Она уставилась на него в ответ, блестя непролитыми слезами. Затем одна из этих слез вырвалась наружу, потекла по ее щеке, и она покачала головой.
- Как бы то ни было, я согласен, что ты должен рассмотреть такую возможность, милорд, - сказал Брейас с той же формальностью. - В то же время, я хотел бы с уважением указать тебе, что позиция Торандаса изменилась не так радикально, как у Далнара, и я редко встречал человека, более осведомленного об опасностях волшебства, чем твой сын. - Он покачал головой. - Я не вижу больше причин для того, чтобы его позиция по этому поводу изменилась, чем для того, чтобы она изменилась по чему-либо еще.
- Если не он, то кто? - с горечью спросил Борандас.
- У меня есть на примете свой собственный кандидат, - мрачно ответил Брейас. - Проблема в том, что я не могу быть уверен, насколько мои собственные предубеждения формируют мои подозрения на данный момент.
- Ты думаешь о Кассане. - Голос Борандаса был еще мрачнее, чем у его кузена, и маг кивнул.
- Боги знают, он продемонстрировал, что есть очень мало вещей, перед которыми он был бы готов остановиться, милорд, и он, должно быть, становился все более отчаянным. Если Теллиан получит полнокровную поддержку короны в своей нынешней политике, а все, что я видел и слышал в Сотофэйласе, говорит о том, что он это сделает, если у Кассана нет никакого другого шанса вернуть утраченные позиции, он навсегда потеряет влияние. Я понятия не имею, что это может сделать с таким человеком, как он, но думаю, что, безусловно, возможно, что он был бы готов прибегнуть даже к волшебству как средству получить то, что он хочет.
- И то, что Далнар убеждает меня поддержать помолвку Торандаса с его дочерью, было бы тем, чего он хочет, не так ли?
- Во всяком случае, это, безусловно, был бы большой шаг в этом направлении, - согласился Брейас. - Но есть те, кто выступает против планов Теллиана по причинам, которые не имеют ничего общего с амбициями Кассана, и я всегда думал, что Торандас был одним из них. Поэтому я думаю, что вполне возможно и гораздо более вероятно, что он просто воспользовался существующей оппозицией Торандаса Теллиану. Твой сын любит тебя, Борандас, - сказал он гораздо мягче. - Он всегда так делал, и я не видел ничего, что указывало бы на то, что это каким-то образом изменилось. Гораздо более вероятно, что его используют, а он даже не подозревает об этом, чем то, что он не только предаст твое доверие, но и прибегнет к своего рода темному колдовству, которое воздействует на разум другого человека.
- Он прав, Борандас, - мягко сказал Мяча. - Ты знаешь, что он прав.
- Я знаю, что хочу, чтобы он был прав, - прошептал барон. - И в этом-то и проблема. Я так отчаянно хочу, чтобы он был прав, что не смею предполагать, что это так. Нет, пока правда не будет доказана тем или иным способом. И что почувствует Торандас, когда поймет, что я рассматривал даже возможность того, что он мог совершить предательство по отношению ко мне? И против короны, если он действительно прибегнул к колдовству?
- Он поймет, что у тебя не было выбора, милорд, - сказал ему Брейас.
- Молюсь, чтобы ты был прав, - сказал Борандас.
- Я верю, что это так. И, с твоего разрешения, - маг встал, - мне нужно идти. Его величество должен быть проинформирован о том, что кто-то использует колдовство в попытке манипулировать высшей знатью королевства.
- Что будет?
Борандас замолчал, не в силах закончить вопрос, и Брейас улыбнулся ему немного печально.
- Что я ему скажу, милорд? - Он повел правой рукой в отбрасывающем жесте. - Я скажу ему, что обнаружил следы колдовства на твоем сенешале и советнике, что совет сэра Далнара тебе резко изменился за последний месяц или два, и как изменился этот совет. С этого момента решение о том, как действовать дальше, будет за ним, но если он спросит меня, я посоветую отправить команду магов-следователей в Халтан, чтобы определить, как далеко все это может простираться. Мои собственные таланты не включают чтение правды, но по крайней мере двое из его коронных магов действительно обладают этим талантом. Если он пошлет их сюда для расследования, и они возьмут интервью у Торандаса, они узнают правду о любом его участии в этом деле. Лично я думаю, что они обнаружат, что он ничего об этом не знал, что он будет так же напуган и взбешен этим, как ты с Далнаром. И, - он посмотрел в глаза своему кузену, - вопросы будут задавать корона и маги, милорд... а не его отец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Борандас оглянулся на него на мгновение, затем моргнул подозрительно блестящими глазами и прерывисто кивнул.
