— А если она не слышала?
Аш пожала плечами.
Помолчав, хирург спросила:
— А… если слышала?
Аш снова пожала плечами.
— Думаешь, она об этом знает что-то, неизвестное тебе?
— Она, видишь ли, настоящая. А я — ошибка эксперимента. Кто знает, в чем ее отличие от меня? — Аш сама услышала, с какой горечью она это сказала. Она вскинула серебристую бровь и усмехнулась: — И только одна она может убедить меня, что я не спятила.
Флора сардонически проворчала:
— Да ты всегда была чокнутой!
Реакция Флоры была знакомой, знакомо было и ее неохотное, но не высказанное словами согласие. Аш непроизвольно заулыбалась высокой грязной женщине:
— Ты доктор, тебе и знать!
И рывком повернула голову на резкий звук — шпок! Увидела Рикарда с его рогаткой; кора на дереве в тридцати ярдах от них была ободрана, обнажилась белая древесина. Это он сделал тренировочный выстрел:
— Если ты себя обнаружишь, не только Фарис будет знать, где тебя искать. И Карфаген, и король-калиф, и Природные Железные Машины, — заметила Флора.
— Знаю, — согласилась Аш. — Но мне это надо сделать. Как всегда, говорит Роберт — ошибаться-то я могу. Но кому я нужна, если я не в здравом уме?
В тот же день в сумерках — они наступили рано, потемнело холодное безоблачное небо; под которым ее офицеры многословно сетовали после того, как она объявила о своем намерении, — Аш отдала свои последние приказы.
— Луна в первой четверти взойдет после вечерни note 11. Тогда и отправимся, после мессы. Если будут сообщения от Ансельма, их немедленно ко мне. Если соберутся облака, позовите меня. Но сначала я посплю часа два!
Когда она вошла в палатку, там воняла и мигала последняя сальная свеча, извлеченная со дна тюка. Рикард встал, в руках у него была книга.
— Почитать тебе, командир?
У нее осталось две книги, и они находились в тюке Рикарда: Вегеций и Кристина Пизанская. note 12 Аш добрела до ящика, служившего постелью, и рухнула на холодный соломенный тюфяк и козлиные шкуры.
— Давай. Почитай мне из книги Пизанской об осаде.
Черноволосый юноша, что-то еле слышно бормоча, отыскивал по оглавлению нужную главу, поднеся книгу близко к тусклому источнику света. В воздухе клубился белый пар его дыхания. На нем было надето все его имущество: две рубахи, две пары рейтуз, камзол, стеганый камзол, и поверх всего — ободранный подпоясанный плащ. Из-под края капюшона торчал красный нос.
Аш перекатилась на спину на своем убогом ложе. В палатке был сквозняк — как бы плотно ни зашнуровывали полог, с улицы все равно просачивался влажный студеный воздух. «Спасибо, нам еще не приходилось есть мулов…»
— Командир, мне читать?
— Да, читай, читай, — но он не успел открыть рта, как Аш добавила: — Луна только прошла первую четверть; конечно, от нее есть хоть какой-то свет, но местность тут весьма неровная.
— Командир…
— Извини, больше не буду, читай.
Но через минуту снова заговорила; он прочел еще только несколько фраз, но о чем — она не могла бы сказать.
— Из Дижона пока ничего?
— Не знаю, командир. Нет. Кто-нибудь придет и скажет.
Она уставилась неподвижным взглядом на крепления палатки. Холод обжигал пальцы ног, сквозь сапоги и рейтузы с чулками. Она перекатилась на бок, свернулась клубком.
— Через два часа наденешь на меня доспех. Что люди говорят о Дижоне?
У Рикарда заблестели глаза.
— Просто здорово! Копьеносцы Питера Тиррела закрашивают лица черным. Они заключили пари, что просочатся в город раньше итальянских пушкарей, потому что будут тащить фальконеты Мадам Пушкаря…
Аш кашлянула.
— …мастера Анжелотти!
Она тихонько засмеялась.
— Да не всем нравится, — договорил Рикард. — Мастер Герен жаловался, там, в стойлах у мулов. Ты собираешься избавиться от него, как от мастера ван Мандера?
Это было, когда готовились к сражению под Оксоном, когда солнце было еще в созвездии Льва: казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Она едва могла вспомнить цветущее лицо фламандского рыцаря.
Аш свернулась клубком еще плотнее, чтобы защититься от холода. От ее дыхания стал влажным шерстяной капюшон возле губ.
— Нет. Джоселин ван Мандер появился у нас в этом сезоне, с ним сто тридцать человек; он так и не влился в отряд; так что был прямой смысл отфутболить его туда, откуда пришел, — в тусклом освещении она поискала глазами лицо мальчика, увидела его пышные брови, его непредумышленную угрюмость. — А недовольные, которые собрались вокруг Герена, почти все — со мной уже два-три года. Я постараюсь хоть как-то удовлетворить их желания.
