— Как я уже сказал, случай все-таки излечимый. И по нашему прайсу он будет стоить… — я достал тоненькую брошюрку — … две тысячи долларов. Пятьсот за диагностику, и полторы — за лечение.
— А медстраховка… — было начал негр.
— Только наличные и прямо сейчас, благотворительностью не занимаюсь, это вредно уже для моего здоровья.
— Какая гарантия? — спросил недоверчивый муж.
Вот блин пристал, как банный лист к заднице? Может еще за тебя и ребенка заделать? Но на вскормленную онкологически чистым фастфудом четырехсотфунтовую негритянку, под который трещит треском ужаса диван в приемной, у меня встает только волос дыбом.
— Гарантию в таких делах дает господь бог. А я снимаю последствия негативного воздействия магии.
— Хорошо, делайте, — решился мужик, и выложил на стол тонкую пачку зелени. — Дилэни хорошо о вас отзывался.
Угу. Был такой, наркоман хренов. Поймал зачарованную пулю и ломанулся к первому попавшемуся целителю, то есть ко мне. Весь перепачканный в крови и размахивая пистолетом. Ну пришлось пояснить ему, что выражение «спилить мушку» не фигура речи, а самая что ни на есть реальность для таких неблагодарных клиентов. Ну а после обшмонать, забрать награбленное и вынуть наконец пулю, используя плетения, скальпель и дубинку — последний инструмент использовался для рауш-наркоза, чтобы пациент не выражался и вообще вел себя прилично. В результате чего бешеный ирландец избавился от пули, пистолета и наличных, но зато обрел головную боль от дубинки и отбитую моим ботинком задницу — не, я конечно гуманист, но не до такой же степени, чтобы приютить наркомана до его выздоровления. У меня офис, а не клиника для торчков.
— Пройдемте в процедурный кабинет, миссис Корн, — я встал со стула, и нисколечко не торопясь — еще чего, пусть под клиентом суетятся другие, я должен излучать солидность и степенность, несмотря на свой возраст — открыл дверь процедурной, она же смотровая, операционная и прочее до кучи. — Э нет, мистер Корн, ждите здесь!
Негр со вздохом опустился на диван. Ты мне уж точно не нужен.
— Ложитесь на стол, миссис Корн. Нет, раздеваться не надо, воздействие бесконтактное. Сейчас я выключу свет, вы испытаете некий дискомфорт на несколько секунд, лежите и ждите меня, — я помог ей взобраться на операционный стол, заставший, наверное, еще правление президента Рузвельта. Затем выключил свет и вышел из комнаты.
— Что, все? — привстал с дивана негр.
— Еще не все, — я покосился на плотно закрытую дверь процедурки. — И будет не все, пока вы не прекратите ходить по блядям и трахать суккубов. А потом нести их энергетику на конце и заражать свою жену. Я понятно объяснил?
— Откуда вы… — негр аж посерел.
— Оттуда, — отрезал я. — Суккуб сделал вам подсадку, которую вы успешно передали жене.
— Только ей не говорите…
— Ваша половая жизнь меня совершенно не интересует, — сказал ему я. — Я просто предупредил. Следующий раз может быть и последним.
— Хорошо, я учту, — кивнул негр.
— Во-во, учтите, — я встал со стула и опять пошел в процедурную, на этот раз не закрывая за собой дверь. — Ну посмотрим, что у нас?
Миссис Корн проморгалась от света лампочки, подвешенной под потолком.
— Вроде ничего не почувствовала, только какой-то легкий холодок внизу живота…
— Так и должно быть, — сказал я. — Теперь, я думаю, ваша проблема решена.
Ну молодец, серая, хорошо поработала — а с чего бы еще я стал выключать свет? Чтобы потом стол не отмывать от реакции эмоциональных пациентов. А то еще увидят демонскую клыкастую рожу над собой и хватит их святой Кондратий. А мне вот этого совсем не надо, как и результатов непроизвольной дефекации.
Я проводил пару до двери, и запер ее изнутри на щеколду.
— Ну что? — спросил я серую, ждавшую меня в процедурке.
— Точно подсадка от суккуба, — сказала та, рассматривая пузырь гвора, лежащий на ладони.
— Хорошо, что не от инкуба, тогда бы родила камбиона, — хмыкнул я.
— И имела бы проблемы с высшими. Это вообще запрещено.
