Тарджа покачал головой.
— Этот парень — тот, кто вам нужен, Адрина. И он любит вас. Наверное, так же сильно, как вы его. — Он поднял руку, заранее пресекая вероятные возражения. — И не спорьте. В Медалоне только двое этого еще не поняли — вы и Дамиан.
— А вы фантазер! — фыркнула Адрина.
— Да? Значит, вам все равно куда ехать, лишь бы подальше от Кратина? Давайте я пойду к Дамиану и скажу, что вы решили ехать со мной и Р'шейл. Он спокойно отправится в свою Хитрию, а вы…
— Нет! — Адрина выглядела такой испуганной, что Тарджа улыбнулся.
— Вот видите! На самом деле все не так просто.
Но Адрина не желала сдаваться.
— Вы поспешили с выводами, Тарджа. Если я поеду с Дамианом, то буду ближе к дому, а куда вас с Р'шейл занесет, одним богам известно.
Тарджа покачал головой и понимающе улыбнулся.
— Будь по-вашему, принцесса. Но не говорите потом, что я вас не предупреждал. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
«Будь по-вашему». Адрина топала замерзшими ногами и вспоминала этот разговор. Она знала, что сама виновата. Эти медалонцы просто ничего не понимают. У нее была тыща любовников… ну, тыща не тыща, но несколько их было. Какое-то время она забавлялась ими, а потом бросала. Конечно, все они были курт'есами и состояли на службе у ее отца, но от этого они не становились менее симпатичными… хотя, наверное, все-таки становились. Благополучие курт'есов зависело от их способности ублажать и развлекать своего нанимателя. Она была дочерью короля, а посему ей доставалось все самое лучшее.
Дамиан стал ее первым — единственным — любовником, которому не требовалась ее поддержка или протекция. Ему не нужно было ее богатство. Ему было наплевать, кто она такая. Он не мог даже жениться на ней, потому что она была женой другого. Наоборот, соблазнив ее, он навлек на себя кучу неприятностей.
Наверное, это в нем ей и нравилось. Но это была не любовь. Хитрианский престолонаследник не мог влюбиться в старшую дочь короля Фардоннии. Все это было такой же сказкой, как баллада о двух любовниках, что скакали на конях дни напролет, а по ночам занимались любовью. Это был сюжет для скверной трагедии в представлении бродячих лицедеев. В жизни такого не бывает. Да Адрина сама не дала бы такому случиться.
Одна из лошадей тревожно фыркнула. Адрина потрепала ее по холке и ласково прошептала ей на ухо, надеясь, что Тамилан не услышит: «Куда же они запропастились?» И напряженно вгляделась в темноту, словно там могла найти ответ. Казалось, прошла уже вечность. Адрина была начисто лишена ощущения времени — она не привыкла о нем беспокоиться, за нее это всегда делали другие. Она взглянула на Тамилан. День отдыха определенно пошел ей на пользу — рабыня почти оправилась. Она стояла, тесно прижавшись к теплому боку своей лошади, и весь ее вид выражал напряженное ожидание.
«Интересно, о чем она думает?» Адрина знала, что на этот вопрос получит честный и бестактный ответ. «Я должна сделать для нее что-нибудь, когда мы вернемся домой. Может, отпущу ее на волю и одарю каким-нибудь имуществом. Чтобы ей никогда не пришлось работать. Она придавала мне сил, когда своих у меня уже не хватало. И чем я заслужила такую преданность?» Сколько Адрина ни силилась, припомнить так и не смогла. «И как я дошла до этого? — изумилась она. — Я стою здесь посреди ночи, замерзаю жутко в двух шагах от лагеря защитников, за тридевять земель от дома, и единственные мои верные друзья — моя рабыня, человек, которого ищут за убийство, да неприятельский военлорд». И она вновь вспомнила о Дамиане.
Она решила не верить тому, что сказал ей Тарджа, но перед уходом Дамиан поцеловал ее. Это был торопливый, грубый и страстный поцелуй. Так целует не возлюбленный, а бесшабашный малый, улучивший миг удовольствия посреди напасти.
Размышления о недостатках Дамиана Вулфблэйда были внезапно прерваны истошным воплем, разорвавшим ночное безмолвие. Лошади переполошились, едва не вырвав поводья из рук Адрины.
И пока женщины пытались сдержать испуганных животных, в лагере защитников началось настоящее столпотворение.
Пробудившийся лагерь разом осветился зажженными факелами. Послышались крики, чьи-то приказы, и все это заглушал отчаянный, неумолкающий женский крик. Неизвестная женщина кричала так, словно ее резали.
— Тами, по коням! — шепнула Адрина и вскочила в седло. Когда Дамиан со товарищи появятся, возиться будет некогда.
Крики звучали все ближе, и все ближе мелькали факелы, можно было уже рассмотреть языки пламени. Тами взгромоздилась на ближайшую лошадь, потеряв при этом поводья двух других. Выругавшись, Адрина бросилась за ними в погоню и уже успела подхватить под уздцы одну беглянку, как вдруг…
— Бегите! Прочь отсюда! Живо!
Она обернулась на крик и увидела Дамиана, Альмодавара и одного из налетчиков, стремглав бежавших по склону холма. За ними по пятам неслась тьма-тьмущая защитников. Адрина замерла.
— Беги! — крикнул Дамиан, заметив, что она колеблется. Защитников на холме было видимо-невидимо. Освещая красномундирную толпу, жарко пылали факелы, похожие на капли горячей крови. Тами оставила попытки поймать другую лошадь и в отчаянии посмотрела на хозяйку:
— Бежим, Адрина!
Принцесса задержалась лишь на миг и увидела, как защитники схватили сначала Альмодавара, а потом налетчика. Дамиан бежал к ней что было сил. Адрина решительно пришпорила коня и помчалась ему навстречу. Отчаянный крик Тами заглушили рев защитников и пронзительные вопли неизвестной женщины. До Дамиана было уже рукой подать, но и преследователи не отставали.
И вдруг невесть откуда взявшаяся стрела вонзилась Адрине в плечо, и принцесса упала прямо на руки подбежавшему Дамиану.
Не прошло и нескольких секунд, как обоих окружили защитники. Адрина успела заметить, что женские крики умолкли, и потеряла сознание.
Адрина очнулась в палатке, где не было ничего, кроме шеста, поддерживавшего полотняный верх. Рядом кто-то стонал. Она перевернулась на бок и вскрикнула от боли. Потом осторожно пощупала плечо и почувствовала, что пальцы стали влажными и липкими.
Адрина попыталась восстановить в памяти происшедшее, но воспоминания путались. Она вспомнила, что пыталась помочь Дамиану. И крики. О боги, она никогда не забудет этих криков. Потом что-то ударило ее, и она упала. Удалось ли Дамиану убежать? Ей показалось, что она видела его лицо. Его глаза пылали от гнева. Почему он сердился? Неужели потому, что она попыталась спасти его? Как это на него похоже!
И что, во имя богов, случилось с Тами? Последний раз она видела рабыню, когда та кричала госпоже: «Назад!» Неужели ее тоже схватили? Но почему ее здесь нет? Судьба рабыни в фардоннском военном лагере была бы предсказуема, но Сестринская община такого поведения не одобряла, а защитники народ дисциплинированный. Отсутствие Тамилан могло означать одно из двух: или она убежала, или она мертва. Адрина надеялась на первое и очень боялась, что случилось второе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});