запалы. Он открыл люк и швырнул гранаты внутрь. Затем он спрыгнул вниз и попытался отбежать.
Американский танкист положил его длинной очередью из ручного пистолета-пулемёта. Парой глухих хлопков внутри стальной коробки взорвались гранаты. Мгновение спустя, раздались более громкие взрывы, вероятно, гранаты повредили боекомплект. Гигантский механизм замер. Из него потянулся столб густого чёрного дыма.
Погибли пять человек и одна движущаяся крепость. Дух капрала может гордиться содеянным, и занять почётное место среди прочих на холме Ясукуни. Фурусава восхищался его храбростью, понимая, что сам на подобное не способен.
Увидев горящий танк, янки затормозили. Японцев же это зрелище воодушевило, пусть и ненадолго. Другой солдат вывел танк из строя при помощи бутылки с бензином. Фурусаве показалось, что экипажу удалось выжить. Он надеялся, что новые потери вынудят американцев отступить. Не вынудили. Может им и не хватало упрямства японцев, но они были храбрыми и сильными бойцами.
- Сдавайтесь! - прокричали по-японски. - Если сдадитесь, вам не причинят вреда. Вас накормят и будут хорошо обращаться.
Ответом была лишь длинная пулемётная очередь. Видать, американцы подрядили местного японца, чтобы тот нёс нужную им ахинею. Они поступали так с самого начала наступления. Слушать эту чушь можно только на свой страх и риск. Фурусава сам видел, как бойцы прислушивались к сказанному, а потом их расстреливали.
Позади раздался крик:
- Назад! Займём другие окопы!
Говорили с токийским акцентом. Он был не похож на хиросимский говор, с которым разговаривали однополчане Фурусавы и большинство местных японцев. Этому голосу можно верить. Окрик также позволял отступить, более или менее, не посрамив мундир.
Он воспользовался моментом и выбрался из окопа. Повсюду свистели пули, но ни одна в него не попала. Фурусава упал в окоп, который оказался обустроен гораздо лучше, чем предыдущий. Эту позицию готовили пленные американские солдаты. Ефрейтор кивнул своим мыслям. Хорошо. Теперь, посмотрим, чего стоили их усилия.
Над обширным лагерем военнопленных в парке Капиолани пролетел американский истребитель. Флетч Армитидж стоял в очереди за ужином - рисом и травой, которыми их кормили япошки. Пилот помахал крыльями и улетел прочь. Когда американские лётчики проделали этот трюк впервые, некоторые пленные махали им в ответ. Но, после нескольких избитых до полусмерти, всё быстро прекратилось.
С одной из вышек по истребителю начали стрелять, но тот уже улетел. Пулемёты на вышках были нацелены на лагерь. Когда их строили, никто не мог предположить, что придётся стрелять по самолётам. "Вам же хуже, твари", - подумал Флетч.
Стоявший перед ним, сказал:
- Интересно, как называются эти новые машины. Когда мы воевали, таких ещё не было.
Он был прав. Самолёт выглядел более пригодным для дела, чем те, что Флетч видел в 1941. И дело это - нести смерть.
Очередь медленно продвигалась вперёд. Флетч подошёл к повару и тот шлёпнул ему в чашку полную ложку переваренного слипшегося риса, смешанного с какой-то зеленью. Ложка была небольшой. Насколько знал Флетч, зелень - это стриженая трава. Плевать. Во-первых, давали недостаточно много, чтобы ему было не наплевать. Во-вторых, он сожрёт всё, что дадут. Если бы япошки приготовили кашу из личинок, он бы и её сожрал.
Флетч проглотил выданные крохи. Следующие пару часов он не будет ощущать себя умирающим от голода. Он просто очень сильно будет хотеть есть. Для военнопленного на Гавайях нет приятнее ощущения, чем просто очень сильно хотеть есть.
Двое истощённых пленных волокли ещё более истощённое тело к выгребной яме рядом с оградой. Там уже лежали несколько совсем исхудавших. Мужчины в расцвете сил умирали здесь каждый день, умирали помногу. Флетч осторожно глянул в сторону охранных вышек. Если сидящие в них япошки начнут стрелять, то убьют сотни, тысячи человек. И они, как раз, об этом думали. Напряжение, буквально, чувствовалось в воздухе. Так или иначе, американские истребители только всё усложнили. Битву за Оаху япошки проигрывали. Отдалённый грохот артиллерии уже был не таким уж и отдалённым. Если охранники решат отомстить пленным, что находятся в их руках и под прицелами их пулемётов, они так и поступят.
Если это случится, американцы будут отбиваться. Это очевидно. Американских охранников, стерегущих японских пленных, это могло бы остановить. Флетч был уверен, что япошкам похер. Они, всё равно, намеревались сражаться до самой смерти. Если они могут избавиться от людей, которые способны восстановиться и сражаться с ними снова, - или людей, которые сражались с ними в прошлом - они от них избавятся, после чего умрут с улыбкой на устах.
"Я вам поулыбаюсь, пидоры узкоглазые". Ладони Флетча сжались в кулаки. Он так часто об этом мечтал. И нихрена не мог сделать. Ни разу. Япошки находились по правильную сторону забора из колючей проволоки, а он по неправильную. Шансов выбраться у него было, как у китайца*. Блин, у китайца шансов даже больше. Китаец мог прикинуться япошкой и одурачить охрану. Высокий, тощий, весь в веснушках, рыжеволосый Флетч на япошку походил меньше всех.
Он вёл себя так, как вели большинство пленных: просто лежал и пытался отдохнуть. Ни на что иное, из-за смехотворного питания, не оставалось сил. Чем меньше они работают, тем лучше для них. Додумавшись до этой мысли, Флетч помотал головой. Чем меньше сил он тратил, тем дольше держался. Становилось ли ему от этого лучше - уже не такой очевидный тезис.
Сон нёс в себе другую опасность. Ему снилась... еда. Для мыслей о сексе он слишком истощал. Вот, еда - другое дело. Сны о ней никогда не прекращались. Более того, по мере того, как он слабел, они становились ещё хуже. Во снах вокруг него танцевали зажаренные с луком стейки. Рядом с ними плясало картофельное пюре с бобами. Яичница с ветчиной. Блинчики, горы блинчиков, смазанных маслом и кленовым сиропом. Вишнёвый пирог. Не куски, а цельные пироги с литрами ванильного мороженного. Кофе со сливками и сахаром. Пиво. Бренди. Виски.
А потом он просыпается, но сны кажутся такими живыми, такими настоящими. Он только что полтора года провёл, страдая от недоедания и, вдруг, всю эту еду у него забирает жестокая реальность. Когда в парке Капиолани кто-то кричал, скорее всего, он кричал после того, как ему приснилась еда.
И всё же, даже если вам не снится
