Поняв, что Маликорн занят важным делом, Монтале не беспокоила его и, лишь когда он перестал напрягать зрение и вытягивать шею, хлопнула его по плечу.
– Ну, – спросила Монтале, – что нового?
– Господин де Гиш любит принцессу, – отвечал Маликорн.
– Вот так новость! Я знаю кое-что посвежее.
– Что именно?
– Что принцесса любит господина де Гиша.
– Одно вытекает из другого.
– Не всегда, мой милый.
– Это сказано по моему адресу?
– Присутствующие всегда исключаются.
– Спасибо, – поклонился Маликорн. – А как обстоят дела у короля?
– Король хотел видеть Лавальер сегодня вечером после лотереи.
– И что же, он видел ее?
– Нет.
– Как нет?
– Дверь была заперта.
– Так что?..
– Так что король ушел посрамленный, как простой вор, забывший свои инструменты.
– Хорошо.
– А у вас что нового? – спросила Монтале.
– Господин де Бражелон прислал курьера к господину де Гишу.
– Прекрасно, – улыбнулась Монтале и захлопала в ладоши.
– Почему прекрасно?
– Потому что предстоит развлечение. Если мы теперь начнем скучать, значит, мы сами виноваты.
– Нужно разделить обязанности, – сказал Маликорн, – чтобы не вышло путаницы.
– Ничего не может быть проще, – отвечала Монтале. – Три свеженькие интриги, если они ведутся как следует, дают по крайней мере три записочки в день.
– Что вы, дорогая! – воскликнул Маликорн, пожимая плечами. – Три записки в день! Да это хорошо только для мещанских чувств. Мушкетер на часах и девчонка в монастыре обмениваются ежедневно запиской через щелку в стене. В одной записочке вмещается вся поэзия этих бедных сердец. Но у нас… как вы плохо знаете королевскую нежность, дорогая!
– Кончайте скорее, – нетерпеливо перебила его Монтале. – Сюда могут прийти.
– Кончать? Да я только начал. У меня есть еще три важных пункта.
– Он положительно уморит меня своей фламандской флегматичностью, – вскричала Монтале.
– А вы совсем собьете меня с толку вашей итальянской живостью. Итак, я вам сказал, что наши влюбленные будут посылать друг другу целые тома. Но что же из этого?
– А то, что ни одна из наших дам не может хранить получаемых писем.
– Без сомнения.
– И то, что господин де Гиш тоже не решится хранить полученные им письма.
– Вероятно.
– Значит, я буду хранить всю эту переписку у себя.
– Это совершенно невозможно, – сказал Маликорн.
– Почему же?
– Потому, что вы не дома; потому, что у вас общая комната с Лавальер; потому, что комнату фрейлин частенько осматривают и обыскивают; потому, что королева ревнива, как испанка, и королева-мать ревнива, как две испанки, и, наконец, принцесса ревнива, как десять испанок…
– Вы кое-кого забываете.
– Кого?
– Принца.
– Я говорил только о женщинах. Итак, перенумеруем. Номер первый – принц.
– Номер второй – де Гиш.
– Номер третий – виконт де Бражелон.
– Номер четвертый – король.
– Король?
– Конечно, король; он не только самый ревнивый, но и самый могущественный из всех.
– О дорогая!
– Дальше!
– В какое же осиное гнездо вы попали!
– А вы хотите идти за мной?
– Конечно, хочу. Однако…
– Однако…
– Однако, пока есть еще время, я думаю, было бы благоразумнее вернуться.
– А я, напротив, думаю, что было бы благоразумнее сразу же овладеть всеми этими интригами.
– Вы не справитесь.
– С вашей помощью я справлюсь и с десятью. Это моя стихия, дорогой мой. Я создана для придворной жизни, как саламандра создана, чтобы жить в огне.
– Ваше сравнение нисколько не успокаивает меня, дорогая. Я слышал от очень ученых людей, что, во-первых, саламандр не существует, а во-вторых, если бы они и существовали, то выходили бы из огня совершенно изжаренными.
– Ваши ученые, может быть, отлично знают все, что касается саламандр, но они не скажут вам того, что я сейчас скажу, а именно: Оре де Монтале меньше чем через месяц суждено стать первым дипломатом при французском дворе!
– Пожалуй, но при условии, что я буду вторым.
– Идет; союз наступательный и оборонительный, разумеется.
– Только остерегайтесь писем.
– Я буду отдавать их вам, по мере того как они будут поступать ко мне.
– Что скажем мы королю о принцессе?
– Что принцесса все еще любит короля.
– Что скажем мы принцессе о короле?
– Что она поступит весьма опрометчиво, если не будет щадить его.
– Что скажем мы Лавальер о принцессе?
– Что вздумается. Лавальер наша.
– Наша?
– Вдвойне.
– Как так?
– Во-первых, благодаря виконту де Бражелону.
– Объяснитесь.
– Надеюсь, вы не забыли, что господин де Бражелон писал много писем мадемуазель де Лавальер.
– Я ничего не забываю.
– Эти письма получала я, и я их прятала.
– Значит, они у вас?
– У меня.
– Где же – здесь?
– О нет, они в Блуа, в знакомой вам комнатке.
– Милая комнатка, комнатка, наполненная любовью, преддверие дворца, в котором я когда-нибудь поселю вас! Но простите, вы говорите, что все эти письма в той комнатке?
– Да.
– А вы не прятали их в шкатулку?
– Конечно, в ту самую шкатулку, куда я прятала письма, полученные от вас, и мои собственные письма, когда дела или развлечения мешали вам приходить на свидание.
– Отлично! – воскликнул Маликорн.
– Почему вы так довольны?
– Потому, что мне не придется ездить за письмами в Блуа. Они у меня здесь.
– Вы привезли шкатулку?
– Она была мне дорога, потому что она ваша.
– Так храните ее хорошенько. В шкатулке есть документы, которые впоследствии будут стоить очень дорого.
– Я это знаю. Именно поэтому я смеюсь, и смеюсь от всего сердца!
– Теперь последнее слово.
– Почему же последнее?
– Нам нужны будут помощники?
– Никаких.
– Лакеи, горничные?
– Нет, никого. Это не годится. Вы сами будете отдавать письма и сами получать их. Никаких обид! Если господин Маликорн и мадемуазель Ора не будут устраивать свои дела сами, то дела эти попадут в чужие руки.
– Вы правы. Но что такое происходит у господина де Гиша?
– Ничего; он открывает окно.
– Бежим скорее!
И оба исчезли; заговор был составлен.
Действительно, в комнате графа де Гиша открылось окно. Но это он сделал не только для того, чтобы, как предположили бы несведущие, постараться увидеть тень принцессы через занавески; графа волновали не одни только любовные чувства.
Как мы уже сказали, к нему только что приехал курьер, посланный Бражелоном. Бражелон писал де Гишу. Граф дважды перечитал письмо Рауля, которое произвело на него глубокое впечатление.
– Странно! Странно! – шептал он. – Какими могучими средствами судьба влечет людей к цели!
