Протопресвитер военного и морского духовенства Г.И. Шавельский отмечал в рукописных воспоминаниях свои наблюдения за цесаревичем: «Летом 1916 г. почти ежедневно Алексей Николаевич в городском саду около Дворца производил военное ученье со своей “ротой”, составленной из местных гимназистов его возраста. Всего участвовало в этой игре до 25 человек, и среди них два еврейчика. В назначенный час они выстраивались в саду и, когда приходил Наследник, встречали его по-военному, а затем маршировали перед ним.
Летом же у Наследника было другое развлеченье, которое обнаруживало и его любовь к военным упражнениям, и его нежную привязанность к своему отцу. Утром перед выходом Государя к утреннему чаю Алексей Николаевич становился с ружьем “на часах” у входа в палатку, отдавал по-военному честь входившему Государю и оставался на часах, пока Государь пил чай. При выходе последнего из палатки Алексей Николаевич снова отдавал честь и уже после этого снимался “с часов”.
Господь наделил несчастного мальчика прекрасными природными качествами: сильным и быстрым умом, находчивостью, добрым и сострадательным сердцем, очаровательной у царей простотой; красоте духовной соответствовала и телесная.
Алексей Николаевич быстро схватывал нить даже серьезного разговора, а в нужных случаях так же быстро находил подходящую шутку для ответа.
– Это что такое? – спрашивает его Государь, указывая пальцем на пролитый им на стол суп из ложки.
– Суп, Ваше Императорское Величество! – совершенно серьезно отвечает он.
– Не суп, а свинство! – замечает Государь.
Генерал Риккель всегда сидел против Наследника по другую сторону стола, и между ними постоянно происходила пикировка. Риккель начинает гладить свой большой живот, показывая глазами Наследнику: у тебя, мол, такого “благоутробия” нет. Наследник тоже начинает разглаживать свой животенко. “Non, non, non”, – улыбаясь, отвечает Риккель. Алексей Николаевич тоже начинает крутить пальцами около носу, где должны быть усы. “Non, non, non”, – опять слышится тихая октава Риккеля, Наследник побежден, но не хочет сдаваться. Посидев минуты две спокойно, он начинает крутить у себя надо лбом волосы и, предвкушая победу, упорно смотрит на Риккеля. Последний пробует копировать Наследника, но ничего не выходит, так как череп ген. Риккеля голый, без волос. Риккель побежден… И Наследник кричит: “Non, non, non!”
В алтаре штабной церкви прислуживал гимназист Шура Котович, сын члена Ковенского окружного суда, очень скромный и воспитанный мальчик. Шура приглянулся Алексею Николаевичу. Завязалось между ними знакомство без представления и слов. Стоя на клиросе, Алексей Николаевич делал разные знаки находившемуся в алтаре Шуре, на которые последний, понимая свое положение, отвечал лишь почтительным смущением. Откуда-то Алексей Николаевич узнал и имя Шуры. Однажды, сидя за завтраком, Алексей Николаевич спрашивает меня: “Что Шура, бывает в саду?” – “Он каждый день несколько раз проходит через сад, когда идет на уроки или в церковь и возвращается обратно”, – отвечаю я. “Он ежедневно бывает в церкви?” – удивляется Наследник. “Да. Утром, идучи в класс, он заходит в церковь и вечером обязательно бывает на вечерне”. – “А что он дома делает?” – “Учит уроки, ухаживает за матерью: у него очень больная мать”, – говорю я. Наследник сразу смолк и задумался. “Наверное, вы хотите ближе познакомиться с Шурой?” – прерываю я его молчание. “Да, очень хочу”. – “Тогда назначим час для встречи, и я скажу Шуре, чтобы он пришел в сад. Хорошо?” – “Хорошо!” – как-то нерешительно сказал Наследник, а потом, помолчав минутку, прибавил: “А может быть, ему нужно быть около больной матери?” Я глядел на него и любовался той чистой неподдельной скорбью, которая в это время отображалась на его прекрасном личике. Он, конечно, теперь мысленно представлял несчастную больную мать и горе ее сына Шуры…» (ГА РФ. Ф. 1486. Оп. 1. Д. 5. Л. 288–290.)
Цесаревич Алексей Николаевич 30 сентября 1916 г. записал в дневнике:
«Занимался по расписанию. Утром катался на моторе. После завтрака была прогулка по Днепру. Ураганный ветер, волны как горы. Я получил Золотую Сербскую военную медаль “За храбрость”. Сербский генерал Юришич со свитою обедал. Ходил к закуске. Лег ранехонько». (ГА РФ. Ф. 682. Оп. 1. Д. 189. Л. 278.)
Кроме ведения дневника цесаревич часто писал письма в Царское Село дорогой матери и сестрам, которые в свою очередь с большой теплотой отвечали ему. Вот, например, перед нами письмо цесаревича Алексея Николаевича матери, в котором читаем:
«Могилев, 1-го октября 1916 г.
Душка моя Мама.
Вчера у нас обедали сербский генерал Юришич, посланник и свита. Они поднесли Папе сербский военный крест, а мне золотую медаль с надписью: “За храбрость”. Ее я заслужил в боях с учителями! Маленький Коля учится усердно. Храни Тебя и сестер Бог+! Жду!!!!!
Целуйте меня! А[лексей]». (ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 79. Л. 45–45 об.)
По воспоминаниям Пьера Жильяра о посещении императрицей Александрой Федоровной Царской Ставки в Могилеве: «Государыня и великие княжны изредка приезжали на короткое время в Ставку. Они жили в поезде, завтракали у Государя и принимали участие в наших прогулках. Царь в свою очередь обедал у Государыни и, когда мог, проводил часть вечера со своими. Великие княжны очень любили эти поездки в Могилев, всегда слишком короткие, как им казалось; это вносило небольшую перемену в их однообразную и суровую жизнь. Они пользовались там большей свободой, чем в Царском Селе. Станция в Могилеве, как это часто бывает в России, была очень далеко от города и стояла почти в поле. Великие княжны пользовались своими досугами, чтобы посещать окрестных крестьян и семьи железнодорожных служащих. Их простота и безыскусственная доброта побеждали все сердца, и так как они очень любили детей, их всегда можно было видеть окруженными толпою ребятишек, которых они собирали по дороге во время прогулок и закармливали конфетами». (Жиль-яр П. Император Николай II и его семья. (Петергоф, сентябрь 1905 – Екатеринбург, май 1918 г.) Репринтное издание. Вена, 1921; М., 1991. С. 121–122.)
В дневнике императора Николая II читаем:
«30-го июля. Суббота
Дорогому Алексею минуло 12 лет, да возрастит его Господь, да укрепит его духовно и телесно и да будет на нем всегдашняя благодать Божья.
В 10 ч. пошел с детьми к обедне, а к молебну приехала Аликс.
В доме все приносили поздравления, затем доклад до часа и большой завтрак в палатке и на балконе.
Около 3 ч. пошел со всеми вниз по реке и там погулял. Вернулись как раз перед начинавшимся дождем. Пил чай и обедал с Аликс в поезде»[175].
Цесаревич Алексей Николаевич 30 июля записал в своем дневнике: «Был в церкви. Завтракал со всеми. Получил кучу телеграмм. Кадеты дали мне крендель. Завтракал со всеми. Катались по Днепру. Я подарил кадетам сапоги и балалайки. Был у Мама. Лег поздно». (ГА РФ. Ф. 682. Оп. 1. Д. 189. Л. 216.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