— Но тем не менее, как видишь, подобное случается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вижу, — она сжала ладонь, раздавив гвор и разбрызгав тьму возле себя.
— Э, осторожнее, халат мне заляпаешь! — я отпрыгнул подальше.
— Другой купишь. Могу свой подарить, — ухмыльнулась она.
— У меня нет таких впечатляющих сисек, чтобы заполнить твой размер, а мои оголенные ляжки уж точно никого не возбудят, — сказал я, осматривая ее сверху вниз.
— Вообще, нафига мне халат? Меня все равно в нем никто не видит, и вообще, это абсурд — демон в медицинском халате!
— Порядок должен быть. Форменная спецодежда для персонала…
— В которой она не может даже показаться пациентам, иначе они усрутся, — хмыкнула она.
— Ну ладно, ладно, — я примирительно поднял руки. — Можешь не носить, если не нравится.
— А вообще-то ты мне ценную идею подогнал. Нравится. Особенно тем, кто любит играть в доктора и пациента, таких я знаю, — ухмыльнулась она. — Попробую у себя обязательно.
— Серой не запачкай. Да и вообще, как ты его к себе в ад перетянешь?
— Злой ты. Обломал бедной девушке все ее сексуальные мечты, — притворно хлюпнула носом ламия.
— Ничего, у тебя фантазия богатая. Что-нибудь еще придумаешь, — успокоил я ее. — Ну а так, можешь пока погулять по городу, пациентов не предвидится. Ажиотажа, как видишь, нет. Хоть эти пару штук за неделю заработали…
— Ну могу предложить вариант с подставой. Сама организую какое-нибудь магическое членовредительство, и как-нибудь ненавязчиво разрекламирую тебя как целителя, — с воодушевлением сказала ламия. — Глядишь, и клиенты появятся.
— Ну да, появятся. Попервоначалу. Только потом, когда они дотумкают, каким образом все это происходит, вот тогда будет членовредительство, это точняк. Могут и тяжелую артиллерию подтянуть.
— Тебе же, по-моему, все равно? — ухмыльнулась она.
— Мне — да, да и тебе тоже, — сказал я, сморщившись. — Но у нас другая задача — не ставить вверх дном и раком этот милый убогий бидонвиль. Ты не забыла, что мы в бегах? И реклама нам как бы это сказать, ни хрена ни нужна?
— Ну, если говорить точно, в бегах ты, а я с тобой за компанию.
— Вот, значит, как заговорила? Эх ты…
— Сам эх ты. Хорошо бы сейчас очутиться в «Торчвуде», как раз конец каникул, все съехались, привезли что-нибудь интересное из дома… Да и заказы были бы… — мечтательно закатила глаза ламия.
— Не трави душу, а? — уныло сказал я. — Я чувствую, с «Торчвудом» и прочим обучением теперь придется завязать.
— Ну да, после того шума, что ты устроил…
— Ну а что мне было делать? — спросил у нее я. — Кто же знал, что на меня идет охота, и за этим стоят серьезные ребята?
— Мог бы и догадаться. А то размяк, расслабился… — укорила меня она.
Вот тут она была права. Я явно не просчитал последствия своей бурной жизни.
— В любом случае, теперь уже расслабиться не придется, — вздохнул я. — Возврата к прошлой жизни уже не будет.
— Что, так все и оставишь? Холли, «Торчвуд» и прошлую более или менее спокойную жизнь? Такого я от тебя не ожидала.
— Если ты такая умная, посоветуй, как мне все вернуть, — огрызнулся я.
Действительно, выслушивать это от ламии было неприятно, тем более что она была целиком и полностью права. Одним поворотом судьбы всю мою налаженную жизнь слили в унитаз, и дернули за цепочку.
— Я бы посоветовала, но пока вариантов я не вижу, — пожала она плечами.
— В том-то все и дело. Если меня ищут и те и те, моя тайна в конце концов откроется, а вот тогда…
— Ага. Вот тогда за тебя возьмется «Эквинокс», и писец котенку. Ты представляешь для них ценность не просто как волхв, сильный, но обычный, но еще и как пришелец из другого мира. А вот там из тебя вытрясут все, что ты знаешь и не знаешь, а под конец либо зачарованная пуля в лоб в магическом круге, либо пожизненное в теплых краях типа Гитмо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хватит кормить мою депрессию, она и так уже разожралась до неприличных размеров, — рявкнул я. — Ты вроде собиралась пойти погулять?
