По другую его руку сидела Ленка с соседнего двора. Очень было неожиданным видеть её здесь, ведь Арс и Женя не особо с ней дружили.
— Итак, кто не знает правила игры? — спросил брат у присутствующих.
Послышались возгласы «знаем, знаем». А меня спрашивать и не нужно было. Зачем? В этой тусовке я была лишней, словно тень. Он только настороженно поинтересовался:
— Вика, ты точно будешь играть?
Я не ответила, лишь утвердительно кивнула головой в ответ.
— Все нормально, пусть играет, — впрягся Женя, и сразу же стало легче.
— Загадывай ей только приличное, а то знаю я вас, пацанов, — пригрозил ему старший пальцем и расхохотался.
Не поняла?
Я обеспокоено взглянула на Женю, он пожал плечами, всем видом показывая, чтобы я расслабилась.
В чем же была суть игры, я примерно догадывалась. Однако:
— Первый участник загадывает желание тому, кто сидит рядом. Если тот исполняет это желание, то загадывает следующему участнику, который находится по другую его руку. Если не исполняет — целует того, кто загадал желание.
Пока загаданное действие выполнял первый участник, а именно сидящий рядом с Арсом Кирилл, Женя в полголоса растолковывал мне правила игры. Раскаты смеха, свист тут и там, улюлюканье немного накаляли обстановку. Мне было тяжело расслабиться, зная, что Женька сидел рядом, трепеща в ожидании его желания.
Когда очередь дошла до белобрысой Ленки, все вошли во вкус игры. Если один демонстрировал походку на руках, второй, пел как Витас, то на третьем участнике отпустили тормоза. Посыпались вопросы: девственен ты или нет, во сколько лет был твой первый раз и так далее. И что было самым удивительным, парни и девушки охотно делились своими личными фактами. А, может быть, они врали для красоты, что тоже не было исключением?
— Тихо всем! — прикрикнул Арсений. — Ленка, загадывай желание Женьке.
Я внутренне напряглась. Очень. Девчонка мне эта никогда не нравилась. Общались мы мало, от неё постоянно веяло нездоровым интересом к нашей семье и ко мне в частности.
— Не тормози, давай, быстрее, — «вежливо» поторопил ее Арсений, и девчонка, выстрелила пулей в Еникеева, не задумываясь.
— Я хочу, чтобы Женя поцеловал при всех Вику, сестру Арсения.
Последовала гробовая тишина. Ожидалось всё, что угодно, но не это. Ее хитрые глаза сканировали лицо Еникеева, которое становилось бледным. Его же взгляд метнулся в сторону брата. Тот молча предвкушал решение своего друга и сверлил выжидающим взглядом. И все же, кто-то отмер и присвистнул, разорвав неловкую паузу.
Моё сердце колотилось в груди, словно рвалось на волю из клетки, во рту пересохло. Я инстинктивно вытерла рукавом губы в момент, когда с замиранием все смотрели на нас. Наконец, Женя повернул ко мне голову, и я могла поклясться, что его глаза выдавали не меньший страх, чем мои. Но я ждала, что он исполнит желание той девчонки. Почти прикрыла глаза, подставляя ему свои трепещущие губы. И... пустота.
Очнувшись, я лишь увидела его затылок, как парень склонился к соседке, прильнув губами к ее рту. Не на мгновение, слишком долго, возможно, и вечность, он целовал ее. Не меня.
— Хорош, мы все увидели, убедились, — заверещал Арсений, — хорош уже! Родоки едут!
Шум и гам, и даже аплодисменты заполнили пространство гостиной, стирая мое существование в этой комнате.
Сбежать, укрыться, быть одной и больше никогда не видеть Еникеева, никогда не слышать его имени. Никогда не влюбляться в него и не думать о нем тоже… Никогда…
Он отказался исполнять желание. Он не захотел целовать меня. Он предпочёл поцелуй той девчонки, неотесанной курицы, что выставила меня дурой при всех. Все это я поняла и приняла чуть позже. Но факт оставался фактом. Женя отверг или постеснялся поцелуя с Ежевикой.
«Ты все ещё дуешься на меня?» — всплыло на экране моего смартфона.
Я даже не открыла это сообщение.
«Жду тебя во дворе вашего дома. Нужно поговорить».
