Подобрав с пола единственный закатившийся в угол орешек, Сурок наспех позавтракал, пробрался в приоткрытую дверь в кабинет и занял свое привычное место. Через жалюзи в окно заглядывало яркое солнце, и Сурок подумал, что сегодня опять придется очень долго париться в своей толстой шкуре. Но не успел он попенять на превратности нелегкой доли, как двери в приемную открылись, и в кабинет вошел хозяин вместе с каким-то молодым человеком, который постоянно норовил забежать вперед и, доставая попеременно из папки какие-то бумажки, что-то объяснял.
— Ну, ты, Влад, только посмотри! Мы загоняем наших ребят на Васильевский, даем им в зубы по плакату, пригоняем туда «Руки вверх» и — поехали! Все получится тип-топ! Это же чистейший флэш-моб!
— Ты, Васек, с этим флэш-мобом не переигрывай. А то мне шеф уже замечания делал. На кой хрен ты своих «Бегущих вместе» в футболки с его физиономией нарядил?
— Ну это же, можно сказать, частная инициатива. Порыв души. Кто может упрекнуть нашу молодежь за верность президенту?
— Упрекать тебя не будут. Тебе просто башку оторвут.
Молодой человек виновато опустил глаза и глубоко вздохнул.
— Ладно! — махнул рукой Сырков. — Только не вздумай ссылаться на меня. Будем считать, что это — инициатива снизу.
Он указал собеседнику рукой на стул, аккуратно снял ботинки, положил ноги на журнальный столик, достал из коробки сигару и медленно раскурил ее.
— Ты мне когда финансовый отчет по проведенным акциям предоставишь? Не забывай: денежки счет любят.
Молодой человек открыл свою папочку и начал нервно перебирать бумаги. Затем протянул одну из них Сыркову.
— Вот. Здесь по чеченской поездке. Я все подробно расписал. Мы там студентов маленько подкормили. Каждому помимо карманных расходов немного командировочных выписали. По пятьсот рублей. И Рамзан из своих добавил.
— А монороссы? Они что — свою лепту не внесли?
— Нет. Франц сказал, что им надо было по данному поводу принимать специальное решение генсовета.
— Вот козлы! — Сырков вскочил с места и побежал к рабочему столу с телефонами. — Лилек, ну-ка соедини меня с Крынцевичем.
Не прошло и трех минут, как секретарь доложила, что Крынцевич на проводе. Сырков нажал на кнопку громкой связи, пыхнул несколько раз сигарой и раздраженно проговорил в микрофон:
— Послушай, Франц, ты что думаешь, я за вас постоянно бабки платить буду?! Мы вам специально вашу партийную кассу наполнили, чтобы вы все акции финансировали. Ты почему яколенковских ребят в Чечне под финансовую опеку не взял?
Из аппарата раздалось неясное сопение и придавленный голос.
— Владилен Михайлович, так это же не мой вопрос. Вы же знаете, такие вопросы генсовет решает…
— Начхать мне на твой генсовет! — грубо прервал его Сырков. — Вы должны помнить, кто вас породил! Все, что делает Яколенко с «Бегущими вместе», вы должны финансировать по полной программе. Ты это своим передай.
В трубке опять раздалось сопение.
— Владилен Михайлович, но ведь у нас же свое молодежное движение имеется. Вы же знаете.
— С вашим вы сами и разбирайтесь. А то, что мы с Васильком сварганили, детище шефа! Ты это Грузнову передай. Наши ребята не только на шефа, но и на вашу партию работают! Понял?
Сырков нажал на кнопку, отключая связь, и вернулся в свое кресло.
— Если эти козлы будут артачиться, сразу дай мне знать! А нам бабки еще пригодятся. Ну, что там у тебя еще?
Яколенко разложил на столе бумаги и достал из папки книжку, на обложке которой Сырков прочитал: «Голубое сало».
— Ты что, опять решил рекламу Вовке Сорокину сделать?
— Да нет! — Яколенко быстро запихал книжку назад. — Это я так. Решил почитать. Он мне подарил с дарственной надписью. Ребята говорят, классно написана.
— У меня тоже есть. — Сырков махнул рукой в сторону книжного шкафа. — Только читать некогда. Государственные дела совсем одолели. Давай про наших верблюдов. — Он указал на бумаги. — Что ты там еще за хрень придумал?
Сырков с Яколенко склонились над бумагами и начали что-то обсуждать, время от времени меняя листы местами и составляя какие-то схемы. Затем Сырков обул ботинки, перешел за рабочий стол, открыл створку шкафа, за которым находился небольшой сейф, и достал из него пачку денег.
