Кто бы мог подумать, что всего одна ночь, первая, спустя столько лет одиночества, подарит её это чудо? Нет, Кира ни за что не откажется от своего сыночка. Слишком дорог был ей этот человечек. Слишком сильно она мечтала о свое собственном малыше. Маленьком продолжении её любви к Алексею. Неблагодарной, кощунственной, но слишком сильной любви, чтобы в одночасье суметь растоптать её...
Даже заявления Мартынова, его обвинения, его равнодушие не могло до конца убить её чувств. Как бы ни было неприятно и больно. Любовь не ушла никуда, нет. Просто своим поведение Лёшка, наконец, открыл девушке на себя глаза. Позволил трезво взглянуть на себя. Расценить, как мужчину. И честно признать, это откровение не особо нравилось Кире...
Теперь её мучило ощущение, будто она сама ему навязалась. Что не особо Алексей и хотел с ней совместного будущего... А может и вправду не хотел? Может, добивался её благосклонности, чтобы в очередной раз посмеяться? Показать собственную власть над ней. Самоутвердится за её счет. Возможно, немного развлечься и бросить...
Только не могла Кира так запросто поверить, что это было правдой! Неужели она настолько не умеет разбираться в людях? Неужели Мартынову удавалось столь умело притворяться, входя в доверие? И в итоге... придумал же причину... я не могу иметь детей! Черт возьми, а что тогда, в прошлом, Ева едва не родила от него, это так... примерещилось? Придумалось? Вообразилось? Или получалось до поры до времени, а потом резко что-то изменилось? Разве такое бывает? Мог придумать оправдание более правдоподобное... В конечном итоге Кира ведь не совсем дура, чтобы поверить такой нелепости. Тем более, точно зная правду. У неё ведь даже по определению ни от кого, кроме Лёши, не может быть ребенка. Не от святого ведь духа?
Но, так или иначе, какой бы ни была причина подобного поведения Мартынова, теперь она одна. Никому ненужная, брошенная... Который день, как сумасшедшая упивается своей болью и страданиями. Может глупо и неправильно... Может кто-то посчитает её идиоткой. Только Кире было плевать. Не так-то просто было избавить от тревожных мыслей...
- Кирюш, ты вообще в порядке? - спустя пару минут, вновь позвал Миша. В этот раз более спокойно и тихо.
А он ведь даже не знает что произошло. Ни о неприятном разговоре с Лёшкой. Ни тем более о беременности. Но брат не заслужил такого отношения. Совсем не заслужил. Он вообще единственный, кому может быть она еще нужна. Кроме малыша, конечно...
Медленно сползя с кровати, отбрасывая в сторону маленького плюшевого медвежонка, одного из подарков Алексея, Кира босыми ногами прошлепала к выходу. Не говоря ни слова, осторожно отворила двери. Как и думала, перед ней стоял брат. Обеспокоенный. Какой-то растрепанный и нервный. В руках сминал незажженную сигарету. Несколько секунд он, не моргая, смотрел на девушку, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы о чем-то спросить. Но так и не успел этого сделать.
Безмолвно, позволяя одинокой слезинке скатиться вниз по щеке, Кира бросилась к Михаилу. Уткнувшись в крепкую грудь, она больше не сдерживаясь, зарыдала. Содрогаясь и всхлипывая. Ей нужно выговориться. Почувствовать себя хоть кому-то нужной. Просто выплакаться, в конце концов.
- Но-но, козюль, ты чего? - приобнимая сестру одной рукой за талию, а другой, поглаживая по волосам, удивленно пробормотал Михаил, - вы, что опять с Лёхой поссорились? Так не в первой. Помиритесь, все хорошо еще будет. Если из-за каждой ссоры так убиваться, то никаких нервов не хватит.
- Не помиримся, - заскулив еще сильнее, уверенно возразила девушка.
- Эй, ну что ты такое говоришь? - немного отстраняясь, чтобы заглянуть Кире в глаза, переспросил Мишка, пытаясь стереть большим пальцем слезы с её щеки, - со всеми бывает. Все пары ссориться, мирятся. Это нормально.
- Это не наш случай, - закусив губку, содрогнувшись от осознания, что вряд ли уже у них с Лёшкой что-то получится. Не после его обвинений.
- Он тебя что обидел? - взметнув бровь вверх, раздраженно прикрикнул Михаил. И не дожидаясь ответа, резко отступил от сестры и бросился к выходу, на ходу процедив сквозь зубы, - я прибью его! Собственноручно размажу по стенке! - хватая со шкафа ключи от машины.
- Миш, не надо! Он здесь не виноват ни в чем! - опомнившись, Кира хватая брата за руку и разворачивая к себе, больше не в силах сдерживаться, призналась, - я беременна.
- Что? - смерив сестру недоуменным взглядом, на выдохе переспросил мужчина.
- Беременна, - неуверенно пожав плечами, повторила тихо Кира, отводя взгляд куда-то в сторону, - а он считает, что ребенок не его.
- Ты уверенна? - казалось, брат был озадачен.
- В чем конкретно? - вздернувшись, непонимающе прикрикнула девушка, - в том, что я беременна? Или в том, что ребенок его? - взглянув на Михаила, прочла в его взгляде утвердительный ответ. На оба вопроса. И поспешно отворачиваясь, обиженно пробормотала, - и ты туда же. Думаешь, я совсем идиотка. Не понимаю, от кого беременна, или как? Да чтобы вы знали, я в жизни к себе не подпускала и близко других мужчин!
Было обидно и неприятно слышать сомнения еще и от родного брата. Хотя, он ведь тоже мужчина. Один из них. А что от них взять. А Мишка ко всему прочему, на удивление легко спелся с Мартыновым, так что стоит ли удивляться.
- Кирюш, я не это имел в виду. Прости, - оправдываясь, затараторил Михаил, - просто это все так неожиданно. Особенно учитывая, что... - мужчина замолчал на полуслове, подбирая правильные слова.
- Учитывая что? - колко взглянув на брата, пытливо уточнила Слепцова. Отчего-то эти слова Михаила показались какими-то... важными, что ли. Так, будто опять что-то проходит мимо неё. Будто она что-то упускает. Серьезное и нужное.
- Кира, я думаю, что вам самим надо откровенно поговорить, - предположил Миша, - а вы, я так понял, толком и не смогли этого сделать.
- Миш, если ты что-то знаешь, чего не знаю я, то лучше скажи мне, - резкими жестами вытирая слезы, настаивала на своем девушка.
- Козюль, это не моя тайна... поэтому я не уверен, что имею право...
Девушка видела, как Миша колебался, словно взвешивая все "за" и "против". Словно на что-то решаясь. Но в этот раз все решили за него. В этот раз услышать ответы на свои вопросы Кира так и не смогла.
- Папочка! - визг Алисы откуда-то из гостиной, разорвал тяготящую тишину, - иди сколей сюда! Шустрик сейчас упадет и поланится! А я его не достану. Шустрик! Кися иди сюда, маленький.
Недоуменно переглянувшись с Кирой, Михаил бросился на крики дочери. Слепцова хотела было последовать за ним, но дверной звонок не позволил ей уйти из прихожей.
- Кира, открой, пожалуйста! - послышался из комнаты голос брата, вслед за которым раздались смутно различимое бормотания, очевидно с дочерью и котом.