- Спасибо. - Его голос был немного хриплым, и он с трудом прочистил горло. - Спасибо, - повторил он и выдавил улыбку. - И на этой ноте, я знаю, что ты, должно быть, уходишь. Да пребудут с тобой боги.
***
Пятнадцать минут спустя Брейас стоял на вершине Стартауэр, глядя вниз на внутренний двор, раскинувшийся далеко внизу, и вспоминая тот последний день на зубчатых стенах Сотокарнаса.
Он верил каждому слову, сказанному его кузеном, но он также знал, что, как и Борандас, он отчаянно хотел, чтобы Торандас был невиновен в измене. И если бы это было не так, если бы он заплатил цену предателя, тогда Брейас никогда не смог бы забыть, что именно он раскрыл эту измену и привел к смерти своего двоюродного племянника.
Нет, если он предатель, то это было его решение, а не твое, сказал себе маг. И что бы из этого ни вышло, ничто из этого не может изменить твой долг. Так что тебе пора перестать беспокоиться о вещах, которые ты не можешь изменить, и продолжать делать то, что, как ты знаешь, ты должен.
Он встряхнулся и глубоко вдохнул.
К счастью, он точно знал, где находится охотничий домик барона Теллиана в Чергоре, и бывал там несколько раз раньше. Откуда угодно всегда было проще добраться по ветру, если было известно место назначения, и было еще легче, если ходок по ветру был в этом месте раньше, потому что это давало ему якорь, который позволял ему совершить путешествие одним шагом, а не длинной серией более коротких перемещений.
Дом Теллиана был построен в лесу Чергор, на холмах, в том месте, где воды верховых озер Айс-Систерс стекали в реку Спиар, его дедом, который хотел найти место, где можно было бы спрятаться от того, что он считал гнетущей скученностью Балтара... который тогда был немногим больше двух третей от нынешнего города. В рамках своего бегства от цивилизации (или того, что выдавалось за нее на вершине Равнины Ветров шестьдесят лет назад) он сознательно выбрал деревенский план здания, который был специально разработан для размещения минимума слуг во время его визитов туда. Конечно, "минимум" был эластичным термином, и ни один аристократ Сотойи не ожидал, что это применимо к помещениям с конюшней, поэтому территорию окружала большая декоративная кирпичная стена вокруг открытого двора, просторных конюшен, в которых было достаточно места по крайней мере для пятидесяти лошадей, большого главного здания в стиле шале для него и его гостей и второго, гораздо более простого шале, в котором достаточно места для сорока или пятидесяти оруженосцев и слуг. Все перекрытия внутри двора были построены из дерева, которое было срублено прямо на месте, но он нанял небольшую армию резчиков и плотников, чтобы придать карнизам и выступам фантастические, причудливые формы. Лишь немногим меньшая армия стекольщиков была привлечена, чтобы снабдить его леди баронессу витражами для ее мансардного солярия в главном коттедже, а веранда вдоль его передней стены была достаточно большой, чтобы обеспечить место для пикника половине кавалерийского взвода.
В лесных угодьях охраняемого заказника вокруг сторожки водилось много дичи, и это было самое тихое изолированное место, о котором мог бы мечтать монарх, ищущий клочок спокойствия после бурных заседаний Совета. Это было хорошо; это дало бы королю и его ближайшим советникам время тщательно обдумать новости Брейаса без неизбежных слухов и панических домыслов, которые распространились бы по Сотофэйласу в течение нескольких часов после его прибытия. И это было также такое место, которое оставляло впечатление на тех, кто его посещал. Это всегда было хорошо для ходока по ветру, и он погрузился в надлежащий транс, дотянувшись до этого якоря, в то время как ветры его таланта поднимались вокруг него.
