временная, так какой смысл?!
– Смысл для меня, мам, в том, что хочется чувствовать себя не домашней омегой, а частью общества.
Мать только вскидывала руки и вздыхала. Хоть она и не говорила, но Оксана по глазам видела, что ей это не нравится.
А Оксане хотелось бежать. Жаль, от статуса нельзя избавиться никак. Она бы с удовольствием прожила жизнь обычной беты. Трудилась в «улье» социальной системы, безопасно путешествовала по стране и только сердечно вздыхала, глядя по телевизору очередную драму между альфами и омегами.
Она знала, что без феромонов жить проще.
Но Игорь Станиславович дал ей второе дыхание, и противостоять напору родителей стало проще. Да и уверенность, что в этом мире есть место и для неё, окрепла.
Правда, работать с таким управляющим было трудно. Первые дни он следил за ней и ходил по пятам тенью. Но Оксана не отличалась излишним любопытством, её не тянуло в места, куда вход категорически запрещен. Похоже, Игорь Станиславович это понял, поэтому вскоре дал ей больше свободы.
Приходила она ровно к тому часу, как условились, и делала только то, что говорили. О хозяевах никогда не спрашивала, да и некогда было. В круг ее обязанностей входили уборка на кухне, помощь в приготовлении ужина, сервировка стола и проверка качества, будь то доставленные продукты или вымытая посуда. Обычно никаких изъянов управляющий не находил, но требовал быть крайне внимательной.
По характеру бета оказался дотошный. Все его мысли были направлены на благополучие хозяев, а о себе он совсем забывал. Оксана даже позавидовала такой преданности. И как бы ни встретил ее Игорь Станиславович вначале, а вроде они неплохо сработались. Через неделю Оксана могла понимать старика почти без слов, а полученное вознаграждение намного превышало все то, что ей платили прежде.
Для счастья не хватало совсем немного – стабильности. Хотя Оксана надеялась, что Игорь Станиславович все-таки согласится с её кандидатурой на должность помощника, потому что она очень старалась, безукоризненно выполняла обязанности и собственного запаха в течение дня не чувствовала.
Так она думала.
Но омега вряд ли останется незамеченной для дикого альфы.
– А я уже записался к психиатру, – раздалось насмешливое за спиной.
Знакомый до мурашек голос заставил её вздрогнуть, когда она протирала полки в буфетном шкафу, стараясь расставить хрупкий веджвудский фарфор точно на место и не сломать дизайнерские предметы декора. Оксана тихо охнула, ощутив, как от резкого запаха феромонов альфы её повело. Он действительно был острый, как самый настоящий нож, резанул по рецепторам так, что стало по-настоящему больно.
Оксана удержалась, неуклюже слезая с табурет-лестницы.
Максимов и раньше казался ей огромным, а сейчас вдобавок еще и жутко высоким. Он изменился, сбрил бороду, дав возможность оценить, насколько молодо выглядит. Только седина противоречила возрасту, но она придавала изюминку. Хотелось сделать комплемент, что ему так лучше, но язык отчего-то не ворочался. Светлые глаза с тёмным ободком буквально гипнотизировали, казалось, в них переливается лёд.
Альфа вздохнул, сбрасывая пальто на кухонный стол.
– Черт…
– Зд-здравствуйте, – выдавила из себя Оксана, нервно расправляя складки на примявшемся переднике.
Выглядела она не лучше, чем при их последней встрече, зато хоть не голая, как в первую.
Мужчина нахмурился, буквально просканировав ее пристальным взглядом. Оксана сглотнула. Игорь Станиславович в это время принимал лекарства и давал себе отдохнуть ровно пятнадцать минут, и о гостях не предупреждал.
– Я… я позову управляющего, – залепетала она, – хозяев сейчас нет, а он…
– Хозяев? – альфа тихо засмеялся, прикрывая лицо ладонью. – Ты издеваешься надо мной?
Оксана впала в ступор. Она издевается? Да вроде ничего такого, но она и правда не знала, как ей следует поступать в данной ситуации. Может, предложить незваному гостю чай?
– Только не надо сказки рассказывать, что устроилась на работу в этот дом, не зная, кому он принадлежит, что ошиваешься здесь в этой тугой кофточке, потому что в ней удобно работать, что собираешь волосы и оголяешь шею, потому что жарко, а вовсе не для того, чтобы на ней поставили метку.
Оксана попятилась. В словах мужчины было столько напора, что они как будто приобрели физическую форму. Стало мгновенно душно и жарко. Она глубоко задышала, видя в глазах альфы появившийся жуткий блеск. Синева быстро, как краской, заполнялась желтоватыми прожилками.
– Я… вы ошибаетесь, я всего лишь…
Почему говорить было трудно? Она его боялась?
Сейчас очень, потому что альфа явно был зол. И его глаза…
– Это моя вина.
Внезапное появление Игоря Станиславовича не спасало от недовольства альфы, только помогло немного собраться и встать рядом, спрятавшись за пожилого бету. Почему-то Оксане показалось, что Максимова это разозлило ещё больше.
– Я взял её на работу, зная о запрете, – совсем не заискивая и не сожалея, доложил управляющий, – поэтому наказывайте меня, Роман Евгеньевич.
Так странно было узнать его имя. Хотя Оксане оно ни о чем не говорило, она не слишком интересовалась жизнью кланов, потому что попасть туда невозможно. Но вот как-то так получилось.
Альфа глянул на неё с непонятной свирепостью, потом на своего управляющего.
– Если ты знал, но всё равно принял – это уже о многом говорит, – процедил он.
Оксана сглотнула, не понимая, в чем её обвиняют. Хотя она помнила, как альфа ненавидит «омег-баб».
– Простите, я вызову для неё такси.
Оксана охнула. Похоже, это конец.
– Нет.
От такого резкого возражения Оксана вздрогнула. Мужчина продолжал сверлить её тяжелым взглядом, от которого, по ощущениям, рвались нити кофты.
– На сегодня, Игорь, ты свободен.
– Роман Евгеньевич, вы не должны…
– Я сказал, можешь идти, а с этой… мы побеседуем.
У Оксаны по спине прошелся холодок. Она умоляюще посмотрела на Игоря Станиславовича, который так же, как и она, не понимал происходящего, но слова хозяина были для него законом. Он безропотно подчинился приказу и кивнул.
Оксана смотрела, как фигура управляющего скрывается за дверью, и хотела сорваться следом, но поняла, что не может и пальцем пошевелить.
Максимов дождался, когда шаги в коридоре стихли, и подошёл к ней. Высоченный, широкоплечий, пахнущий терпким древесным феромоном, только сейчас к прежним нотам присоединилось что-то сладковато-горькое и, как ни странно, Оксана ощущала это у себя на языке. Она не поняла, что отступает, пока бедрами не упёрлась в край столешницы кухонного гарнитура.
– Я не знала, что это ваш дом…
Оксана решила, что стоит что-то сказать, но её слова звучали тише, чем она думала.
– Правда? – альфа прищурился, правый глаз у него полностью окрасился в желтый цвет.
– Правда, – Оксане стало страшно до тряски в поджилках.
Она прижала руки к груди, словно защищаясь.