— В следующий раз для отчета принеси мне видеокассеты. Я кое-что шефу покажу. Но не забывай главное: твои ребята должны быть готовы в любой момент — по первому сигналу.
Яколенко спрятал деньги в папку, крепко зажал ее под мышкой и засеменил к выходу.
— Будь спок, Влад! Наши не подведут!
Уже на пороге Сырков вдруг окликнул Яколенко и, показывая вверх карандашом, проговорил:
— Ты знаешь, а это идея! Может статься, что мы еще поменяем название твоей организации. Уж больно мне это «Бегущие вместе» не нравится. Лучше просто — «Наши»! Но это потом — после выборов. Сейчас главная задача — вытянуть этих козлов из «Монолитной России». И с шефом надо как следует проскочить на следующий год.
14
Из путевых заметок профессора Воронцова
«В Муспюмово приехали под вечер. В доме местного имама-мухтасиба собралось около двадцати мусульманских старейшин из всех окрестных сел. Приехали даже из дальнего Кунашакского района. В глазах всех присутствующих чувствовалось какое-то напряжение и ожидание. Они поглядывали на меня искоса. И даже заверения челябинского муфтия о том, что я — научный советник Духовного Управления Мусульман, не возымели соответствующего действия. И только после того, как он сказал, что в прошлом я простой учитель, глаза старейшин потеплели. А один из них, долго и тщательно разглаживая свою мелкую редкую бороденку, подвинулся ко мне поближе и спросил:
— Ты вот, мил человек, скажи честно: ты президента Путина живьем видел?
— Конечно, — оживился я, поняв, что наконец-то возник повод для разговора. — На прошлых президентских выборах я был его доверенным лицом.
— А вот мы живьем видели Борьку Ельцина, — продолжил старик, все также продолжая разглаживать свою бороду. — Он приезжал сюда. Правоверные не дадут соврать. — Он обернулся в сторону остальных. Те утвердительно закивали головами. — Наобещал с три короба. И мы, Аллах не даст соврать, — воздел он руки к небу, — поверили ему.
— Да, да, — поддержал его другой старик. — Как не поверишь? Обещал лечь на рельсы. Сказал: детишек и женщин жалко. Течу нашу обещал почистить, а из Муслюмово всех переселить в другую деревню. Где заражения нет. Тут-то ребятишки уже с детства заживо гниют. — Он развел руками. — Как их удержишь? Хошь — не хошь, а в речку летом влезают. А потом голова шибко болит, и внутренности все выворачивает. И женщины шибко много раком болеют.
— А я думаю, что это нам кара от Всевышнего за отступление от веры, — заговорил имам-мухтасиб. — Когда наших братьев в Чечне убивать начали, мы с вами все этой шайтанской власти поверили. И Борька этот — главный шайтан. Где он теперь? По заграницам разъезжает? А детишки мрут, как мерли.
— А вы знаете, почтенные, сколько раз Борис Николаевич обещал на рельсы лечь?
Я подвинулся поближе к столу и начал загибать пальцы. Через некоторое время их уже на одной руке не хватило. Пришлось подключать вторую.
Тем временем опустились сумерки. Не дав мне договорить, имам-мухтасиб жестом прервал меня на полуслове и обратился к присутствующим:
— Настало время молитвы, правоверные. Прочтем намаз. — И воздел руки кверху.
Я тихонько отодвинулся в угол комнаты и замер.
Мусульманский мир России значительно отличается ото всего прочего исламского мирового пространства. Во многие районы страны ислам пришел значительно раньше православия. И заявления некоторых политиков, требующих введения в России государственной монополии на религию исключительно для православия, — провокация чистейшей воды. Каждый раз, слыша подобные бредни, задаю вопрос: «Куда вы денете миллионы российских мусульман, для которых эта земля такая же Родина?»
Кто дал нам право навязывать свою веру, свой образ мыслей и свой образ жизни? Средневековая Европа пережила целую эпоху религиозных войн. Это же стало решающим фактором в развале прекрасной Балканской страны — Югославии.
Это же может стать величайшей трагедией России.
Отправляясь в мусульманские регионы Южного Урала, очень часто слышал предостережения друзей, напуганных рассказами о ваххабитах. Однажды поздно вечером раздался телефонный звонок, и друг из далекой Москвы спросил, где я нахожусь. Услышав, что я в маленькой сельской мечети, он на некоторое время задумался. Затем, выдохнув в трубку, буквально прокричал: «Беги оттуда быстрее, пока тебя в заложники не взяли!»
Мы, сами того не подозревая, создаем прекрасную почву для тех, кто очень любит ловить рыбку в мутной воде. Именно на этом живет и паразитирует огромная масса российских политиков.
