню. Мы с Гельмутом открыли свои.
— Вы серьёзно собираетесь сделать заказ? — воскликнула она.
— Я очень голоден, медвежонок.
— Пап.
— Дай мне ещё несколько минут, пожалуйста.
Официант принёс кофе Гельмуту и мне. Елена отмахнулась от него. Может, она уже позавтракала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я опустил глаза на меню. Гельмут уже что-то перечислял — больше, чем он смог бы унести, — после чего судорожно выдохнул, откладывая меню.
Он нервничал. Почему он нервничал?
Я закрыл глаза. Он знал, что ждёт Елену в ближайшем будущем. Поэтому мне и нужна его помощь. Он один из двух оставшихся правителей.
Я сделал заказ и закрыл меню.
Гельмут и Елена ждали, когда я заговорю.
— Ладно, с рестораном всё-таки получилось. Не роскошный ужин, но почти, — я крутил в руках чашку кофе. — Ты же знаешь, Елена, что я люблю тебя больше жизни.
— Да. И теперь я знаю, почему мы всю жизнь были в бегах. Почему ты не сказал мне, что драконы хотели нас убить, пап? Я бы тогда не сопротивлялась.
— Я пытался много лет назад, но ты не очень хорошо отреагировала.
Она нахмурилась.
— Что? Когда?
— Ты этого не помнишь. Твоя мама стёрла это воспоминание.
Она изумлённо уставилась на меня.
— Что?
— Драконы преследовали не меня, медвежонок. Они охотились на тебя.
— Почему? — помедлив, спросила она.
— Потому что они знают, кто ты. Помнишь Фокса — того типа на дороге?
Она кивнула.
— Синий дракон. Их называют Лунными Ударами.
— Я знаю, как называется его вид. Бекки мне рассказала, — она развернула салфетку со столовыми приборами и дрожащими руками смяла ткань.
— Мне уже нравится эта Бекки, — сказал я. — Так вот, они могут видеть будущее. Фоксу очень много лет. У меня есть подозрение, что у него было видение о тебе, и поэтому он хотел тебя убить.
— Видение? Пап, это какая-то бессмыслица. Зачем ему желать моей смерти?
— Многие драконы по ту сторону Стены узнали правду, ещё когда ты была совсем малышкой. Им хватило одного взгляда, чтобы догадаться. Они поклялись защищать тебя.
— Защищать? — салфетка была уже в каком-то жалком состоянии. — Почему?
— Я спросил тебя про Блейка, Елена, потому что мне нужно знать, как он повёл себя в вашу первую встречу. И стоял ли он за тем розыгрышем.
— Пап, это бред…
— Ты должна быть открытой ко всему, Елена. Это правда — всё до единого слова.
— Блейк ничего мне не сделал, окей? Я увидела его и пялилась, как дура, потому что он выделяется среди всех, — она вытерла слёзы. — Не думаю, что он вообще меня заметил.
— Нет, он заметил. Иначе не стал бы устраивать розыгрыш.
— Я новенькая, которая чуть было не приняла сыворотку, пап. Они считают меня кем-то вроде паразита, потому что мой папа — дракон. У меня это в голове не укладывается.
— Он твой дракон, Елена.
Она застыла.
— Что?
— Он твой дракон.
— Нет, пап, — она побледнела. — Бекки говорила, что его всадника не существует. У меня вообще не должно было быть метки, потому что я дочь дракона.
— Что ещё она тебе рассказала о его всаднике? — я пропустил пока что слова про папу-дракона.
— Только то, что это должен был быть ребёнок короля Альберта и королевы Катрины. Я не могут быть его всадницей.
Я ничего не ответил, пристально глядя ей в глаза.
— Я не могу быть его всадницей, — прошептала она, на лице отразилось замешательство пополам с отрицанием.
— Твоя подруга сказала правду, Елена. Его истинный наездник должен принадлежать роду короля Альберта и королевы Катрины. Ты его истинная всадница, медвежонок.
Её глаза округлились от шока. И без того застывшая, она настолько перестала двигаться, что я опасался, не перестала ли она дышать.
Гельмут выглядел так, будто его ударили под дых. Хотя он уже сам обо всём догадался, и я ещё в карете косвенно это подтвердил, но услышать это впервые вслух — видимо, это совсем другое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Скажи что-нибудь.