Палец таки разблокировал смс, и сообщения открылись.
Я напечатала «не хочу», но не отправила. Стёрла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Ты будешь отвечать на мои сообщения?» — пришло спустя минуту.
«Нет». Ответила же.
«Я позвоню».
«Я не подниму трубку».
«Я приду».
«Я не открою дверь».
«Я выбью её ногой».
«И будешь валяться в больничке с гипсом неизвестно сколько».
«Меня это не остановит, я все равно снесу ее с петель».
«Ненормальный. Пока ты будешь корячиться с дверью, я сбегу через открытое окно».
«Все из-за практики? По причине того, что я еду с тобой?» — он прекратил бессмысленные сообщения и сразу перешел к делу.
А жаль, мне нравилось.
Все было из-за всего. «Ты не едешь со мной, ты едешь с ней, той Ингой», — так и распирало написать. «Точно так же, как сегодня уехал с ней после занятия», — а я в гордом одиночестве укатила пусть не на крутой машине, но на дорогой мне дощечке с четырьмя колесиками.
Молчание.
«Ты просто не хочешь видеть меня», — констатировало его сообщение.
Хочу, но не могу.
Почему я ничего не отвечала? Наверное, боялась сболтнуть лишнего. Не хотела показывать свою слабость по отношению к нему. Хотя меня можно было давно поздравить. Затаить обиду, накрутить себе всего и демонстрировать глупость, — самое лучшее твое достижение, Вика. Просто, не нужно было быть наивной, стоило стойко принять ситуацию. Еникеев не был моим парнем и не захочет быть им. На практике мне придётся смириться с тем, что он будет не один. Во Франции он ведь тоже жил без меня, и я без него справлялась. Вот и сейчас нужно было попробовать.
— Ежевика, — голос Еникеева раздался у окна. Не столько напугал меня, сколько удивил. Его голова высунулась в открытое окно моей комнаты, которая, на минутку, располагалась на втором этаже дома.
— Женя?
— Вика, выходи, иначе, я сорвусь вниз и превращусь в лепешку. Ты будешь целую вечность сдирать меня с асфальта.
— Ты сдурел?!
— Мне нужно было срочно тебя увидеть.
— Входными дверями пользоваться не пробовал? Нет, надо было в человека-паука превращаться, Ромео долбаный!
По-другому это было не назвать.
— Двери закрыты, я проверял.
А, ну да.
Я вскочила с кровати и подошла, чтобы убедиться, каким образом он болтался с той стороны окна.
Шутничок делал вид, что держался одними руками за оконную раму, когда ноги висели в воздухе.
Однако Женя выпрямился, тем самым вырос в проеме окна, прекращая дурачиться.
— Привет, — сказал он весело, уверенно стоя на высокой лестнице-стремянке.
— И тебе не хворать, — ответила я, и наклонилась к нему, чтобы убедиться в его опоре.
Надеялась, что он не свалится, высота была приличной.
— Откуда лестница?
— Из бабушкиного сарая.
— Высокая.
— Точно. На такой можно и до неба достать.
— А сможешь? — решила обхитрить его. Уязвимое состояние Еникеева легко ощущалось, и я пользовалась моментом.
— Для тебя все, что угодно, даже звёздочку.
Его взгляд, как и слова, завораживали. Он притягивал, манил и околдовывал.
— Не пригласишь войти? — рассеял свои же чары.
— Не приглашу, — твёрдый мой отказ.
— Какая же ты упрямая, — усмехнулся Еникеев, и в один миг, упираясь широкими ладонями на подоконник, приблизил свое лицо.
Я затаила дыхание, попеременно смотря в глаза янтарного отлива и на губы, которые он только что облизнул.
Локон моих волос был игриво накручен на его палец, дыхание чуть касалось щеки. Он был настолько близко, что терпеть продолжения уже не было сил.
—Ты вкусно пахнешь, Ежевика, — проговорил в полголоса Женя, забирая мой разум с собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Затем он отстранился с привычной улыбкой на губах. И мир вокруг обрёл тусклые тона.
И это тогда, когда я почти готова была окунуться в его омут. Ах, он жулик!
— Даже не надейся, что я одна из тех, кого достаточно поманить пальчиком.
