оставляло меня. Я попросил у старичка на вахте ключи, благо, он меня помнил, поднялся в комнату, открыл и сразу же наткнулся на коробки. Они лежали у самого порога, сложенные штабелем.
Мне надо было забрать разную мелочевку, что оставалась в комнате. Обогнув штабель, я принялся бродить из угла, в угол, собирая разные тряпки — носки, полотенце, домашние треники. Вдруг раздался резкий стук в дверь.
— Войдите! — крикнул я, не оборачиваясь.
— Гражданин Данилов?
Пришлось обернуться. В проеме двери стоял «плюгавенький» капитан Киреев, а из-за его плеча выглядывала ухмыляющаяся рожа Фиксатого.
— В чем дело? — спросил я.
— Поступил сигнал, что вы храните у себя товар, который реализуется спекулятивным путем.
— От кого поступил?
Рогоносец напустил на себя многозначительный вид, дескать — тайна следствия, но все испортил мужик распутной Зойки.
— Я ж говорю, гражданин следователь, коробки тут к нему ночью притаранили, тяжелые, сам помогал разгружать…
Так. По крайней мере, ясно — от кого сигнал. Киреев обжег своего свидетеля взглядом, и тот сразу протух.
— Вы лучше пригласите, товарищ, кого-нибудь еще, в качестве понятого, — злобно пробурчал он.
— Ну дык… — заерзал зойкин мужик. — Я ж понимаю, гражданин следователь, не впервой… Да вон Петюня идет!.. Давай, кореш, подваливай!.. Да не ссы… Тут все по закону…
И за плечом следака замаячила перепуганная физия моего бывшего соседа. Капитан оглянулся, смерил шоферюгу взглядом и произнес:
— Товарищ, будете понятым… Сейчас у гражданина Данилова будет проведен обыск.
— А постановление прокурором санкционированное у вас есть, гражданин следователь?
— Будет…
— Ну, как будет, так и приходите.
— На основании сигнала гражданина Фомина я имею право провести осмотр, тем более это больше не ваше жилое помещение, а общественное.
Спелись рогоносцы. Ну ясно, бывшего зэка ничего не стоит припугнуть. Тем более, Зойка наверняка заявы писала на мужа за побои. Хрен, они меня так просто возьмут.
— Я живу по другому адресу, и вам, гражданин Киреев, это известно, так, что все найденное здесь ко мне отношения не имеет.
— Что же вы тогда делаете в общежитии?
— Пришел выписываться и комнату сдавать.
— Выходит, до сих пор вы занимали две жилплощади?
— Не занимал. И вы это тоже знаете.
— Предлагаю вам добровольно предъявить следствию содержимое этих коробок.
— С какой стати? Вам надо, вы и смотрите.
— Прошу ответить на вопрос: что находится в этих коробках?
— Собрание сочинений вождя мирового пролетариата, товарища Ленина! — саркастически заявил я. — Вам надо, смотрите!
— Ну что ж, — буркнул Сильвестр Индустриевич. — Так мы и поступим.
Он прошел в комнату, присел к столу, вынул из кожаной папки листок бумаги и ручку, принялся что-то карябать, потом произнес:
— Товарищи понятые, прошу внимания! Сейчас в вашем присутствии я произведу вскрытие этих коробок.
Киреев вынул из кармана медицинские перчатки и складной нож, снял верхнюю коробку и разрезал клейкую бумажную ленту. Вынул плоский квадратный конверт. Затем второй, третий, четвертый. Судя по пестрым рисункам, это были музыкальные пластинки для проигрывателя. В остальных коробках тоже оказались пласты и все — иностранного производства. Вот тебе и собрание сочинений вождя мирового пролетариата. Сука, Кеша, опять подставил меня.
— Это ваше, гражданин Данилов?
— Впервые вижу.
— Кто вам доставил эти коробки?
— Понятия не имею. Я не был в общежитии уже давно. Можете спросить у коменданта. А ключи хранились на вахте. Я их только что взял… Спросите у вахтера.
— Не беспокойтесь! — кивнул Киреев. — Спросим… Значит, вы утверждаете, что вам неизвестно, каким образом эти коробки со всем содержимым оказались у вас в комнате?
— Утверждаю, — сказал я. — Только не у меня в комнате, а в ЭТОЙ комнате.
— Свидетель Фомин, — обратился к Фиксатому следак, — опишите человека, который попросил вас помочь ему с разгрузкой своей машины.
— Ну-у… Хлыщ такой, волосья короткие, но не под ноль, морда сытая, плащик там…
— Достаточно! — досадливо отмахнулся Киреев. — Гражданин Данилов, эти коробки будут у вас изъяты.
— Ради бога… Мне-то какое до них дело?..
— Вам придется явиться в управление и сдать отпечатки пальцев для дактилоскопической экспертизы. А пока — распишитесь в протоколе…
— В качестве кого? — поинтересовался я. — Изымаемые предметы мне не принадлежат, а понятые у вас есть.
— Вы заняли не лучшую позицию, гражданин Данилов!
И я не удержался:
— Позиция — это не по моей части, Сильвестр Индустриевич… — проговорил я, почти шепотом и подмигнул ему.
Надо было видеть, как он дернулся. Я смотрел на него с нескрываемой насмешкой: ну, давай, сделай мне подарок рогоносец! Однако Киреев сдержался, отвел взгляд.
— Товарищи понятые, — обратился он к Фиксатому и Петюне, которые слушали нас, раззявив рты: — Распишитесь в протоколе.
Глава 23
Пока Фиксатый с Петюней пытались изобразить автографы в протоколе, я собрал вещи, которые еще оставались в комнате, старательно обходя коробки с пластинками. Неужто Кеша фарцой балуется? Если — не хуже… А что может быть хуже?.. Распространение материалов антисоветского содержания?.. Поди разбери, что там на этих пластинках, сплошное «ай лав ю» или что-то другое?.. Честно говоря, не помню, чтобы существовала антисоветская западная рок-музыка… Другое дело — пропаганда чуждого нам образа жизни… Как бы то ни было, я не имею к этому ни малейшего отношения… А Кеша — сука…
— Вы закончили? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. — А то мне нужно комнату сдать…
— Комната будет опечатана, — гордо произнес Киреев.
— Это ваши проблемы! — я бросил ключи на письменный стол.
Вышел из комнаты и направился к коменданту. Груня оказалась у себя. Я изложил ей ситуацию.
— Насчет сдачи комнаты не беспокойся, Саня, — сказала она. — Тебе надо выписаться, так что зайди в отделение.
— Хорошо! — сказал я. — Спасибо тебе за все, Груня!
— Не за что! — отмахнулась она. — Если что — заходи! Дорогу помнишь.
Я вышел из общаги и направился в местное отделение милиции. Написал в паспортном столе заявление на выписку из общежития, а заодно и на прописку по новому адресу. Покидая сие учреждение, я нос к носу столкнулся с отцом своего подопечного рыжего Сеньки. Папаша мне обрадовался. Я в общем — тоже. От общения с советскими
