пяток об пол он ещё был слишком молод. На нём не было ничего, что издавало бы посторонние шумы при движении. К тому же ученик Суккубы удивительным, сюрреалистичным образом вошёл в роль Сатаны и реально почувствовал себя сверхъестественной сущностью: бессмертной и всемогущей.
Притом, это произошло как-то резко, щелчком выключателя в голове. Словно необъяснимым способом в него сам Князь Тьмы перевоплотился в прямом смысле этого слова. Вот только мозги оставались Димины, но думали они непривычно холодно и напрочь исключая телячьи нежности.
Подойдя к королеве, которая, видимо, от переизбытка страха боялась даже дышать, Сатана из папье-маше плавно поднял руки перед собой. Толи подражал зомби из фильмов ужасов, толи вспомнил классику типа «позовите Вия», при этом держа в правой руке окровавленный нож.
Анна, всё это время безотрывно смотря на страшную морду демона, среагировала на движение рук и, узрев ритуальное оружие, глухо взвизгнула закрытым ртом. Наверное, если бы дышала до этого, то визг бы получился по полной программе, а так вышел какой-то внутриутробный писк на высоких нотах.
Но именно это заставило её вновь отчаянно задышать и затрястись всем телом крупной дрожью. Она попыталась одёрнуть рубаху, задравшуюся до колен, но не смогла этого сделать трясущимися руками, сколько не пыталась, так и не поняв, что сама же зажала единственное одеяние коленями, с силой придавленных к груди.
Дима неожиданно почувствовал, что возбуждение молоденькой, до жути перепуганной девушки плавно стало спадать. И даже понял почему. Страх за жизнь достиг такой силы, что принялся душить либидо, перетягивая одеяло внимания на себя. Надо было что-то делать.
Дима: — А, херня, — тут же успокоил он себя, — между дублей подумаю. Если что, на следующем исправлюсь.
И с этими холодными, равнодушными мыслями дублёр театра одного актёра и зрителя устрашающе потянулся к жертве. Схватив трясущуюся молодку за тонкие лодыжки и уперев колени в кровать, с силой подтащил обезумевшую от страха Анну на край, задирая ей ноги, как распутной девке. Да так дёрнул, что если бы не упирающиеся в перину колени, в которые несопротивляющаяся жертва врезалась своим мягким местом, то улетела бы обезумевшая королева на пол.
Она сдавленно издала очередной собственноручно задушенный писк, валясь на спину и мёртвой хваткой вцепилась в одеяло скрюченными пальцами, продолжавшими дрожать. Дима внимательно посмотрел ей в лицо, почти совсем не обращая внимание на открывшиеся королевские прелести. А прелести у девочки были, ой как хороши. Там было не только на что посмотреть, но и чем залюбоваться.
Сменив таким образом позицию жертвы, липовый Сатана обратил внимание, что возбуждение перестало падать и замерло в стабильном состоянии. До оргазма от него было далеко, но и об отсутствии говорить не приходилось. Кровавый душегуб отпустил лодыжки и смачно шлёпнул вымазанными кровью ладонями на её до сих пор задранные колени. Настойчиво надавил, заставляя хозяйку опустить ноги на пол, оставшись между ними.
Опущенные конечности позволили ночной сорочке прикрыть королевскую срамоту, и её хозяйка замерла в ожидании неминуемого и вновь учащённо задышала. Лёжа на спине со спущенными с кровати ногами, она с видимым усилием вытягивала шею, стараясь держать голову выше туловища и продолжая таращиться на чудовище преисподней. Зачем? Не понятно. Тоненькая шейка Анны уже однозначно устала, отчего голова тряслась ни столько от страха, столько от перенапряжения мышц.
Дима вновь наклонился, подставляя вымазанный кровью нож к лебединой шейке королевы. Та моментально расслабилась, отдаваясь на волю монстру, и голова беспомощно рухнула в складки одеяла, отвернувшись. Жертва, приговорённая к адскому чистилищу, впервые закрыла глаза, смиряясь со своей участью и заплакала. Жалостливо, но практически беззвучно.
Нож зацепил сорочку под горлом, надорвал кант и медленно заскользил вниз, распарывая лёгкое одеяние Анны, постепенно превращая его в распахнутый халатик. Эту операцию псевдодьявол производил нарочито медленно, как бы наслаждаясь процессом издевательства, а за одно и возбуждаясь, тем самым пополняя утраченную потенцию.
Разрезав ткань до конца, замер, прислушиваясь к эмоциям жертвы. Её животный страх притупился, вновь отдавая пальму первенства возбуждению.
Дима: — Молодец, девочка. Хорошо себя ведёшь. Давай-ка я тебе помогу.
Кончиком ножа, истязатель с большой осторожностью, слегка касаясь кожи, принялся распахивать только что «смодельированный» халатик. Инструмент для резки бумаги был острым не только по режущей кромке, но и кончик был ей под стать, так как использовался в качестве шила при сшивке листов.
Тело венценосной особы буквально трепетало в агонии. При каждом прикосновении острого металла к коже оно вздрагивало, укалываясь и пыталось вдавиться в перину. Через несколько секунд мелко дрожащее тело принялось елозить из стороны в сторону и прогибаться. Дима отчётливо чувствовал, как молоденькая извращенка вновь устремляется в разнос полового возбуждения.
Она продолжала лежать с закрытыми глазами, отвернувшись в сторону. Дыхание стало глубоким и частым, срывая ритм в моменты касаний ножа. Пальцы уже не белели от напряжения, цепляясь за одеяло, но при каждом уколе, словно в коитуальных судорогах, впивались в постельную принадлежность и ритмично комкали одеяло, совершая эдакий пальчиковый оргазм.
Жуткая, без эмоциональная маска внимательно наблюдала за всеми её телодвижениями, стараясь запомнить мельчайшие детали, чтобы либо сыграть на этом в следующих дублях, либо, наоборот, постараться их нивелировать.
Когда мучитель подобным ювелирным иглоукалыванием добрался до верха, полностью оголив одну половину и откровенно любуясь открывшейся порнокартинкой, королева Франции в очередной раз в своих эмоциях подбиралась к оргазму. Она инстинктивно попыталась сжать ноги, чтобы давлением усилить возбуждение и достичь уже такой желанной разрядки, но колени сжали что-то липкое и холодное, не дав сомкнуться.
От этого мерзкого прикосновения по всему телу Анны волной прокатилась дрожь, будто его передёрнуло от чрезмерной брезгливости. Она была вынуждена раздвинуть колени, лишь бы не испытывать этого неприятного контакта. Когда же истязатель открыл и вторую половину разрезанной сорочки, молодая, нетрадиционно возбуждаемая девушка уже находилась на грани терпения. Её плоть застряла в крошечном шаге от так желанного всеми фибрами Души оргазма, что она уже была готова отдаться кому угодно, как угодно, и чем угодно, лишь бы кончить. Чёрт бы побрал этого Дьявола.
Ученик Суккубы действительно издевался, решив хоть так отомстить за своё литературное унижение. Надо ж, какой злопамятный. Он прекрасно чувствовал состояние партнёрши, ибо пропускал возбуждение Анны через себя. Поэтому всякий раз, когда его прикосновения доводили её до пика, он глумливо останавливался, давая устремившейся к оргазму сознанию откатиться назад, заставляя нахлынувшую волну вожделения нехотя отступить.
Молоденькая и до умопомрачения хорошенькая королева к этому времени превратилась в откровенно несимпатичную похотливую фурию. Судя по шквалу эмоций, она находилась на грани утраты рассудка. Нимфоманка уже