— Они не хотят оказаться запертыми в городе, когда вокруг такая чертовски большая армия!
Затрещали канаты палатки. Захлопала ее стенка.
— Найду компромисс для Герена и ему сочувствующих.
— А что, нельзя им просто приказать? — требовательно спросил Рикард.
Она почувствовала, как ее губы раздвигаются в кривую улыбку.
— Нет, потому что они просто могут сказать «нет»! Большая ли разница между пятью сотнями солдат и пятью сотнями крестьян-беженцев? Ты ни разу не видел, как отряд перестает быть отрядом. Ты же этого не хочешь. Я найду способ удовлетворить их жалобы, но в Дижон мы все-таки войдем! — она широко улыбнулась ему. — Ладно, читай.
Молодой человек поднес книгу ближе к источнику света.
— С точки зрения тактики наше положение не настолько плохо, — добавила она через минуту. — Дижон — большой город, в нем около десяти тысяч жителей, даже если не считать остатков армии Карла; Фарис не может поставить своих на каждом ярде стены. Конечно, она перекрыла дороги, ворота. Если сержанты заставят вас двигаться и не позволят останавливаться, мы войдем в город, возможно, даже без стычек.
Рикард заложил освещенную страницу пальцем и закрыл книгу. Света сальной свечи было недостаточно, чтобы видеть выражение его лица. И вдруг он сказал:
— Я не хочу быть оруженосцем Ансельма. Хочу быть вашим. Я был вашим пажом. Сделайте меня своим оруженосцем!
— Капитана Ансельма, — машинально поправила его Аш. Она обхватила себя за плечи, она была полностью одета, но натягивала на себя козлиные и овечьи шкуры.
— Если я не стану вашим оруженосцем, будут говорить, что я недостаточно гожусь. Я был вашим пажом с тех пор, как сбежал Бертран. С тех пор, как мы нашли вас в Карфагене! Я воевал под Оксоном!
Во время этого гневного протеста его голос сменил тембр — стал пронзительным, потом хриплым. Аш сильно удивилась. Она сдвинула с замерзших ушей края капюшона, чтобы лучше слышать его. Он поднялся и несколько минут молча слонялся по темной палатке, натыкаясь на все.
— Ты вполне годишься, — сказала Аш.
— Но вы не собираетесь меня назначить! — в его голосе уже почти звучали слезы.
Аш, помолчав, заговорила усталым голосом:
— Ты не воевал под Оксоном. Ты только видел, каково в строю, Рикард, ты еще не знаешь, что это такое, — перед ее мысленным взором мелькали острые края мечей и топоров. — Это вихрь бритвенных лезвий.
— Я буду воевать. Я пойду к капитану Ансельму.
Аш не услышала вызова в его голосе, только внезапную, возбужденную решимость. Она приподнялась на локте, взглянула на Рикарда.
— Он тебя возьмет, — сказала она. — И знаешь, почему? Из каждой сотни наших людей десять-пятнадцать человек сами знают, что делать на поле, когда вокруг ад кромешный, им не надо говорить, они знают инстинктивно или потому что обучались этому. Около семидесяти будут драться, если кто-то их подготовит, а потом подскажет, что делать конкретно. А остальные десять-пятнадцать будут бегать вокруг, как безголовые цыплята, независимо от того, чему их обучили или что им сказали.
На поле боя она сама хватала людей за доспехи и просто физически вбрасывала их назад в бой.
— Я наблюдала, как ты тренировался, — договорила она, — ты по своей природе фехтовальщик, и ты — один из тех десяти-пятнадцати, которых любой командир выберет и назначит своим «исполнительным командиром». Я хочу, чтобы ты выжил в ближайшие два года, Рикард, так что я дам тебе копье и поставлю тебя командиром, когда придет время. А до тех пор постарайся не быть убитым.
— Командир!
Под мехами уже стало настолько тепло, что ее тело перестало дрожать. Усталость накатила волной и унесла ее; она едва успела заметить радость и изумление Рикарда; и сон охватил ее так же неожиданно, как падение с коня, только без удара, пришло забвение.
Она осознавала, что мечется по тюфяку под одеялами.
Что-то поддалось под ней.
Аш услышала глухой треск, шум, какой издает под ногой человека кожаная бутыль. Совсем рядом с ней. Она пошевелилась, она слышала голоса стражи и лай собак за стенами палатки; двинула рукой в сторону и почувствовала какое-то препятствие, сдвинувшееся под ее ребрами.
Лопнуло с шумом что-то твердое, стало мокро.
