— Поло, Шекспир, сонеты, а теперь еще и музыка, — сердито сказал он, силясь увидеть смысл в этом шквале вопросов. — А ты любопытная, малышка, да?
— Да, а вы идеальный любовник, — Габриэлла сделала судорожный вдох. — Красивый, богатый и, вне всякого сомнения, большой специалист в амурных делах.
— Рад, что ты это заметила, — сухо отозвался он. — Я не был уверен, что ты обращаешь внимание на такие мелочи.
— Конечно, было бы куда лучше, если бы вы были женаты, — поспешно продолжила свою мысль Габриэлла.
— В самом деле? Почему же это? — спросил он, с изумлением глядя нее.
— О, все очень просто. Женитьба — это значит успех в делах, стабильность и… зависимость. Моя мать говорит, что мужчина, который вынужден терпеть жену, заслуживает любовницы.
Питер удивленно рассмеялся.
— Так говорит твоя мать? Судя по всему, она очень интересная женщина.
— Да, большинство мужчин думает именно так, — сказала она и осторожно поерзала, гадая, что предпримет граф, если она соскочит с его колен.
Питер заметил ее движение и истолковал его по-своему. Разумеется, не в пользу Габриэллы.
— Неудобно? Мне тоже, — заявил он и, не обращая внимания на протесты девушки, понес ее на диван.
Бесцеремонно бросив ее на подушки, он склонился над ней и придавил к шелковой обивке дивана своей грудью.
— Не-е-е-т…
— Ну же, Габриэлла, — нервно проговорил он. — Вот уж не думал, что ты такая ломака.
— Не думаю, что это разумно, ваша светлость, — прошипела Габриэлла, сильно толкнула его и отвернулась. — А если вы будете слишком настойчивы, то, уверяю, вас постигнет крайнее разочарование.
Питер окинул ее плотоядным взглядом и улыбнулся.
— Я буду разочарован только в том случае, если ты вдруг окажешься портовым грузчиком с телом, сплошь покрытым татуировками, — он рассмеялся собственной шутке и добавил: — Впрочем, судя по тому, что я вижу, это едва ли возможно. — Поверьте мне, граф, вы будете разочарованы, и вам не поможет даже ваш богатый опыт, — она судорожно вдохнула. — Как вы, наверное, могли заметить, я не очень сведуща в амурных делах. О, моя мать, конечно, пыталась проинструктировать меня, но проблема в том, что я не проявляю ни малейшего интереса к данному предмету.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — возмутился он.
Разумно это или нет, но Габриэлла решила претворить в жизнь тот шальной план, который всего — лишь наполовину сформировался у нее в голове.
— Моя история довольно банальна, но от этого она не становится менее трагичной. Если вы запасетесь терпением, я вам ее расскажу, — начала Габриэлла, но, заметив, что граф нервничает, решила подойти с другого крица. — Помните, я говорила вам, что убежала из дома, потому что повздорила с матерью? А надо вам сказать, что она очень красивая и элегантная женщина. В течение многих лет она была любовницей богатого дворянина, который…
— Стоп, стоп! — запротестовал Питер. — Я решительно не понимаю, причем здесь твоя мать?
— Моя мать имеет самое прямое отношение к… тому предложению, которое я собираюсь вам сделать.
— Предложение?!
Питер Сент-Джеймс взглянул на Габриэллу с плохо скрываемым сожалением. Малышка явно не в себе. Мало того, что она с самого первого мгновения уклонялась, сопротивлялась, протестовала и притворялась, так теперь эта красотка лежит рядом с ним на диване и извиняется за свою неопытность в амурных делах. И что бы вы думали? В качестве объяснения она вытаскивает на свет божий какую-то грязную семейную историю! И, как будто этого еще недостаточно, заявляет, что намерена сделать ему предложение.
Граф Сэндборн был разумным мужчиной, а потому, несмотря на то, что его плоть настойчиво требовала секса, он все-таки решил выслушать сумасбродную девицу. В конце концов любовным утехам можно предаться в любое время, но далеко не каждую ночь он получает предложение от уличной девки, у которой знатный папаша, еще не выбранный жених и мать — пылкая куртизанка.
— Какое предложение? — деловито спросил он.
— Оно… довольно необычно, и я хочу, чтобы вы поняли: только отчаянные обстоятельства толкают меня на этот безумный поступок, — Габриэлла помолчала, призывая на помощь мужество, и с величайшей серьезностью начала: — Мне уже девятнадцать лет, и моя мать считает, что пришло время страстно влюбиться.
— Вот как? — Питер закусил губу, с трудом сдерживая смех. — Я и не знал, что для этого чувства существует строгое расписание. Это что-то вроде британской железной дороги, да? Девушки, чьи имена начинаются на букву «Г», отбывают на станцию «Любовь» в семь двадцать три, — продекламировал он голосом вокзального кондуктора и, не выдержав, рассмеялся.
Габриэлла ахнула и вскочила с дивана.
— Эй, вернись сюда! — Питер поймал ее за руку и усадил на место.
— Уверяю вас, это совсем не смешно! — чуть не плача, воскликнула Габриэлла. — Вот, например, не далее как сегодня моя мать представила меня одному отвратительному французскому графу, и я… ну, в общем, неблагосклонно отреагировала на его ухаживания. Граф ушел раздраженный, а моя мать была просто в ярости. Видите ли, она хочет, чтобы я стала любовницей какого-нибудь состоятельного господина, чтобы у меня была романтическая связь, такая же, как и у нее. Пылкий огонь сердца и тела, любовь, о которой слагают стихи и пишут оперы и тому подобное.
Питер разглядывал ее со все возрастающим изумлением и интересом:
— Разве тебе все это не нравится?
— Ох, как вы не понимаете, мать настойчиво требует, чтобы я стала куртизанкой!
— И что же в этом плохого? — искренне удивился граф. — Для девушки твоего сословия это очень не дурной выход из положения. В жизни содержанки богатого и щедрого дворянина есть немало преимуществ.
— Для какой-нибудь другой девушки может быть, но для меня это вовсе не выход, — парировала Габриэлла. — Я не хочу быть жаждой в глазах мужчины, как, впрочем, и огнем его души!
Он долго смотрел на нее, затем встал с дивана, сбросил жилет и, озадаченно почесав затылок, сказал:
— Мне нужно выпить.
Габриэлла откинулась на подушки и облегченно вздохнула. Сработало! Услышав звон бокалов, она села, оправила платье и стала молить Бога не оставлять ее. Пока все шло хорошо.
Когда Питер вернулся к дивану с двумя бокалами, наполненными искрящимся золотым вином, Габриэлла робко взяла один и, подозрительно его понюхав, спросила:
— Это шампанское, да?
Услышав утвердительный ответ, она брезгливо отодвинула бокал подальше, так и не пригубив.
— Моя мать без ума от шампанского. Она считает, что пить его по утрам — это очень романтично.
— А ты, надо полагать, так не считаешь? — спросил Питер, заранее зная ответ.
